Авантюрист (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич. Страница 59

— Кхм, — пробормотала Агния. — Ладно. Закрыли тему. Тайны так тайны, у всех разные. Но откуда римлянин может знать древние, забытые имена Разящего, Небесного Отца и Дающего — просто не поддается осмыслению.

Ну вот, прокол. Откуда мне было знать, что у них имена поменялись?

— Ну, вы же, простые охотники, эти забытые имена откуда-то знаете, — пожал я плечами. — Почему другие не могут?

— Ты, может, и тайное имя Огнепса знаешь? — спросил меня Гаврила.

— Понятия не имею, что за Огнепес, — признался я. — Симаргла знаю, Огнепса — нет.

Кинокефал резко задохнулся, как будто ему под дых ударили, и, по-моему, очень пожалел, что находится со мной в одном помещении. Видимо, Симаргла я тоже знать не должен. Ну и ладно, пусть думают, что хотят — может, меньше вопросов задавать станут.

За день нас так никто и не навестил. Кормить и поить тоже, видимо не собирались. Второй день прошел точно так же. Здесь, в яме тень и не так жарко, но к вечеру все мы уже не шевелились и не говорили. Все пленники сидели, привалившись к стенам камеры. Интересно, нас решили просто уморить?

Не думаю, что кто-то из нас сохранил бы способность передвигаться на следующий день, если бы ночью не прошел дождь. Совсем небольшой — сухой сезон еще не закончился, — но мы жадно ловили каждую каплю. Забыв о стыде поснимали нижнее белье и разложили его по камере, после чего выжимали себе в рот. Облизывали стены. В общем, практически потеряли человеческое достоинство, но зато к утру немного ожили. Никто не стал говорить вслух о том, что мы лишь продлили себе агонию, но, уверен, такие мысли проскальзывали не только у меня. Однако уже утром выяснилось, что о нас не забыли. Вскоре после рассвета решетка отодвинулась и в камеру спустили длинную лестницу. Второго приглашения не потребовалось. Первой наверх полез Комо. Мы так договорились сразу, еще в первый день. Один из планов побега — если там будет не слишком много народа, Комо перекинется в медведя и успеет, так сказать, захватить плацдарм. Хотя теперь я не особо верил, что такой план может увенчаться успехом: мы слишком слабы от обезвоживания, да и голода, и те, кто нас захватил, похоже, вполне предусмотрительны.

Через пару секунд после того, как Комо выбрался из ямы, стало ясно, что мои предположения сбываются — никакого шума схватки, падающих в яму тел врагов. Все тихо и спокойно. Ну что ж, ждать, когда нас начнут поторапливать, не стали. И вот мы, наконец, наверху. Лежим, придавленные к земле и связанные, в каждого упирается по нескольку обсидиановых копий. Даже вздохнуть глубоко невозможно, еще чуть-чуть, и острие прорежет кожу и мышцы. На Комо уже надеты железные кандалы и ошейник. Сдается мне, они не дадут ему перекинуться, хотя в физиологии берендеев я не разбираюсь.

Как только все мы упакованы, нас вздергивают на ноги и куда-то ведут. Все, что я могу сделать — это очень сильно проклясть окружающих. Я некоторое время раздумываю над такой возможностью. Нет, пока нет смысла. Окружающие умрут, вот только нам это не поможет — слишком много вокруг народа. Место оказалось удивительно населенным, целый город в джунглях. Вряд ли они все успеют сдохнуть раньше, чем убьют нас. И еще я до сих пор не уверен, что смогу обезопасить от собственного проклятия друзей и тем более Керу, которая неизвестно где, но явно рядом. Так что пока на крайние меры идти не стоит. Подождем, что будет дальше.

А дальше нас привели в храм. Пирамида — неожиданно, если честно. Если я правильно помню, Карфагеняне не строили пирамид, их храмы похожи скорее на греческие, однако здесь была самая банальная пирамида. Ступенчатая, с плоской вершиной, построенная из красноватой глины. Не слишком высокая — метров тридцати в высоту. Возле входа две статуи — лежащие быки, только почему-то вместо голов у них просто шары. Чуть подумав я решил, что это солнце. То есть быки с солнцем вместо головы. Звучит так же глупо, как выглядит, и что это должно символизировать я так и не понял. Впрочем, может я ошибаюсь, и это не солнце вовсе. Долго рассматривать храмовые статуи нам не дали — ввели внутрь.

Помещение храма темное, освещено огнем. Стены украшены стеклом, поблескивают в неровном свете чадящих факелов. Забавный эффект — стоит только зайти, кажется, что тебя разглядывают тысячи красных, полных ярости глаз.

Глаза не сразу привыкли к темноте, а когда все-таки привыкли, я увидел статую местного бога. Высокий, полутораметровый мужик с шикарными бычьими рогами на голове. Взгляд у статуи неприятный — как будто живой. Баал сидит на троне, — как же еще! — руки на подлокотниках, только почему-то ладонями вверх. Статуя не слишком большая — пожалуй, Баал всего в полтора раза больше обычного человека, — но приковывает к себе взгляд. Мне с некоторым трудом удалось отвести глаза.

Рядом со статуей, по правую руку, на короткой толстой цепи, вмурованной в пол, сидит Пушок. Пес жалобно скулит, увидев знакомых, дергается, но вырвать кольцо не может.

Слева удерживаемая всего двумя жрецами стоит Кера. Вот и встретились. Вид у богини неважный. Во-первых, Кера тоже голая, причем, в отличие от нас — полностью. И голова у нее обрита. Все тело раскрашено какими-то значками и символами — сначала я подумал, что это татуировки, но приглядевшись, сообразил: краска. Такая же, как и та, которой покрыты жрецы. Только у них рисунки другие, и не так густо покрывают тела.

Встретившись с Керой взглядом, вижу только бессильное отчаяние. Значит, надеяться на ее помощь не стоит — как-то они смогли лишить ее сил. Ладно, посмотрим, ради чего нас сюда привели. Благо долго затягивать с представлением они не стали.

Жрецы подтолкнули нас ближе к трону, заставили опуститься на колени. И все замерли. Кажется, даже не дышат.

— Чего ждем? — не выдержал я через несколько секунд. Не то чтобы я так уж надеялся на ответ, просто хотелось разбавить пафос. Все такие гордые, торжественные. Даже спутники мои притихли и опустили головы. Моя реплика ожидаемо не понравилась — посыпались удары. Били сильно, но хотя бы тупыми концами копий. Видимо пока мы нужны им живыми. Вот чего я вылез? Мало мне доставалось?

Побои продолжались не долго, и прекратились резко. Статуя бога пошевелилась, повела взглядом. В тот же момент окружающие тоже повалились на колени, уткнулись головами в пол. Меня попытались согнуть, но я уклонился от тычков. Опустив голову ничего не увидишь, а мне было любопытно. И терять, похоже, уже нечего. Взгляд у Баала оказался неприятным. Нет, никакого давления я не почувствовал. Ничего сверхъестественного. Просто это был взгляд явно давно расставшегося с рассудком существа. Он смотрит, но такое ощущение, видит нечто совершенно отличное от реальности. Да и выражение лица… Легкое недоумение, интерес. Как у энтомолога, который увидел, как из куколки капустницы вдруг вылезло совершенно другое насекомое.

— Ты дерзок, чужак. Мне это нравится. — приветствиями бог себя не утруждал. — Хочешь знать, почему ты здесь?

При звуках его голоса чернокожие жрецы распластались по полу еще благоговейнее.

— Потому что меня сюда привели против воли, — буркнул я.

— Не играй словами. Ты будешь наказан за неуважение. Позже. Ты примешь наказание с удовольствием. Ведь ты здесь для того, чтобы возвыситься.

Бог, видимо, ожидал вопросов, но я промолчал. Смысл беседовать с неадекватным существом?

— Ты станешь чем-то большим. Большим, чем просто человек. Ты станешь моим первым жрецом. Моей правой рукой. Моим слугой. Ты станешь тем, кто низвергнет чистого бога. Во имя мое.

— Почему я? — мне все-таки стало любопытно.

— Потому что ты силен для смертного. Моим слугой может стать только самый сильный. Твоя воля велика. Боги этого мира до сих пор не имели над тобой власти, хоть и оставили свои печати. Ты ненавидишь чистого бога — мне приятна эта ненависть. Мне тоже не нужен этот чужак. Как только ты склонишься передо мной, я дам тебе силу. Очень много силы — сейчас ты даже осознать не можешь того могущества, которым станешь владеть. Ты легко уничтожишь чистого. Бросишь его к ногам моим. И тогда потомки тех, кто пытался меня уничтожить, станут моими рабами. Ты совершишь свою месть, а я — свою.