Катакомбы (СИ) - Денисов Константин Владимирович. Страница 59

Лиана решила не принимать это близко к сердцу. Возможно, у неё просто разыгралось воображение от пребывания в одиночестве в замкнутом пространстве. Всё это не добавляет психического здоровья. Да ещё и беременность. Лиана остановилась, вспомнив про это. Мысли об этом, как она их от себя не прятала, стали проникать в сознание всё чаще и чаще.

— Это от одиночества, — громко сказала Лиана, и слава эхом отдались в трубе тоннеля, — хватит рефлексировать, пора взять себя в руки!

Собственный голос, звучащий громко, её несколько успокоил, и она пошла дальше более уверенно, стараясь петь про себя, чтобы не дать сомнениям и страхам вернуться обратно.

Букашки плотно поселились в её голове и не хотели уходить. Почему-то их присутствие в этих тоннелях ей казалось очень важным. Возможно, интуиция ей подсказывала чего стоит опасаться. Но нельзя исключать и того, что это просто разыгралось воображение.

— Тебя же Марфушка зовут? — спросила вдруг Лиана у лошади, после долгих размышлений и монотонной езды по тоннелю.

Лошадь никак не отреагировала и продолжала невозмутимо тянуть повозку.

— Прости, что раньше я с тобой не разговаривала, и не обращалась по имени, — продолжила Лиана, — нам предстоит много времени провести вдвоём, так что предлагаю познакомиться получше.

Лошадь по-прежнему не реагировала. Лиана подумала, что со стороны это довольно глупо. Хотя, кому какое дело, если здесь всё равно больше никого нет. А звучание голоса и иллюзия диалога несколько успокаивали.

Марфушка оказалась не лучшей собеседницей. Негромкое ржание, которое она иногда издавала, никогда не совпадало с заданными ей вопросами. Вести диалог у неё получалось плохо. Поэтому Лиане приходилось говорить за двоих. Она обсудила с Марфушкой все последние события. Внезапное обретение сестры, а технически тёти. Войну за матриархальное племя. Обсуждалось всё, что приходило ей в голову, кроме главного. Но это она оставила на закуску. Наконец она созрела и решила обсудить тему, которую ни с кем старалась не обсуждать.

— Ты случайно не знаешь, что случилось с Сёмой? — спросила Лиана, и лошадь впервые ответила ей впопад, помотав на ходу головой из стороны в сторону. Лиана удивилась, но решила продолжить, — вот и я не знаю. И это хуже всего. Даже знать наверняка, что он погиб, было бы легче. Но он и не мог выжить. Это было невозможно. А сомнения всё равно гложут. Вдруг я его бросила? Ушла и оставила без помощи? Что мне с этим делать? Никак не могу от этого избавиться. Это разрушает меня, мешает думать спокойно. Мысли всё время к этому возвращаются.

Лошадь неожиданно заржала, с протяжным звуком «ииииии», и Лиана вполне ясно разобрала в этом ржании слово — «родииии».

— Родить его ребёнка? — воодушевлённо сказала Лиана, — я и так собиралась, куда же я денусь. Но ты имеешь ввиду, что мне нужно сосредоточиться на этом? Сёма бы этого хотел? Посвятить всё внимание будущему ребёнку, бросить всё остальное и сосредоточиться на материнстве?

Лошадь замотала головой вверх-вниз.

— Спасибо! — с чувством сказала Лиана, — мы очень хорошо поговорили!

И её ни сколько не беспокоило, что разговор этот был с лошадью. Дальше она ехала спокойная и умиротворённая. По крайней мере, какое-то время.

Мина честно дождалась, пока всё не закончится. Пока не погрузили на Левиафан всё, что они привезли, пока лодка последний раз не сделала рейс, и не отвезла тех, кто ещё оставался на берегу. Потом они видели, как вдалеке вся команда выстроилась на корпусе, и махала им руками. По крайней мере, им издалека так казалось, и они тоже махали им в ответ. Наконец Левиафан погрузился, и можно было ехать обратно.

Мина торопила своих сестёр как могла. Никто особо и не собирался задерживаться, но и причин спешки тоже не понимали. Тем не менее, ей удалось задать хороший темп каравану. И поскольку теперь он ехал порожняком, то поддерживать высокую скорость было не так уж и сложно. И всё равно, дорога обратно заняла несколько дней. Мина потерялась во времени под землёй, но по её ощущениям, Лиана уехала не меньше двух недель назад. Скорее всего, так оно и было.

Догнать её, нечего было и надеяться. Но Мина хотела поехать, на тот случай, если у Лианы будут проблемы. Она там совсем одна, и на помощь рассчитывать ей не приходится. Никто не знает, куда она уехала. А когда узнают, то будет поздно, последовать уже за ней никто не сможет. Мина для вида сердилась на Лиану, что она совершила такой опрометчивый поступок, но в глубине души радовалась этому. Это давало ей хороший повод вырваться из дома и начать свою жизнь. А такое желание в последнее время в ней росло всё сильнее и сильнее.

Где-то внутри, зрела мысль, что было бы неплохо познакомиться со своим отцом, если он жив. А значит, тут цели её и Лианы совпадают. Да и новоиспечённый муж, пока что был не плохой компанией. Мина надеялась, что так будет и впредь.

Ещё до отъезда каравана к Левиафану, Мина приготовила повозку для их с Виком путешествия. Полностью загруженная и снаряжённая она стояла в одном из подземных тупиков, куда никто не заходит. Оставалось только запрячь лошадь, и можно было трогаться в путь.

Конечно, сначала нужно было проститься с Матерью. В суете событий последнего времени, она очень от неё отдалилась. Получалось, что произошло это после того, как Мина узнала, что она не просто Мать, а её мама. Ей очень не хотелось, чтобы Мать думала, что эта информация её оттолкнула. А той, вполне могло так показаться. Поэтому, до отъезда Мина решила провести с ней время и как следует пообщаться. Единственное, чего она не собиралась ей говорить, так это то, куда она собирается отправиться.

Несмотря на то, что была середина дня, Мать спала. Мина этому очень удивилась, такого раньше никогда не бывало. И даже когда Мина вошла, то Мать не вскочила, не стала одеваться, чтобы выглядеть достойно, а вовсе наоборот. Села на кровати с растрепанными волосами и с трудом промаргиваясь, пыталась что-то сказать, но голос не слушался после сна. Наконец, откашлявшись, она смогла заговорить.

— Вижу твой удивлённый взгляд, — сказала Мать, — непривычно видеть меня в таком виде?

— Да, — пришлось сознаться Мине, — извини что потревожила.

— Для тебя моя дверь всегда открыта! — сказала Мать, и встала. Она была в длинной ночной рубашке, но не стала переодеваться, а пошла к печке, — я думаю, что нужно сделать чайку, и поговорить, как следует, а то у нас не было времени на это, как считаешь?

— Я именно для этого и пришла, — сказала Мина, — от чаю не откажусь, а то мы в этих катакомбах обходились без горячего. Хочется кипяточку хлебнуть.

Мать разожгла огонь.

— Я так выгляжу, потому что в отпуске. Имею я, в конце концов, право отдохнуть или нет? Война меня совсем вымотала. Не поверишь, я сплю целыми днями и ночами. Я даже не предполагала, что можно столько спать. Но сейчас жизнь вошла в мирное русло, моё внимание уже не требуется, всё идёт своим чередом, можно и расслабиться. Как вы съездили?

— Всё хорошо! Гостей проводили. Были сложности с тем, чтобы спустить продовольствие со скалы, это заняло много времени, но в итоге всё получилось. Папаша, правда, говорил, что было бы проще, если бы он сам снабдил их провизией, не пришлось бы её на верёвках спускать вниз, — сказала Мина.

— Оно может и проще, но не могли же мы отпустить их с пустыми руками! А кроме продовольствия, нам им больше нечего предложить, — сказала Мать, и села за стол, — ты ведь пришла попрощаться, а не про поездку рассказывать?

Вопрос застал Мину врасплох. Она всё думала, как вывести к этой теме, но не находила повод, а тут Мать сама прочитала её мысли.

— Вообще-то да, попрощаться, — сказала Мина.

— Я могу тебя уговорить остаться? — спросила Мать.

— Пока что нет, — ответила Мина, — но, конечно, ни что не высечено в камне.

— Ты хочешь отправиться за Лианой, под море? — спросила Мать.

Мина вытаращила на неё глаза.

— Откуда ты знаешь?

— Ну не зря же я руковожу нашим народом. У меня есть кое-какое представление о жизни и о людях. Но я не знала, я просто предположила. Мне это кажется совершенно очевидным, — сказала Мать.