Гнев ангелов - Вульф Мара. Страница 10

– Что, если одна из девушек, которых они выберут, не будет ключом? Что, если она достаточно умна и сильна, чтобы пройти испытание, но не в силах сказать священные слова в момент истины?

Эта идея проста и абсурдна.

– Думаешь, все так просто?

– Просто точно не будет, но они ищут девятнадцать иголок в стоге сена. Что может быть проще, чем попытаться засунуть туда меч? Меч, который в решающий момент будет направлен в их сторону.

– Значит, я должна стать этим мечом?

– Именно к этому тебя и готовили твои родители, но твой отец не хотел идти на этот риск. К сожалению, у нас больше нет выбора. Мы должны хотя бы попытаться.

Я смотрю на его родное лицо. Мне кажется, будто я вижу его впервые. Может быть, я еще в катакомбах? Возможно ли, что мои родители отправили меня на верную смерть? Может, это всего лишь галлюцинация?

– А что, если я откажусь участвовать в вашем плане?

– Боюсь, что для этого уже слишком поздно, – я слышу сожаление в голосе Пьетро. – Я так хотел бы, чтобы они выбрали тебя до того, как ты получила все эти травмы.

Я поджимаю губы. Мать заставляла меня участвовать в боях и тренироваться лишь для того, чтобы я умерла в самом конце? Я вообще значила для нее хоть что-то?

– Мы позаботимся о Стар и Тициане, – обещает мне Пьетро. – Конечно, ты можешь отказаться, но если ангелы откроют врата в рай, человечеству наступит конец. Смерть тебе, мне и твоим брату и сестре. Где бы ты их ни спрятала. Ты сможешь спасти их только в том случае, если мы помешаем архангелам. Они уже нашли шестнадцать девушек. Уже совсем немного осталось до момента, когда найдут последних.

Три девушки отделяют человечество от уничтожения.

– Прими участие в испытаниях и попытайся выжить. Попытайся стать ключом, – убедительно говорит он. – Тебе ни в коем случае нельзя сбегать отсюда. Иначе ты не спасешь Стар. Пока ты здесь, никто не отправится на ее поиски, – Пьетро разыгрывает еще один козырь из своей колоды.

– Люцифер действительно не приходил в библиотеку? Он не искал Стар?

Может быть, Пьетро врет для того, чтобы успокоить меня?

Мужчина качает головой:

– Вероятно, он абсолютно уверен в том, что ты ключ.

В воображении я давно видела Стар, сидящую в темнице. Почему же ангелы запирали свои ценнейшие ключи в подвале? Они хотели таким образом поставить нас на место? Или только у меня была такая сомнительная привилегия? Как только я восстановлюсь, я исчезну отсюда быстрее, чем Пьетро глазом моргнет. Я заберу брата и сестру, и мы покинем город, даже если мне самостоятельно придется грести на лодке ночью до материка.

Мужчина смотрит на меня с вызовом, словно может читать мои мысли.

– Очень важно, чтобы ты осталась здесь, Мун. Твой побег будет стоить нам жизни. Твое место здесь.

– Это не мое место, а покои Люцифера, – напоминаю я ему. – Он уже не может дождаться момента, когда мы все попадем к нему в ад.

– Именно этому ты и должна помешать.

Я даже не в состоянии спасти Стар и Тициана, так что все человечество спасти мне точно не по плечу. Но очень мило, что Пьетро считает меня способной на это. Я не задаю дальнейших вопросов и оставляю свои мысли при себе.

– Я скажу Люциферу о том, что в будущем буду присылать к тебе Алессио. У меня есть много других пациентов.

Мужчина по-отцовски мне подмигивает, гладя меня по щеке.

– Не надо себя ни в чем упрекать, Мун. Ты не виновата в том, что побег твоих брата и сестры провалился.

– Я доверилась ангелу, – тихо говорю я, опуская взгляд на ладони. – Я себе никогда этого не прощу.

– Нет ничего плохого в том, чтобы кому-то довериться, – отвечает он. – Плохо поступает тот, кто пользуется чужим доверием.

Мужчина складывает свои мази и инструменты в сумку.

– Не теряй веру в хорошее. Иначе тебе будет попросту не за что бороться.

– Попытаюсь, – нехотя отвечаю я. Слова могут звучать убедительно и понятно. Но принять этот совет во внимание мне будет сложно, потому что хорошего в нашем мире почти не осталось.

– Мне попросить Алессио принести тебе что-нибудь из дома завтра? – спрашивает Пьетро перед тем, как уйти.

Я пожимаю плечами:

– Мой меч, например?

Пьетро улыбается мне в ответ. Следующие несколько недель я вряд ли увижу хоть какое-то оружие.

Остаток дня я проведу в одиночестве. У меня в распоряжении есть время, чтобы поразмышлять над тем, что рассказал мне Пьетро. Мои предки служили ангелам в раю. Как такое вообще возможно? Мне нужно больше ответов, пока я думаю над его странным планом. Интересно, как много знает Алессио? И кто рассказал ему об этом: мой отец или все же Пьетро? Почему моя мать ничего не рассказала мне, когда у нее была такая возможность? Значит, все эти тренировки были совсем не для того, чтобы я могла защитить Стар?

От размышлений и выводов, к которым я неизбежно прихожу, мне становится холодно, и я залезаю под одеяло, внимательно рассматривая комнату. Светло-желтые обои украшают стены, а перед окнами висят шелковые занавески. В комнату залетает теплый воздух. С другой стороны помещения открыта дверь, ведущая в маленькую ванную, у стен которой располагаются белый шкаф, украшенный искусно вырезанным орнаментом, и подходящий под ансамбль туалетный столик. В самой же комнате стоит несколько кресел, а рядом с кроватью расположена тумбочка, на которой стоят стакан и кувшин со свежей питьевой водой. Если бы это не были покои Люцифера, я бы чувствовала себя принцессой под этим белым шелковым одеялом.

Время от времени две служанки приносят мне еду, которую я съедаю до последней крошки. Я еще никогда в своей жизни не ела таких вкусных блюд. Я пытаюсь разговорить девушек, но они не произносят ни слова. Они либо дали ангелам какой-то обет молчания, либо те вырезали им языки, растерянно думаю я. Эти кающиеся действуют мне на нервы.

Когда вечером они снова приходят в мою комнату с подносом, за ними следует Люцифер. Девушки смотрят друг на друга и перешептываются. Очевидно, их языки все еще на месте.

– Добрый вечер, Мун, – говорит мне ангел. – Как ты себя чувствуешь?

– Я чувствую себя как свинья, которую откармливают перед тем, как отправить на скотобойню.

Сегодня в меня явно больше ничего не влезет.

Его брови вдруг поднимаются.

– Судя по всему, ты отлично отдохнула, по крайней мере, твой длинный язык теперь как новенький. Отличные новости.

Я презрительно фыркаю, но не отвечаю. Что он вообще знает о моем языке?

– Все-таки попробуй это мороженое. – Люцифер садится на край моей кровати и протягивает миску прямо мне под нос. – Вкус просто восхитительный.

Мое внутреннее сопротивление тает при виде светло-желтых сливочных шариков, и я чувствую, как во рту скапливается слюна. Немного мороженого мне не помешает, тем более учитывая, что оно посыпано карамелизованными орешками, а я почти совсем не помню, когда пробовала мороженое в последний раз. Оно было банановым, отец купил мне его за три дня до Вторжения. Я хватаю миску, вонзаю ложку в содержимое и отправляю ее в рот. Мои вкусовые рецепторы взрываются, и я ненадолго закрываю глаза. Когда я снова их открываю, я вижу перед собой веселое лицо Люцифера.

– Неужели слишком расхвалил его?

Я качаю головой:

– Я хотела бы питаться этим до конца своей жизни.

– Это можно устроить.

– Потому что до конца моей жизни осталось немного? – резко выдыхаю я. Почему я вообще разговариваю с ним?

Люцифер смеется:

– Нет. Потому что мне нравится смотреть на тебя, когда ты наслаждаешься этим мороженым.

Я не знаю, что ответить, и думаю только о том, что не влюблюсь в ангела, который добр ко мне, во второй раз. Достаточно уже и того, что Кассиэль подкупил меня шоколадом и заставил потерять из виду свою цель. Я отправляю следующую ложку мороженого в рот и замечаю, что капля десерта падает на одеяло.

Люцифер машет одной из служанок.

– Поменяйте постельное белье, – командует он им, пока я смущенно вытираю пятно.