Закон Севера - Силлов Дмитрий "sillov". Страница 15

Но это было еще не всё.

На втором этаже вокзала окон было тринадцать – одно огромное посредине и по шесть справа и слева от него. Из тех, что поменьше, торчали двенадцать жерл старинных чугунных пушек. А из огромного полукруглого – длиннющий ствол хорошо знакомой мне восьмидесятипятимиллиметровой дивизионной пушки Д-44. Кстати, еще один штрих к моему предположению о том, что весь первый этаж превращен в монолит, – никакой пол не выдержит веса такой батареи. Надо полагать, установили ее на случай, если боевым роботам вновь вздумается прорвать периметр и штурмовать здание вокзала. Кстати, надо отметить, что на крыше этой двухэтажной крепости красовалась крупная надпись «Савеловский вокзал», причем прекрасно сохранившаяся. Не иначе владельцы крепости свято чтили древние памятники и периодически подновляли огромные буквы…

В общем, крепость и крепость. Где пушки, там, скорее всего, люди – если, конечно, осмы сюда не добрались. Естественная реакция человека отгородиться от агрессивного мира крепкими стенами и рычать из укрытия на каждого, кто осмелится посягнуть на дом, который в этом мире у нашего племени одновременно и моя преле… то есть крепость.

Так, ладно, хрен с ней, с вокзальной крепостью. Особенности периметра сейчас меня интересовали больше.

Дело в том, что в крепостной стене, сваренной из вагонов, имелись два прохода, из которых высовывались морды двух армейских «шестьдесят шестых» «газонов». На кабинах грузовиков раскорячились приваренные к ним пехотные станки-треноги, на которых были установлены СГМ, модернизированные пулеметы Горюнова с бронещитами. На радиаторах «газонов», кстати, тоже имелись бронещитки с мелкими дырочками для доступа воздуха, а колеса грузовиков спереди защищали наваренные на кабину стальные листы. Лобовые стекла прикрывали сварные решетки. Надо добавить, что к этим импровизированным воротам вели узкие и извилистые проходы в ограждении, по которым двигаться можно было только очень аккуратно, если, конечно, не хочешь напороться на какую-нибудь торчащую железяку или ободраться о колючую проволоку.

В общем, серьезно окопались, бродяги. Я уже сильно подозревал, что вышел на очередную базу маркитантов, которая впечатлила меня гораздо больше, чем даже крепость в Куркино. Ту явно строили гражданские. Здесь же чувствовалась рука профессиональных вояк, сведущих в инженерно-саперном деле и фортификации.

А еще мое внимание привлекли две надписи, крупно выведенные белой краской на стенах вагонов возле импровизированных ворот справа и слева. Лаконичные тексты гласили: «Вход для людей» и «Вход для мутантов».

«Только для белых, – невесело хмыкнул я про себя. – Интересно, через какой из входов прошел на базу Колян, который явно не человек и уж точно не мутант? Следы-то его явно туда ведут. Не иначе где-нибудь с торца периметра есть отдельный вход для механических каннибалов».

Вот так, валяясь на брюхе, я провел минут пятнадцать, изучая рекогносцировку вероятного противника и рискуя заработать простатит на холодной траве, влажной от росы. Лето-то оно лето, конечно, но явно не украинское. Знаете ли вы московскую ночь? Нет, вы не знаете московской ночи. Даже летом она промозглая, сырая, и после сна на голой земле все кости ломит. А тут еще вдобавок лежи после крайне некомфортной ночевки и жди незнамо чего. Но без разведки лезть с самоуверенной мордой под огнеметы тоже не есть хорошо. Не зная обычаев этих привокзальных товарищей, можно запросто вместо простатита заработать усекновение головного отростка.

Наконец, мое терпение было вознаграждено. Из-за развалин показалась небольшая группка нео. Судя по деревянным доспехам и копьям с наконечниками из арматуры, представители данного племени еще не успели приобщиться к благам цивилизации. За плечами каждого из «новых людей» висел объемистый кожаный мешок на лямках.

Под пулеметами, огнеметами и стрелометами нео вели себя очень примерно. Подошли к воротам, которые «для мутантов», и поочередно сдали оружие самому мелкому из своей команды. Мелкий перевязал копья и дубины широким ремнем, не делая лишних движений, подошел к «газону» и негромко, почтительно рявкнул.

Из-за бронещитка пулемета высунулась голова в каске и противоосколочных очках, блеснувших стеклами на солнце. Поторчала с полминуты на фоне вокзала, оценивая пейзаж, после чего хозяин головы небрежно махнул рукой в сторону.

Нео послушно подошел куда указали, то есть прямо к надписи «Вход для мутантов». С вагона немедленно упала вниз веревка с крюком, и через мгновение колюще-дробящее оружие нео было затянуто наверх.

После этого я услышал, как взревел движок «газона». Тяжелый бронированный грузовик вздрогнул и медленно подался назад, освобождая проход. Через него лохматые гости и прошли колонной по два внутрь периметра, еле протиснувшись между усиленными стальным профилем косяками ворот и бампером грузовика. Как только в проходе исчез последний заплечный мешок нео, «газон» немедленно подался вперед, намертво закупорив проход.

Технология прохода на базу была ясна. Как и то, что мне той базы никак не миновать. Во-первых, надо было выяснить, с какой это радости мой плотоядный серв изменил хозяину и со всех шести ног ломанулся на вокзал. Чутье бывалого вояки подсказывало мне, что здесь что-то не так. Во-вторых, то же чутье выдавало схожую информацию: Сталк никак не мог пройти мимо этого периметра. Если нео перли на спинах товары для обмена – а иначе зачем бы им еще идти к маркитантам? – то и Сталку не мешало бы обменять часть трофеев на что-то более нужное. Даже для такого громилы СВД, «калашников», ружье, меч, два боевых ножа, плащ-палатка и рюкзак, набитый припасами, груз весьма обременительный. А поскольку здесь в почете как натуральный обмен, так и драгметаллы, то, значит, и нам туда дорога.

Короче, встал я, отряхнул со штанов налипшие травинки, поправил арбалет без тетивы, висящий за плечом, соблюдая максимальную осторожность, спустился по внешней стороне эстакады и пошел к вокзалу.

Естественно, что направился я к «Входу для людей». Тропинка, которая вела к бронированной морде «газона», была не в пример уже соседней – будь со мной попутчики, идти бы пришлось гуськом.

Я насчитал семь поворотов, пока наконец не уперся в дырявый стальной щит, прикрывавший радиатор грузовика. Теперь я ясно видел, что на водительском сиденье восседает мордатый мужик, которого издали сложно было разглядеть за густой стальной сеткой, прикрывавшей лобовое стекло. Упитанную ряшку водилы украшали все те же противоосколочные очки, на круглый череп была навернута бандана, а в пасти небрежно торчал тлеющий бычок сигареты.

При моем приближении водила даже не пошевелился. Зато шевельнулся ствол пулемета на крыше кабины. Я ожидал, что над бронещитком СГМ покажется еще одна башка в каске. Ан нет. В моем случае представитель хозяев базы предпочел вести беседу в полной безопасности.

– Кто такой? – вопросили из-за щитка.

Надо же! Они что, считают меня более опасным, чем целый отряд нео?

– Путник, – скромно ответил я.

– Чо?

– Путешественник, – расшифровал я.

– А какого хера тебе тут надо? – невежливо поинтересовался осторожный пулеметчик.

Хотелось мне ему ответить подробно, но я воздержался. Когда тебе прямо в лоб смотрит ствол калибра 7,62, так и тянет почему-то заменить душевные и ёмкие русские слова на хорошо отредактированный литературный текст.

– Товаров присмотреть решил, новости узнать, поесть, отдохнуть…

– Это ты по адресу, – отозвался пулеметчик. – Но только что-то я тебя здесь раньше не видел. Да и обвес у тебя дамповский, хотя по виду человек. Откуда такой обвес-то?

– Издалека иду, – так же сдержанно ответил я. – А оружие снял с убитого дампа.

– Скока на свете живу, ни разу не видел убитого дампа, – недоверчиво пробубнил мой невидимый собеседник. – А вот народу, который они завалили да сожрали, – море…

– Слышь, Скорняк, ты или пускай пассажира, или вали его на хрен, – прогудел водила из кабины, так и не выпустив изо рта бычка. – Мне твой гундеж над ухом слушать вообще без интереса.