Шпион - Касслер Клайв. Страница 38

— Очень неохотно. А его подружки сходят с ума. Этот список можно продолжать, Джо. Мы должны найти связи. Что связывает Ямамото с гангстерами вроде Уикса из Адской кухни?

— Взял их взаймы у Командора Томми Томпсона.

— Если так, каким образом японец заручился поддержкой главаря «гоферов»? Мы не знаем.

— Очевидно, вы знаете достаточно, чтобы стрелять в его салуне, — сухо заметил Ван Дорн.

— Меня спровоцировали, — ответил Белл. — Но вы понимаете мою точку зрения. О чьем еще существовании мы не подозреваем?

— Понимаю. Мне это не нравится. Но я понимаю. — Ван Дорн покачал головой, погладил рыжие усы и потер свой римский нос. Наконец основатель агентства одарил своего старшего дознавателя легкой улыбкой. — Итак, теперь вы хотите заняться Британской империей?

— Не всей, — улыбнулся в ответ Белл. — Для начала только Королевским флотом.

— И что вам нужно?

— Опора.

В глазах Ван Дорна неожиданно вспыхнул интересе.

— Ищете рычаг?

— Ямамото и его головорезы могут называть себя шпионами, Джо. Но действуют они как преступники. А мы знаем, как справляться с преступниками.

— Хорошо. Займитесь этим.

Исаак Белл сразу отправился к Бруклинскому мосту и присоединился к Скаддеру Смиту на пешей прогулке. Было ясное солнечное утро. Смит, выбравшийся для своей вахты относительно темное место под Манхэттенским устоем моста, был одним из лучших людей Ван Дорна в Нью-Йорке. Бывший газетчик, уволенный (в зависимости от того, кто рассказывал эту историю) за то, что писал правду, или за то, что регулярно напивался после полудня, он отлично знал все районы города. Он протянул Биллу полевой бинокль.

— Они ходят туда-сюда по мосту, делая вид, что они туристы, делающие съемки на память. Но только почему-то их «брауни» все время нацелены в сторону верфи. И не думаю, что это настоящие «брауни». Там, в корпусе, гораздо более специальные линзы. Рослый круглолицый парень — Эббингтон-Уэстлейк. Красавица — его жена, леди Фиона.

— Я ее видел. А кто тот коротышка?

— Питер Сазерленд, майор британской армии в отставке. Говорит, что направляется в Канаду, взглянуть на нефтяные месторождения.

Необычайно холодная весна захватила и май, и над Ист-ривер дул ледяной ветер. Все трое были в пальто. У женщины — соболий воротник, по цвету такой же, как ее волосы, которые она придерживала на ветру.

— Для чего ему нефтяные месторождения?

— Вчера вечером на приеме Сазерленд сказал: «Нефть — будущее горючее водного транспорта».

— И так как Эббингтон-Уэстлейк — морской атташе, можно с уверенностью сказать: будущее горючее дредноутов.

— А ты как это подслушал?

— Меня считали официантом.

— Пойду за ними, пока они не заказали порцию фазанов.

— Бинокль нужен?

— Нет, я собираюсь погулять.

Скаддер Смит исчез среди пешеходов, направляющихся на Манхэттен.

Белл направился к мнимым туристам.

На середине пролета перед ним открылся вид на Бруклинскую военную верфь к северу от моста. Он видел все эллинги, даже начало самого северного из них, в котором стоял Корпус 44. Все открыты непогоде — заметное отличие от стапелей Камденской верфи. Краны передвигались по поднятым на возвышения рельсам, что давало им возможность нависать непосредственно над строящимися кораблями. Маневровые локомотивы развозили по верфи грузовые вагоны с плитами брони.

В стороне от строительных площадок фургоны, запряженные лошадьми, и грузовики развозили дневное довольствие боевым кораблям, стоящим на реке. Длинные цепочки матросов в белом переносили мешки по трапам. Белл видел сухой док почти восьмисот футов в длину и ста в ширину. Посреди залива темнел искусственный остров, составленный из доков, стапелей и рельсов. Между этим островом и сушей двигался паром, а по забитому проливу между островом и рынком на берегу туда и назад медленно продвигались рыбачьи лодки и грузовые пароходы.

Трио продолжало делать снимки, когда к нему приблизился Белл. Внезапно вынырнув из потока пешеходов, он взмахнул своим карманным складным «Кодаком-ЗА» и дружелюбно спросил:

— Хотите, сфотографирую вас троих?

— Не надо, старина, — ответил Эббингтон-Уэстлейк тоном истинного аристократа. — К тому же как мы получим снимок?

Белл все равно сделал снимок.

— Может, воспользоваться одним из ваших фотоаппаратов? Я вижу, у вас их много, — все так же дружелюбно продолжал он. На привлекательном лице Фионы Эббингтон-Уэстлейк отразилось подозрение.

— Послушайте! — сказала она. В ее словах аристократизм смешивался с просторечием. — Я вас где-то видела. И кстати, совсем недавно. Я никогда не забываю лиц.

— И в схожей обстановке, — ответил Исаак Белл. — На прошлой неделе в Нью-Джерси, в Камдене, на Нью-йоркской верфи.

Леди Фиона и ее супруг переглянулись. Майор насторожился.

Белл сказал:

— А сегодня мы «наблюдаем» Нью-йоркскую военную верфь в Бруклине. Эти одинаковые названия, должно быть, путают туристов. — Он снова поднял аппарат. — Посмотрим, удастся ли снять вас всех троих на фоне верфи за вами — ведь вы ее фотографировали?

Тут уж взорвался Эббингтон-Уэстлейк.

— Послушайте, — высокомерно сказал он. — Кто мы, по-вашему? Уходите, сэр. Уходите!

Белл пристально посмотрел на майора «в отставке».

— А вы ищете в Бруклине нефть?

Сазерленд смущенно улыбнулся, как человек, пойманный на лжи. Совсем не то, что Эббингтон-Уэстлейк. Морской атташе прошел мимо своих спутников и угрожающе сказал Беллу:

— Если бы вы знали, кто мы, вы бы сразу ушли. Уходите, или я позову констебля.

Белл ответил спокойной улыбкой.

— Констебль — последний, кого вы хотели бы увидеть в такой обстановке, коммандер. Приходите в шесть часов в бар на первом этаже отеля «Никербокер». Пройдете через вход от подземки.

Смущенный тем, что Белл знает его звание, Эббингтон-Уэстлейк из высокомерного морского офицера превратился в человека того типа, который Белл хорошо знал по колледжу: молодого человека, стремящегося показать себя взрослым и опытным.

— Боюсь, я не езжу подземкой, старина. Плебейский транспорт, вам не кажется?

— Вход со стороны подземки позволит вам незаметно пройти ко мне, «старина». Ровно в шесть. Супругу и майора Сазерленда с собой не берите. Приходите один.

— А если я не приду? — возмущенно спросил Эббингтон-Уэстлейк.

— Тогда я приду к вам в британское посольство.

Морской атташе побледнел. Аналитический отдел заверил Белла, что английское Министерство иностранных дел, военная разведка и морская разведка не доверяли друг другу.

— Подождите, сэр, — прошептал англичанин. — Так попросту не играют. В посольство страны-соперника не приходят так просто за тайнами.

— Я и не знал, что существуют правила.

— Джентльменские, — ответил Эббингтон-Уэстлейк, неожиданно подмигнув. — Знаете эту науку? Делай что нравится. Только будь примером для слуг и не пугай лошадей.

Исаак Белл протянул ему карточку.

— Я не следую правилам шпионов. Я частный детектив.

— Детектив? — презрительно повторил Эббингтон-Уэстлейк.

— У нас свои правила. Мы берем преступников и передаем их полиции.

— Какого дьявола…

— В редких случаях мы отпускаем преступников — но только если они помогают задержать гораздо, гораздо более опасных злодеев. В шесть часов. И не забудьте прихватить для меня кое-что.

— Что именно?

— Шпиона более злостного, чем вы, — холодно улыбнулся Белл. — Гораздо более злостного.

Он повернулся и пошел к Манхэттену, уверенный, что Эббингтон-Уэстлейк явится к шести, как приказано. Спустившись по лестнице с Бруклинского моста на тротуар, он не заметил одноглазого мальчишку, который выдавал себя за продавца полуденной «Геральд».

Белл дошел до ступеней подземки, когда шестое чувство подсказало ему, что за ним следят.

Он миновал вход в подземку, пересек Бродвей и повернул вниз по улице, запруженной доставочными грузовиками и фургонами, автобусами и такси. Он постоянно останавливался, изучал свое отражение в витринах, нырял между движущимися машинами, заходил в магазины и выходил из них. Кто за ним следит — люди Эббингтона-Уэстлейка? Или так называемого майора? Сазерленд выглядит опытным, как человек, побывавший на войнах. И не стоит забывать, что чуть глуповатая напыщенность Эббингтона-Уэстлейка скрывает его несомненные успехи в шпионаже.