Медиум - Дронт Николай. Страница 23

– Тоже рассказывали. А сейчас страховщики хотят через Нельсона на покойного Ловчилу выйти. Они алмазы ищут. Старое дело, ещё до тебя случилось.

– Что-то слышал. Ребята из отдела по борьбе с оргпреступностью жаловались. У них и своей работы хватает, а им ещё страховщиков подкинули.

– Зато есть шанс отличиться и пойти работать страховым следователем. Ты думаешь, как они себе кадры ищут? Именно так, во время совместной работы к людям приглядываются. Понравится человек, тогда его к себе зовут. Ведь молоденьких среди них нет, только матёрые, проявившие себя в десятках дел следователи. Обязательно в годах, не меньше тридцати, и обязательно без особых вредных привычек. Алкоголиков точно не берут.

– Слышал, игроков тоже.

– И игроков, и бабников. Боятся, что такие будут от клиентов взятки брать.

– Зачем? Страховщики и так платят значительно больше, чем в управлении. Даже с учётом всяких доплат и переработок.

– Ладно! Не до них. Что думаешь о трёх покойниках в переулке?

– Я пока только утреннюю сводку читал. Три трупа без видимых следов насилия. Их нашёл случайный прохожий. Предварительное заключение: естественная смерть от неустановленной причины. К нам дело направили из-за трёх смертей в одном месте. В разных на них бы не обратили внимания. Всё верно?

– По сводке всё именно так. Принимай дело.

– Почему я? Оно записано за дежурной сменой.

– Потому что я твой лейтенант, и я так тебе приказал. Ведь кто у нас знаток всего сверхъестественного?

– Не понял.

– Во-первых, твой знакомый Нельсон живёт где-то поблизости. Правда, у него алиби. Я, как услышал, приказал проверить. Он ужинал в ресторанчике неподалёку, а затем свидетели видели его возвращающимся домой совсем другой улицей. Во-вторых, надо выяснить, как сразу три здоровых и далеко не старых человека умудрились умереть без каких-либо видимых признаков насилия.

– Такого не бывает!

– Это ты мне говоришь? Из необычного имеется только то, что одежда цела, но испачкана какими-то зелёными соплями.

– Зелёная слизь?! Эктоплазма?!

– Так! Об этом докладывай подробней.

– Бабушка рассказывала.

– Давай, давай! Смелее! Кроме твоей бабушки, никто ничего не понимает. Что такое эктоплазма? И с чем её едят?

– Медиумы считают, что из этой субстанции состоят привидения. Иногда при вызове духа медиум, да и другие участники сеанса, оказывались испачканными в ней. Она действительно похожа на сопли – светло-зелёная, вязкая, полужидкая и пахнет озоном. Однако совершенно безвредна при контакте с телом.

– Озоном, говоришь? В рапорте сказано, что на месте происшествия пахло как после грозы. Пока основная версия – смерть от естественных причин. Придерживайся её. А про эту эктоплазму тишком разузнай побольше. И никому! Газеты пронюхают – оба вылетим из-за некомпетентности.

В узких кругах криминальной интеллигенции Сэм Вонючка широко известен тремя своими особенностями. Первая и самая неприятная: он крайне редко мылся, и от него всегда отвратительно пованивало застарелым потом. Сам мужчина от этого не страдал, принюхался, а на мнение окружающих ему было плевать с самой высокой колокольни в городе. Мало того, оба раза, когда его ловили в чужом доме, Вонючка утверждал, что он не домушник, а несчастный бездомный бродяга, залезший погреться. И оба раза это прокатывало! Один раз получил всего месяц тюрьмы за «незаконное проникновение», а другой его пинком под зад выпнул за дверь вернувшийся раньше хозяин.

Вторая особенность, из-за которой он, собственно, и считался интеллигентом, это его любовь к жизни и творчеству старых художников. Вонючка мог часами рассказывать о старинных картинах и истории их написания. Понятно, любил порассуждать о том, что конкретно хотел сказать зрителю художник своим полотном, сколько получил от его продажи, а часто прослеживал всю дальнейшую судьбу картины, перечисляя цепь владельцев. Мнение Сэма ценили даже воры, специализирующиеся на музеях и картинных галереях. Правда, знаток так высоко никогда не залетал, он был самым простым домушником. Хотя из-за своей третьей способности вполне прилично зарабатывающим.

Вонючка имел особый дар, крайне ценимый в его среде – он как будто чувствовал наличие потайных мест и захоронок в доме, его просто тянуло к спрятанным ценностям. Как так получается, Сэм и сам не понимал, но пользовался при всяком удобном случае.

Иногда он мог продать своё умение – его нанимали проникнуть в дом, ничего не брать, а лишь отыскать тайники. За такое, бывало, платили собратья-домушники, решившие проверить перспективную наводку. Изредка его вызывали и молчаливые люди из непонятных отделов управления полиции. А как вы думаете, почему Вонючка толком не сидел? Захотели бы – посадили! Несколько обысков после сообщении о краже – и наверняка нашли бы, за что можно привлечь. Но воришка знал своё место, не замахивался на дела, попадающие в газеты, вот его и «не замечали». Однако при случае просили помочь. Как тут было отказаться?

Сэм не хотел прослыть полицейской крысой, а такое бы случилось, если бы коллеги узнали о связях с управлением. Потому о каждой просьбе он докладывал авторитетному человеку. Взамен тот ему покровительствовал, своим словом гасил ненужные слухи, а часто и выдавал пару купюр.

Вот сегодня, появившись в ресторанчике, где тусовались деловые, Вонючка попросил о встрече с доном Витторио, и его сразу провели в кабинет.

– Ну что? Сходил? – поинтересовался авторитет.

– Побывал сегодня ночью. Голяк! Не!.. Кое-что взять было бы можно, но только для ради схулиганить. Сейф стоит открыто. Ключ от него – смешно сказать! – в ящике стола секретарши. Не пересчитывал, однако, на первый взгляд, там лежат пара сотняшек, чековая книжка и какие-то деловые бумаги. В кабинете за шторкою – иконы и статуэтки святых. По центру – Дева Мария, слева – Пётр, справа – вроде Януарий. Цена им медяк за пучок – такие статуэтки при каждом храме тысячами продают. Иконы с печатью, дескать, святили их, но голимый новодел! Типографский офсет на толстом картоне в фанерной рамке. Правда, лакированной. Книг целый шкаф, все по оккультизму. Старые есть, но сразу видно, что дешёвка. Тайников нет. Коллекции нет. По обстановке понятно, что денег много, но хозяин держит их в банке.

– Книги про драгоценности, что-нибудь для определения камешков?

– Ничего подобного! Скучный человек! Непонятно, ради чего живёт. Помрёт – деньгами наследников порадует. Хоть бы кого-нибудь из старых мастеров на стену повесил, а то даже поганенького диплома или грамоты какой нет.

– Тебя не спросил! Нет так нет. Рапортуй заказчикам. Рассказывай всё как мне. Пусть знают, что хата лунявая. А нашим не болтай, что от полисов на дело ходил.

– Это не полицейские, а страховые следователи.

– Один чёрт. Страховые они или из уголовки, все следаки одним миром мазаны, против нас копают.

– А что с домом Ловчилы делать? Меня же спросят.

– Говори: мол, нет шансов, около дома деловые крутятся. Я действительно послал пару мальчиков присмотреть, а то начинается какое-то нездоровое шевеление. Всё, иди! По пути загляни в кассу, я велел тебе денег дать.

Как только за Вонючкой закрылась дверь, Джордани Витторио, уважаемый человек, владелец ресторана, а заодно глава и мозговой центр крупной шайки, держащий под собой всех букмекеров города, раздражённо позвал помощника и приказал:

– Проветри тут. После Вонючки хоть из кабинета беги.

Чтобы перебить мерзкий запах, достал ароматную сигару не торопясь, со вкусом разжёг её от сухой кедровой лучинки и начал делиться мыслями с помощником:

– Больно резко страховщики стартовали. Только появились, а уже и в дом Ловчилы человека поговорить послали, и Сэма наняли, чтобы медиума проверил. К чему такая спешка?

– Может, боятся, что алмазы уплывут? Ведь наверняка что-то знают.

– Алмазы – да. Они ключ ко всему. Я ведь поужинал с Френки, расспросил его о прошлых делах. В числе прочих и про алмазы поинтересовался. Так ведь мог Ловчила их смахнуть!