Медиум - Дронт Николай. Страница 28

– У меня ещё есть время!

– А смысл имеется? Покойник через медиума заявил, что он алмазы не брал. Можешь опровергнуть?

В кабинете Джордани Витторио – дона Витторио – шло производственное совещание. А как иначе назвать разговор о доходах и расходах, о новых, перспективных направлениях бизнеса, о роли отдельных людей в плавном ходе дел банды… э… фирмы?

– Я не понял! – веско произнёс дон Витторио и обвёл подельников… Нет! Конечно, сотрудников!.. Словом, обвёл своих людей тяжёлым взглядом.

– Дон, это вы сейчас про что? Мы вроде порешали наши дела, всё путём.

– Да? А что ты мне две минуты назад сказал? Три хороших парня прилегли, а мы даже не знаем, кто их загасил?

– Это не наши мальчики. Один из банды Ловчилы начал тереться рядом, но с ним мы пока ни о чём не договаривались.

– Так-то оно так. Но что будет, если вдруг и наших так же положат, а?

– Наших-то за что валить?

– В смысле «за что»? Найдётся причина! Размякли вы, расслабились! Давно ни с кем не воевали! Вон, даже от этого мелкого сутенёра… как его… Джузеппе… и то откупились. Нет бы просто прогнать!

– Босс! Он воевать бы начал, а война вредит бизнесу, особенно такому.

– Без тебя знаю. Это я так… К примеру. А с парнями разберитесь. Кто и за что их зажмурил? И с Джузеппе… Денег кучу отвалили, когда они в бизнес вернутся?

– Вовсе не кучу! Даже меньше, чем потратили бы на войну. Полицейским, может, и больше пришлось бы заносить, чтобы глядели в сторону. Потом заново дело настраивать пришлось бы. Нет! Нормально заплатили. Главной там будет Клара Флейтистка, она сама из этих, обещала самое позднее через два месяца выйти на самоокупаемость, а через полгода все деньги отбить.

– Полгода – это большой срок, – вздохнул Витторио. – Ну да ладно, нечего после драки кулаками махать. Джузеппе что собирается делать с деньгами? Заведение с девочками откроет? Под нас пойдёт?

– Нет. Хочет вовсе выйти из дела. Собирается стать штатским, отдохнуть, сплавать в Старый Свет на родину. Говорит, слишком устал, чтобы с нуля начинать новое дело.

– Ну, коли так, то пусть уходит. Раз завязал, не по понятиям ему мешать. Хотя, думаю, гнилой та верёвочка окажется – развяжется, а то и просто лопнет. Отдохнёт, съездит в родные места, там покрасуется, винца домашнего выпьет и заскучает. Он всю жизнь в деле. Пусть решил завязать, но не выдержит без привычных забот. Пятёрку ставлю, что через год вернётся.

– Босс, кто с вами спорить будет? Дураков нет. Вы же голова! Вы лучше нас дела просчитываете.

– Это понятно. Теперь про один старый случай. Поспрашивайте тех, кого сможете, о некоем человечке. Сейчас он уже старик, если не помер, но лет пятнадцать назад участвовал в разных делах. Погоняло у него по специальности – Арапчик, понятно, аферист. Приятельствовал с Ловчилой, был у него главным помощником. Самостоятельно дела тоже крутил. Надо узнать: где он сейчас? Если жив, то как найти, чтобы поговорить. Если помер, то когда и при каких обстоятельствах. Причина смерти тоже интересна. Понятно, имя и фамилию хочется знать. Откуда приехал? Почему с Ловчилой был не разлей вода? Словом, о нём попытайтесь выведать всё.

– Босс, а может, он сидит? Пятнашку или двадцатник мотает?

– Хм… Не подумал. За убийство? Или… Да! И такое быть может. Кто знает юриста с доступом в архив суда? Попросите там посмотреть.

Вечером после спиритического сеанса, не давшего ничего полезного ни деловым, ни страховщикам, Джек предупредил Шону, что завтра берёт выходной день. Кто бы ни спрашивал, чего бы ни сулил, искать его не нужно: отдых – дело святое. Секретарша не удивилась: такое иногда случалось, шеф покидал дом и не появлялся день, два, а изредка и целую неделю.

Хенди любил такие отлучки, ибо тоже мог отдохнуть. Как только шеф вышел за дверь, Лулли начал намекать прекрасной половине сотрудников конторы о возможности, а скорее даже необходимости посещения кинотеатра. Благо вышел новый увлекательный боевик с погонями, стрельбой и танцами под завлекательным названием «Целуй меня крепче». Песенку оттуда уже третий день крутят на радио. Завершить вечер предложил походом в кафе, на танцы или куда-нибудь в таком роде. А ночью можно будет… Миссис Гест на этом месте сурово оборвала мечтания влюблённого мужчины, но не высказала принципиальных возражений против завтрашней культурной программы.

В это время мистер Нельсон дошёл до одного из небольших семейных ресторанчиков; сидя у окна, поужинал, а заодно и убедился в отсутствии наблюдателей. Затем расплатился, но не вышел на улицу, а направился к коридору, ведущему в туалетную комнату. Впрочем, мимо той он прошёл, открыл своим ключом дверь к лестнице на второй этаж и поднялся в квартиру, где проживает семья владельца заведения.

– Мистер Нельсон! – воскликнула хозяйка. – Как я рада вас видеть! Редко вы к нам заходите.

– Взаимно рад! Времени не хватает на посещение приятных людей. Как ваша девочка? С ней всё нормально?

– Вашими молитвами! Она даже почти перестала видеть те сны. Мы вам так благодарны! Так вам благодарны!..

– Не будем вспоминать плохое. Оно осталось в прошлом.

– Вы заночуете?

– Увы! Дела! Переоденусь и пойду.

– Тогда я хотя бы заварю чай. Китайский, нового урожая. Только привезли. Муж видел вас в зале и прислал с кухни пирог с жимолостью. Жаль, что вы сегодня не встретитесь с ним.

– Быть может, завтра, на обратном пути, – обнадёжил женщину медиум.

Оказалось, что у Джека здесь была своя комната. Ничего такого: кровать, большой шифоньер с зеркалом, письменный стол и стул.

Джек разделся полностью и заменил снятое одеждой попроще. Чистой, отглаженной, но потёртой, немного лоснящейся на швах и даже со следами аккуратной штопки. Элегантный хомбург уступил место слегка помятой федоре с широкими полями, а модные полуботинки были заменены короткими сапогами. Волосы слегка растрепались и уже не напоминали о стрижке у дорогого парикмахера.

Куртка из плотного вельвета и практичные брюки из чёртовой кожи совершенно не походили на дорогой чёрный костюм медиума. Без хорошо сшитой одежды Джек стал казаться лет на пять старше, чем до переодевания, хотя не более того.

Как последний штрих, в специальный кармашек лёг «пьемонтезе», раскладной дуэльный стилет с рукоятью, по форме повторяющей ландшафт Пьемонта. В разложенном виде в длину нож достигает почти полуметра. Накладки из рога крепятся бронзовыми заклёпками и украшены засечками. Заодно и в руке не скользит. По первому же взгляду понятно, что этот пришелец из прошлого века с успехом поспорит, например, с навахой Джузеппе, а в опытной руке легко её превзойдёт.

Словом, чай пил полностью преобразившийся мужчина. Когда через чёрный ход он вышел на улицу, в нём никто бы не узнал Джека Нельсона. Одежда придала мужчине вид старого художника, или писателя, или кого-то в таком роде. При ходьбе он чуть-чуть, почти неуловимо, прихрамывал на левую ногу. Даже в разговоре за чаем у него появился характерный акцент эмигранта из метрополии. Не он такой первый, не он последний. В своё время много народу приехало из-за волнений по поводу несогласия с личностью новоизбранного лорда-протектора. Да и по другим причинам выходцы из Старого Света приезжали и приезжают сейчас. Церковные диссиденты, индепенденты, одинаково обличающие и папистов, и англикан, общины конгрегационалистов, бегущие от господствующей церкви. К ним добавляются эмигранты, ищущие лучшей жизни, большего заработка или просто искатели приключений. Словом, такой типаж не выделяется из толпы. Да, кто-то мог позже припомнить встречу со старым колоритным чудаком, но сколько необычных личностей встречается на улицах большого города?!

Переодетого Нельсона нельзя было назвать хорошим артистом. Тот живёт на сцене и обязан притягивать к себе взгляды зрителей. Нельзя медиума было назвать и скрывающимся нелегалом. Этот сливается с толпой и старается ничем из неё не выделяться. Джек же одновременно отличался от общей массы и выглядел частью её. Знаете, бывает, идущая по улице парочка замечает странность в чьём-нибудь одеянии? «Смотри, какой безвкусный галстук вон на том типе!» Однако чуть позже никто из них не вспомнит лицо человека, хотя сможет подробно описать одежду.