Британский качок (ЛП) - Ней Сара. Страница 60

Я наблюдал из дверного проема, как девушка протягивает руку, поворачивая ее то так, то эдак.

— Твоя мама хочет со мной познакомиться.

Я кивнул.

— Они все хотят. Боюсь, что она… — Давайте подумаем, как мне это сказать. — Мама могла рассказать нескольким людям, что я женился. Не знаю точно почему, но думаю, она потеряла надежду, что я когда-нибудь женюсь.

Джорджия удивленно смотрит на меня.

— Потеряла надежду? Тебе только двадцать два!

Ее выражение ужаса заставляет меня рассмеяться, и я протягиваю руку, чтобы убрать волосы, упавшие ей на глаза.

— Это просто такое поколение, — объясняю я, но безрезультатно.

Джорджии это не нравится.

— Такое поколение? Твоим родителям не девяносто лет, им сколько — пятьдесят? Может быть? Почему они так озабочены тем, чтобы женить тебя, что позволили тебе остановиться на ком-то, кого в глаза не видели?

Я останавливаю ее. Она такая дерзкая.

— Что еще сказала мама?

— Она хотела бы со мной встретиться и с радостью оплатит перелет. Первым классом, конечно, чтобы мне было удобно. Как только закончится семестр. — Джорджия делает паузу. — Она хочет устроить посиделки.

— Что?

— Она сказала, чай с несколькими друзьями.

— Чай с несколькими… нет. Ни в коем случае. Скорее всего, она собирается устроить тебе засаду с девичником. Возможно, пригласит чопорную подружку Джека, Кэролайн, которая тебе до слез надоест, к тому же она бешеная стерва.

У Джорджии открылся рот.

— Эшли! Не могу поверить, что ты только что это сказал!

— Что? Часть про девичник или ту, где назвал девушку Джека стервой?

— Все. — Джорджия смеется, и я расслабляюсь.

Фух, она не собирается злиться на меня за ругательства, хотя теперь, когда она указала на это, я чувствую себя немного виноватым.

— Прости, но… она такая. Изворотливая стерва.

— По крайней мере, она не из тех, кто сходит с ума в Городе Грехов и выходит замуж за своего соседа. — Джорджия опускает голову на мою руку и тяжело вздыхает. — Я думаю, что поехать с тобой домой было бы огромной ошибкой.

— Почему?

Это очевидно, но мне хочется услышать ее причины.

Девушка поднимает голову и смотрит на меня.

— Потому что твоя мама начнет надеяться, а потом все будут разочарованы, когда брак будет аннулирован. Нам двадцать два года, черт возьми. Это безумие.

— Множество людей вступают в брак в возрасте двадцати лет.

Я забываю о том, что мы с Джорджией не признавались друг другу в любви с той ночи, когда сбежали. С тех пор мы не повторяли те пьяные признания в любви.

Что…

Не предвещает ничего хорошего, не так ли?

Но это возможно. Мои родители поженились, когда маме было восемнадцать, а папе — двадцать три, связанные, в основном, долгом и всеми этими злоключениями из-за титула, но также безумно влюбленные. То было другое время, хотя прошло всего несколько десятилетий.

К тому же, по словам папы, мама не подпускала его к себе, пока они не поженились, а он хотел ее трахнуть.

— Она сказала что-нибудь еще?

Должно быть, да — Джорджии едва удалось вставить хоть слово.

Моя соседка-супруга целует кончик моего подбородка.

— Многое о том, как они хотят со мной познакомиться и не могут поверить, что мы сбежали без надлежащей свадьбы. — Она хихикает. — Как будто мы тайно встречались с самого начала.

Мы не встречались, даже немного.

— Я хочу встречаться с тобой.

Она смотрит вверх, наши лица в паре сантиметров друг от друга.

— Правда?

— Конечно, хочу. Я знаю, что уже поздновато, но хочешь ли ты быть моей девушкой?

— Эшли… ты говоришь это, чтобы не чувствовать себя виноватым за то, что мы напились и поженились?

— Что? Нет. — Вот чудная. — Нет, мне хочется встречаться с тобой. Как ты думаешь, зачем я отправился в ту дурацкую поездку? Меня безумно влекло к тебе, и я не видел другого выхода, учитывая, что ты живешь здесь.

— Ты не хотел переходить черту.

— Нет, это было бы… дурным тоном.

— Дурным тоном, — повторила она, прежде чем рассмеяться. — Боже, ты такой милый.

— Так что ты думаешь? Я могу пригласить тебя завтра на нормальное свидание. Мы можем нарядиться, поужинать.

Джорджия застенчиво наклоняет голову.

— Хорошо, конечно.

— Ты не думаешь, что нашим первым свиданием был ужин в Вегасе? Это ведь считается, да?

Она кивает.

— Я думаю, да. Все время, пока мы сидели за столом, я чувствовала себя идиоткой из-за того, что сказала хостес, что мы не пара. Было ощущение, что я ударила тебя по яйцам или что-то в этом роде.

Ударила меня по яйцам или что-то в этом роде.

Я смеюсь.

— Мне было интересно, почему ты продолжаешь об этом говорить, но неважно. Это ведь не было ложью.

— Но все равно… я не могла перестать лепетать. Я так нервничала.

— Я тоже.

— Ты тоже?

— Я всегда немного нервничаю рядом с тобой. Разве ты не видишь?

— Нет. Нет, ты всегда кажешься спокойным — тебя не так-то просто прочитать. Мы должны были сыграть в покер, когда были в Вегасе. Ты мог бы выиграть.

— Ни разу в жизни не играл в покер.

— Хм. Ну, мы оба любим азартные игры.

Она говорит метафорически, целуя уголок моего рта, мою нижнюю губу. Скользит руками по моей талии, затем пробегает кончиками пальцев вверх и вниз по моему позвоночнику.

Джорджия любит прикасаться ко мне, и я здесь для этого весь день, каждый день.

— Перевернись на спину, — мягко инструктирует она, и я подчиняюсь, перекатываюсь так, чтобы смотреть в потолок, и закидываю руки за голову.

Девушка нежно проводит пальцами по моей грудине, обводя мою ключицу — одно из любимых мест, где она прикасается ко мне. Так нежно, как шепот, слегка пробегающий по моей коже.

Я вижу, что она сосредоточена, как будто пытается изучить линии и изгибы моего тела, хотя прикасалась ко мне уже бесчисленное количество раз. У нас всегда включен свет, чтобы мы могли видеть друг друга, уязвимых, обнаженных и волнующих.

Сегодня вечером на мне только темно-синие пижамные штаны, я отказался от футболки, но под ними ничего нет. Никаких трусов, поэтому, когда она рукой скользит под пояс моих брюк, я резко вдыхаю воздух от предвкушения.

Да, блядь.

Честно говоря, мои бедра немного дрожат, когда Джорджия начинает двигаться ниже, располагаясь так, чтобы отсосать мне, чего еще никогда не делала. Я много раз удовлетворял ее ртом, но она никогда не делала мне минет.

Я наблюдаю, как ее голова опускается ниже, руки шарят в ящике моего прикроватного столика; там есть смазка, и, очевидно, ей не терпится ее достать.

Обильно наливает в ладони, нервно хихикая, когда делает липкое месиво, капая немного мне на бедро.

Боже, она очаровательна.

— Я заранее прошу прощения за то, что не являюсь профессионалом в этом деле.

— Детка, не надо. — Не извиняйся, черт возьми. — Ты не сможешь все испортить.

Она закатывает глаза — самое несексуальное, что можно сделать, когда собираешься сделать кому-то минет, но это классическая Джорджия.

— Как скажешь.

Да, я так говорю.

Она руками обхватывает мой член, прежде чем губами касается кончика, двигаясь круговыми движениями.

Я раздвигаю губы, наблюдая, как она опускает голову.

Да, да, черт возьми. ДА!

Да, блядь.

Блядь, блядь, да.

Джорджия облизывает кончик, напевая, как будто сосет сладкий леденец на палочке. Я не гребаный идиот и знаю, что на вкус это не так, но готов отстраниться от реальности на следующие пять-двадцать минут или около того и притвориться, что девушка наслаждается этим так же, как и я.

Сжимая руками основание, она поглощает мой член так глубоко, как только позволяет ее горло.

Следующие несколько секунд она покачивается вверх-вниз, в классическом стиле, и слегка хмыкает, пока я смотрю.

Затем.

Неожиданно Джорджия убирает одну из своих рук, тянется себе за спину. Достает свой маленький розовый вибратор в форме боба, нажимает на маленькую кнопку питания, пока он не начинает тихо жужжать. В тоже время продолжает сосать, не теряя ритма.