Волк Севера (ЛП) - Гамильтон Дункан M.. Страница 40

Каждому ученику удалось поднять меч. С этого момента все пошло быстрее, и Вулфрику казалось, что он едва успевает за всеми. Его сердце бешено колотилось, а он старался выглядеть так, будто знает, что делает, и полностью готов к тому, что должно произойти. Они подхватили свои рюкзаки и вышли с поляны.

Все население деревни собралось на площади. Ему было тяжело, когда к нему приковано столько внимания в то время, когда он предпочел бы остаться наедине со своими мыслями, но этот день был таким же важным для других жителей деревни, как и для учеников. Все надежды Леондорфа были связаны с тем, что до наступления весны и прихода бродяг у него будет еще полдюжины воинов. Вульфрик задавался вопросом, что они действительно изменят. Возможно, как источник общей надежды, этого будет достаточно. Вульфрик опасался, что это все, что они могут предложить.

Его мать была в толпе, на ее лице было гордое, но обеспокоенное выражение.

"Увидимся через несколько дней", — сказал Вулфрик, изо всех сил стараясь улыбнуться.

'Береги себя', - сказала Френа.

Я сделаю все, что в моих силах".

Главное, чтобы ты благополучно вернулся домой", — сказала она.

Он кивнул. Больше нечего было сказать.

'Паломники Джорундира, приготовьтесь к отбытию'. Голос Этельмана нарушил их молчание. Вульфрик отошел, чтобы присоединиться к остальным, чувствуя, как сердце тянет его назад, в ту сторону, откуда он пришел.

Во время своего божественного путешествия вы не можете ни принимать, ни просить помощи у людей или зверей. Вы не будете взаимодействовать со своими собратьями по паломничеству и помогать им каким-либо образом. Каждый человек должен совершить это путешествие в одиночку. Если вы сделаны из того материала, который нужен Джорундиру, вы вернетесь благополучно. Вы можете отправляться".

25

Вулфрик шел уже почти час, прежде чем понял, что так и не принял никакого решения о том, в каком направлении ему идти. На первый взгляд, здесь не было ничего особенного. Вершины было трудно не заметить — они внушительно возвышались на восточном горизонте.

У него было непреодолимое чувство, что он точно знает, куда идет, но не может объяснить этот факт, что было странно. Казалось, что он идет от кирхи до своего дома, и этот путь был ему настолько знаком, что не требовал никаких размышлений.

Время от времени он оглядывался по сторонам, чтобы увидеть кого-нибудь из остальных, но как только он входил в лес, то не видел ничего, кроме деревьев. Это не имело большого значения, так как он не мог взаимодействовать ни с кем другим, даже если бы они шли рядом с ним. Когда они доберутся до перевалов в Высоких Землях, их снова соберут вместе. Ему было любопытно посмотреть, кто дойдет до них первым, будут ли его ноги ступать по свежему снегу или по следам, оставленным другими.

Пока он шел, мысли Вулфрика витали в воздухе. Когда первоначальное волнение улеглось, уже мало что оставалось — одна нога впереди другой, не упасть, не налететь на дерево. Мысли Вулфрика, как это неизменно случалось, обратились к потенциальным опасностям путешествия. В одиночестве сломанная лодыжка может оказаться смертельной, а покрытая снегом земля может оказаться коварной. Однако не это беспокоило его больше всего.

Белеки спускались с Высоких Земель в любое время года, но зима была их любимым сезоном. Они были зверями не инстинктивными, а разумными. Им нравился холод. Считалось, что они бродят по земле в одиночку, не наслаждаясь обществом своих собратьев, но одна из самых известных историй Анжеста была о схватке с двумя одновременно — по слухам, он был единственным человеком, когда-либо пережившим встречу с двумя, не говоря уже о том, чтобы убить их обоих. Он пытался напомнить себе, что встретить одного из них — редкость, но сам факт того, что это вообще произошло, вызывал дрожь по позвоночнику. Один из них мог преследовать его в этот самый момент.

Его отец убил белека, и у него была накидка из роскошного меха стального цвета. Вольфрам всегда говорил, что белек, как и человек, наслаждается охотой не меньше, чем убийством. Преследование белека было не столько охотой, сколько соревнованием; обе стороны были готовы к убийству, и чаще всего белек побеждал. Они были порождением кошмаров, и даже Этельман, посвященный в магию богов, говорил о них со смесью страха и уважения.

Некоторые, кто сталкивался с ними, говорили, что белеки тоже посвящены в магию богов, что от них исходит то же потустороннее покалывание кожи, которое излучают жрецы, когда исцеляют или призывают богов для церемоний. Что бы ни было правдой, для Вулфрика это не имело значения. Если он встретит кого-нибудь из них, это будет смертельная схватка.

Темнело, но Вулфрик шел вперед, пока не стало слишком опасно. Он нашел укромное место и после тщательного обдумывания решил разжечь костер. Он мог привлечь белека, но это отпугивало волков, и он чувствовал, что ему пригодится тепло и комфорт, которые он даст — чем в лучшем состоянии он будет находиться, тем быстрее он сможет двигаться. Он подумал, не разжег ли кто-нибудь еще такой же, и огляделся по сторонам. В гуще леса кто-то мог быть всего в нескольких сотнях шагов от него, но его не было видно; то же самое касалось и его костра. Он собрал немного хвороста и поднес к нему искру, стараясь забыть обо всех неприятных способах умереть в лесу.

На следующее утро Вулфрик проснулся рано, после крепкого сна. Костер уже давно погас, превратившись лишь в теплую кучку пепла, и он дрожал от холода. Он не стал долго задерживаться и лишь немного поел, прежде чем отправиться в путь. Утренняя прогулка по большей части шла в гору, пришлось пересечь две небольшие речки. Лес был густой и не имел никаких признаков того, что его коснулась рука человека, и не было никаких следов других людей.

Идти пришлось гораздо медленнее, чем он ожидал, и он надеялся, что для остальных это будет так же трудно. Меньше всего ему хотелось встретить остальных на пути домой, когда он все еще находился в милях от скалы Джорундира. Выжить в пути — это все, что от них требовалось, но за годы тренировок между ними выросло соперничество, и Вулфрик не хотел быть последним.

На открытых пастбищах вокруг деревни было нетрудно понять, куда ему нужно идти. Высокие земли всегда были видны, возвышаясь над лесами на востоке, — постоянный ориентир, позволяющий сориентироваться. Сейчас, когда он находился в лесу, под пологом деревьев, вершины часто скрывались из виду. Он остановился и оглянулся в ту сторону, откуда пришел. Несмотря на то, что он не знал, где находится, он чувствовал странное желание идти дальше, как будто какая-то неведомая сила тянула его вперед. Он знал, что может ходить по кругу, а сила, влекущая его вперед, была лишь плодом его воображения. За неимением ничего лучшего, он поддался этому.

Если он продолжает идти в гору, значит, он идет в правильном направлении, и именно к этому его побуждала странная сила. Тем не менее, ему не терпелось добраться до линии деревьев и снова выйти на открытое пространство.

Его путь становился все круче, снег все глубже, а воздух все холоднее. Растительность изменилась: широколиственные деревья уступили место соснам с хвоей. Когда стемнело на вторую ночь пути, холод усилился до такой степени, что он не мог сдержать дрожь, но он знал, что это не столько от температуры, сколько от усталости. Пора было остановиться на ночлег.

Проснувшись на следующее утро, Вулфрик замерз и окоченел. Он развел огонь и дрожащими руками быстро подогрел немного бульона. Он выпил его, как только он стал достаточно горячим, чтобы подействовать, и почувствовал, как тепло разливается по его внутренностям. Потягивая, он думал о том, как далеко находится линия деревьев — следующий показатель его продвижения. Как только бульон был допит, он собрал свои вещи и двинулся в путь.