Волк Севера (ЛП) - Гамильтон Дункан M.. Страница 75

'Он все же спасся', - заметила Адалхаид. Почему Вульфрик не смог? Он действительно видел, как Вульфрика убили?

Донато переместился в своем кресле. 'Нет, но я послал Стенна и Фарлофа назад, чтобы посмотреть, смогут ли они найти его тело. Я надеялся, что, возможно, он просто ранен или прячется".

'Но это не так.'

Донато покачал головой. Его оружие, несколько обрывков окровавленной одежды, кусок его плаща…" Что бы ни было с остальным, кусок плаща Белека был весомым доказательством. Я не думаю, что могут быть какие-либо сомнения. Мне жаль. Он — большая потеря для деревни".

Адалхаид кивнула, но сохранила самообладание. 'Что, по-вашему, произошло?'

Эндрес сказал, что все произошло так быстро, что все было как в тумане. Он уверен, что это был белек посреди ночи". Вульфрик остался, чтобы встретить его. Эндрес бежал. Не самый смелый поступок, но…" Донато мог прочитать выражение лица Адалхаид. Это была смесь отчаяния и неверия.

'Его тело. Они ничего не нашли?" — сказала она. Ее голос дрогнул, каждое слово произносилось, пока она пыталась сдержать слезы.

Я надеялся избежать этого. Нет простого способа сказать об этом, и я знаю, что тебе будет трудно это услышать, но я чувствую, что ты заслуживаешь правды. Белеки не склонны оставлять много следов от своей добычи". Он постарался сказать это как можно мягче. Он хотел, чтобы она почувствовала, что он на ее стороне, что он беспокоится только о ней. Я говорил с Этельманом. Он заверил меня, что это никак не помешает восхождению Вулфрика на пост Вождя Джорундира. Он уже сделал более чем достаточно, чтобы мы были уверены, что он будет принят своими павшими братьями". Противостоять белеку — очень мужественный поступок. Ты должна гордиться им".

Адалхаид начал тихонько всхлипывать. Похоже, ложь была проглочена. Он задумался, как долго ему следует ждать, прежде чем приступить к следующему вопросу. Он предпочел бы оставить это на несколько недель — хотя бы на несколько дней, чтобы дать возможность горю немного утихнуть и постепенно поселить в ее голове мысль о возвращении на юг в надежде, что она укоренится и станет ее собственной идеей. К сожалению, посол Уршель на это не согласился. Он сказал — в конце недели, значит, в конце недели и будет. Чем быстрее будет улажено дело, тем скорее Донато сможет начать думать о том, где построить свой замок.

Я могу послать весточку твоему дяде, если хочешь. В такие моменты лучше быть с семьей".

Она рассеянно кивнула.

Донато улыбнулся. Все, что ему оставалось сделать, это посадить ее в карету и вернуть в Эльцбург. Сделав это, он выполнил свою часть сделки, и она стала чужой проблемой. Возможно, это будет проще, чем он надеялся.

Вулфрик очнулся, задыхаясь и кашляя от брызг воды на лице. Он лежал на галечном берегу у берега реки, промокший насквозь, замерзший и онемевший. На нем было всего несколько обрывков одежды. Он сел и зарычал от боли. Его спина словно расплавилась. При каждом движении он чувствовал, как кожа и мышцы натягиваются на выпущенные в спину стрелы.

К счастью, его белекский плащ зацепился за дерево неподалеку от того места, где он лежал. Он с трудом поднялся на ноги и достал его, при этом стрелы в его спине давали о себе знать при каждом движении. Плащ промок, но быстро высох и согрел его. Если раны не убьют его, то холод — точно. Пока он лежал, он понял, что плащ уже спас его. Он поглотил большинство ударов, и ни один из них не проник достаточно далеко, чтобы причинить смертельный вред.

Он натянул на себя плащ и осторожно потянулся к спине, чтобы прощупать раны. Это были арбалетные болты; толстые и острые. Болты мягко и болезненно покачивались, когда он прикасался к ним. Они были не настолько глубоко, чтобы быстро увязнуть. Он задумался, какой вред нанесет их вытаскивание. Стрелы охотников были бы с колючками, и если бы он попытался их вытащить, то устроил бы невообразимый кошмар. Южане были единственными, кто использовал арбалеты, а значит, это были, скорее всего, риверы. Но все равно, похоже, они не могли справиться с плащом Белека. Он не собирался добираться до дома, когда они все еще торчат у него в спине, и если ему суждено умереть, то не от того, что он слишком робок, чтобы попытаться выжить.

Для того чтобы крепко ухватиться, ему пришлось напрягаться и изгибаться до агонии. Первый болт выскочил с тошнотворным звуком, напомнившим ему звук, издаваемый при разделке убитого животного. Второй выскочил без особых усилий, и он стал надеяться на третий. Ощущение было более сильным, и ухватиться за него было практически невозможно. Он резко дернулся, зацепив рукой болт и одним движением выдернув его. Боль пронзила его, как раскаленное копье, и он снова зарычал — не самый умный поступок, если его все еще преследуют. Пора было двигаться.

Он бросил болты в воду и увидел, как два из них полетели вниз по течению. Третий плавал на поверхности, подбрасываемый бурлящей водой. Это означало, что его острие, вероятно, все еще находится внутри него. Было много вещей, способных убить его гораздо быстрее, чем это, но ему придется попросить Этельмана вытащить его, когда он вернется домой. Он еще раз осмотрел раны на спине. Его плоть все еще была холодной на ощупь, но кровотечение было незначительным, и это не вызывало у него беспокойства.

Он знал, что если быстро не согреется, то, скорее всего, заснет и больше не проснется. Он с трудом выбрался на берег, забрался в подлесок и начал пробираться обратно вверх по реке. Он не был уверен, как далеко он ушел и как долго пролежал на берегу реки, но он знал о переправе вверх по реке от того места, где они разбили лагерь. Если повезет, он сможет вернуться домой к следующему дню.

Пока он шел, он думал о том, что произошло. Ему было жаль Эндреса. Похоже, именно его смерть разбудила Вулфрика, так что в каком-то смысле он был обязан капитану баннерета своей жизнью. Негоже воину умирать, лишившись возможности быть убитым в бою с мечом в руке. Он остановился и проклял свою наивность.

Скорее всего, стрелял Эндрес. Именно поэтому Донато так настаивал, чтобы Вулфрик взял его с собой. Может, это его наказание за драку в трактире? Должно быть, он оставил след, по которому могли пойти другие, а потом дождался, пока он уснет. Он снова выругался. В этом был смысл, но слишком уж замысловатой казалась схема, если это просто южане мстили за драку. С таким же успехом это могли быть и бандиты. Со всем серебром, проходящим через страну, бандитизм рос. Это была одна из самых нежелательных вещей, пришедших на север вместе с южанами. У них тоже было много бродяг. Вулфрик знал, что это легко объясняет случившееся. Тем не менее, он не мог отделаться от ощущения, что Донато приложил к этому руку.

48

Надежды Вульфрика вернуться домой на следующий день оказались напрасными. Прошло шесть дней, когда он, полуголодный, вернулся в Леондорф. Раны на спине переходили от онемения к жгучей боли, и он не знал, что предпочесть. Однако время, проведенное в реке, оказалось в какой-то степени спасительным: оно очистило раны на его спине, а значит, они не стали хуже. Когда он вошел в деревню, он был измучен, голоден и невероятно слаб. Все, о чем он мог думать, это о том, чтобы упасть в объятия Адалхаид. Если он смог продержаться так долго, значит, все будет хорошо.

В последний раз, когда он вошел в деревню в тяжелом состоянии, его сразу же узнали. Поскольку в Леондорфе было так много новичков, первые встречные смотрели на него с неприязнью, которую они испытывали к дикарям, живущим в глуши и приходящим в деревню, чтобы обменять меха и драгоценные камни на необходимые им вещи.

Он был весь в грязи, его волосы и борода были в грязи. Они были настолько грязными, что его обычный темно-русый цвет волос потемнел до коричневого. В конце концов, кто-то смог разглядеть сквозь грязь, как он, спотыкаясь, идет по улице к дому, и помог ему пройти остаток пути. Когда он пришел домой, его мать пресекла все реакции на его внешний вид и принесла его прямо в его кровать, где сон овладел им сразу же, как только он положил голову.