Человек в западне (Сборник) - Квентин Патрик. Страница 52

И когда общий вопль достиг апогея, он одновременно вскинул вверх обе руки, призывая к тишине.

Эффект превзошел все его ожидания, все рты закрылись, в зале повисла настороженная тишина.

— Олл райт,— спокойно сказал Джон,— я пришел сюда не для того, чтобы отвечать на ваши вопросы, а чтобы принять участие в обсуждении проблемы, которая близко затрагивает интересы всех жителей Стоунвилла. Но если кому-то хочется спросить меня о моей жене, валяйте, спрашивайте.

Они этого не ожидали. На секунду они растерялись, почти что смутились. Громким ворчливым- голосом мистер Кейри забубнил:

— Мы — цивилизованное общество, и мы...

Это все испортило. Зачинщик у двери снова выкрикнул, прячась за спины стоящих впереди:

— Где миссис Гамильтон?

Снова наступила тишина, психологическим центром которой был Джон. Он стряхнул с себя цепкие пальцы женщины.

— Я не знаю, где она.

— Он не знает... говорит, что не знает...

И снова вопрос:

— Почему чемодан с ее вещами был на свалке?

Джон повернулся в ту сторону откуда раздался голос:

— Этого я тоже не знаю.

— Почему вы сожгли свои синие джинсы?

Этот вопрос сопровождался общим ревом.

Джон сумел перекрыть его:

— Я не сжигал джинсы. Кто-то...

Ему не дали договорить. Подсознательно он почувствовал, что не все настроены против него. Кто-то с негодованием сказал: «Оставьте его в покое!»

Однако то, что мнения разделились, лишь накалило обстановку. Истеричный голос какой-то психопатки перекрыл все остальные звуки в зале:

— Мистер Гамильтон, вы убили свою жену?

Помещение превратилось в сущий ад. Какой-то человек набросился на Джона, но Бред успел его ударить первым, и схватил Джона за руку:

— Нам надо поскорее выбраться отсюда.

В запальчивости Джону хотелось остаться и затеять драку со всеми этими горластыми противниками, но он понимал правоту Бреда.

И он повернулся к двери.

Викки была совсем рядом. Поняв намерения Джона, она стала пробираться вперед. Еще какой-то тип попробовал насесть на Джона, но тот просто сбросил его с себя, даже не поворачивая головы.

Бред затерялся где-то в толпе. Тут на Джона надвинулись сразу пять деревенских здоровяков, но Викки в одно мгновение обхватила его обеими руками, уподобившись щиту.

Тогда Джон приподнял ее за локти и понес перед собой, с трудом протискиваясь через разгоряченные, потные тела.

Дверь распахнулась, и в помещение вошел Стив Риттер. Его лицо под полицейским шлемом выглядело суровым, он размахивал резиновой дубинкой. То ли сработал безусловный рефлекс «держаться подальше от полиции», то ли толпа растерялась, не зная, как станет реагировать Стив, но только в зале воцарилась относительная тишина. Бунт стих также молниеносно, как и начался.

Джон опустил Викки. Взявшись за руки, они пробирались к Стиву Риттеру. Когда они проходили мимо него, Стив посчитал необходимым подарить Джона широкой улыбкой.

— Джон, мой мальчик, вам следовало бы послушаться моего совета и оставаться дома.

— Форменное безобразие! — возмутилась Викки.— И это называется полицейский... Почему вы не появились раньше и не прекратили это самоуправство? Может быть, скажете, что вы ничего не слыхали?

Не дожидаясь его ответа, она потащила Джона в сторону, подальше от освещенного участка перед входом в зал.

— Животные! — проговорила она с отвращением.— Безмозглые скоты!

Тут к ним подбежал Бред. Воротничок его рубашки был оторван. Здесь, в тишине деревенского вечера, эти следы недавнего рукоприкладства озверелой толпы, казались невозможными.

— Я довезу вас до дома, там вы пересядете в свою машину,— сказала Викки.

В.это мгновение из зала вышли старшие Кейри.

— Викки, Бред!

Мистер Кейри тяжело дышал, лицо у него было кирпично-красного цвета. Не обращая внимания на Джона, он смотрел поочередно то на Викки; то на Бреда.

— Что вы тут делаете? Почему не заехали к нам, как мы договорились?

— Мы были с Джоном,— пояснила Викки,— а сейчас его машина возле нашего дома. Так что мы подвезем его до нее.

— Не проголосовав? Вы что, с ума сошли! Немедленно возвращайтесь назад, вы оба! Оставайтесь для голосования. Я требую этого!

— Требуете!

Викки возмущенно посмотрела на своего свекра:

— Какое право вы имеете предъявлять какие-либо требования? Это вы принудили Джона ехать сюда голосовать. И таким образом вы в равной мере с остальными отвечаете за все это отвратительное безобразие.

Мистер Кейри с минуту смотрел на нее совершенно ледяным взглядом, потом круто повернулся к сыну:

— Бред! — загремел он,— Немедленно идите назад!

Тираническая грубость его тона потрясла Джона. Он и не представлял, что Кейри-старший может до такой степени забыться. Посмотрев на Бреда и заметив его побелевшее и взволнованное лицо, он торопливо сказал:

— Почему бы вам теперь не возвратиться? Я в порядке...

— Будь я проклята, если вернусь,— в запальчивости крикнула Викки.— К черту Стоунвилл. К черту озеро Шелтон. Надеюсь, что вокруг него настроят отели на каждом квадратном футе! — Она взяла Джона под руку, второй потянула за рукав Бреда,— Идемте!

Но мистер Кейри схватил Бреда за другой рукав:

— Бред, я тебя жду!

Миссис Кейри испуганно засуетилась:

— Джордж, Джордж, пожалуйста, не устраивай сцены. Пусть мальчик поступает, как считает нужным.

С минуту Бред колебался. Потом, смущенно улыбнувшись Викки, сказал:

— В конце концов, бэби, если ты одна отвезешь Джона...

Глаза Викки сердито сверкнули, она демонстративно повернулась спиной к мужу.

— Ясно...

— Послушай, бэби, сейчас начнется голосование, а раз для папы это так важно, я...

Бред посчитал излишним продолжать. Неторопливо, с сознанием своего сыновьего долга, он вернулся следом за отцом и матерью в зал для общих собраний.

Викки же молча пошла по дороге к своей машине, за ней зашагал Джон.

Они ехали домой. Джон сидел рядом с Викки, оба молчали. Наконец Викки не выдержала:

— Иногда отец так меня выводит из себя, что я готова его убить!

И тут же добавила, как будто защищая мужа от невысказанного ею вслух обвинения:

— Бред не очень виноват. Что он может поделать, если никак не соберется с духом выбраться из-под отцовского башмака? С самого детства его учили боготворить папашу, так же беспрекословно подчиняться ему во всем, как это делает его жена. Если бы вы знали, как отвратительно быть женой такого вот папенькиного сыночка! Потому что тебе принадлежит лишь половина твоего мужа, если не четверть. А остальное — папаше.

Она бросила быстрый взгляд на своего молчаливого спутника.

Джон понимал, что за. этими ее словами скрывалось стремление оправдать мужа.

— Если бы мы только могли отсюда уехать! — продолжала Викки.— Сейчас мне принадлежит по крайней мере половина этой проклятой бумажной компании, которую я могу продать в любой момент. Иными словами, материально мы абсолютно не зависимы от стариков. Так что мы спокойно могли бы забыть про эту дыру и зажить самостоятельно в более культурном и интересном месте. Но Бред никогда на это не согласится, во всяком случае, пока жива, его мать. Он говорит, что мы не можем заставить ее нести на плечах все бремя. Бремя! В действительности он отнюдь не считает своего отца бременем. Он без ума от него самого и от старинного семейного дела, которым занимается их род. Очень трогательно, но мне...

Она внезапно замолчала.

— Простите, Джон. Я выбрала совершенно неподходящее время для того, чтобы изливать вам свою душу. Скажу одно: вы были просто поразительны! Честное слово, иначе не скажешь!

— Ну, что вы, я не мог их сдержать, не смог с ними справиться.

— Мерзкие крысы! И этот Стив Риттер, он самый отвратительный из всех. Начал-то всю историю именно он, со своими смешками, намеками, шепотками... В чем дело, Джон, почему он так настроен против вас?

«Я не хочу, но это сильнее меня... Это как болезнь...»