Человек в западне (Сборник) - Квентин Патрик. Страница 70

Для проформы она постучала ко мне в дверь и после этого толкнула ее. Показалось оживленное и плутовское личико. Синие глаза выражали удовлетворение.

— Клиент, шеф! — объявила она.— Говорит, что его фамилия Лоувел, Роберт Лоувел. У него вид человека, наполненного фриком.

С некоторых пор Флосси стала говорить таким образом. Привыкнув к делам частной полиции, она поняла, что никогда ни в чем не можешь быть полностью уверенным. Она также могла бы мне сказать, что клиент™ имеет сходство с мужчиной, но что она в этом не совсем уверена.

Я недовольным тоном ответил:

— Сейчас не время для того, чтобы приходить с визитом и отрывать людей от завтрака.

Она ответила, совершенно не задумываясь:

— Весьма возможно, патрон, но вот уже восемь дней, как мы не видели ни одного клиента. Так что теперь можно сделать над собой маленькое усилие.

— Проводи его сюда,— сказал я.— Я попытаюсь опорожнить его бумажник.

Она закрыла дверь и удалилась. Я снова обшарил все свои карманы, потом ящики письменного стола в поисках сигарет. Безрезультатно.

Раздался стук, и Флосси, толкнув дверь, с необычайной серьезностью объявила:

— Мистер Роберт Лоувел.

Это был человек маленького роста, похожий на факельщика из похоронной процессии. На нем были черные ботинки, черный плащ, странного цвета шарф и черная шляпа, которую он держал в руке. Его полное, немного оплывшее лицо украшали очки; прилипшие волосы на висках были совсем седыми. По его чопорному виду я понял, что у него не было привычки иметь дело с такими людьми как я.

Я был в плохом настроении, поэтому молча смотрел на него, не предложив ему даже сесть.

Он застыл на мгновение, как птица, потерявшая равновесие на ветке, потом, сделав извиняющийся жест, направился к креслу и буквально упал в него.

Флосси закрыла дверь. Я подождал несколько секунд, продолжая изображать из себя статую. Дробь машинки не возобновлялась, и я догадался, что Флосси подслушивает под дверью. Это было совсем неплохо в нашей профессии, и я не возражал.

Клиент начинал нервничать. Он все быстрее поворачивал шляпу в руках, глядя в окно.

С того момента, как он вошел в комнату, мне не удалось ни на мгновение поймать его взгляд. Это, определенно, был лицемерный тип.

— У вас есть сигареты? — спросил я без малейшей любезности в голосе.

Он был удивлен моим вопросом, даже как будто оскорблен. Потом расстегнул наряд факельщика, сунул правую руку в карман пиджака и протянул мне портсигар, который, видимо, ценил на вес золота.

Я сразу же заметил это... Интересная подробность в вопросе вознаграждения.

Я взял одну сигарету и неспеша закурил. Портсигар я положил на стол, и ему пришлось встать, чтобы забрать его обратно. Он опустился в кресло и вдруг спросил с нарочитой наглостью:

— Вы действительно Питер Ларм, я полагаю?

Дождь стучал в окно, и мои нервы были напряжены до предела.

— Здесь я задаю вопросы,— ответил я, глядя на кончик сигареты.— Что вы хотите?

Он наконец рассердился..

— Боже мой!..—воскликнул он, покраснев.— Я не привык, чтобы со мной так обращались! Я — коммерсант, и, если бы я так обращался с моими клиентами, мне попросту пришлось бы закрыть свое дело.

Я ничего не ответил. Если он действительно нуждался во мне, то быстро успокоится сам.

Вскоре лицо его обрело обычный оттенок и он продолжил, скрестив руки:

— Я слышал о вас, мистер Ларм. Ваше агентство считается одним из лучших в Нью-Йорке, вот почему я пришел к вам... Это совсем не сложное дело. Даже простое дело.

Я сухо перебил его:

— Простые дела, было бы вам известно, меня совершенно не интересуют. У меня такое ощущение, что мы зря теряем время...

Он снова покраснел и нервно ответил:

— Простое... Это, конечно, как сказать. Я сейчас все объясню, и вы сами решите.

— Давно пора,— сказал я.— Уже время давно за полдень и я хочу есть.

Он и этот удар принял, не моргнув. Он был побежден.

— Дело идет об одном ожерелье,— сказал он. —  Бриллиантовое ожерелье, которое я подарил своей жене двенадцать лет тому назад, в самом начале нашего супружества. Я заплатил за него четыре тысячи долларов, но на самом деле оно стоит шесть тысяч. Очень красивая вещь...

Он остановился и в первый раз прямо посмотрел на меня, видимо, для того, чтобы увидеть мою реакцию. Я оставался невозмутимым. Он продолжал:

— Но совсем недавно... Вы знаете каковы дела.,. иногда слишком много наличных денег... а иногда их не хватает. В конце концов так случилось, что мне понадобились наличные деньги. Я взял это ожерелье, чтобы попытаться занять под него необходимую сумму. Мне это было нужно только на несколько дней.

Он сделался пунцовым и быстро проговорил:

— После экспертизы выяснилось, что камни были заменены фальшивыми.

Я покачал головой и уверил его:

— Я отлично все понял.— Потом совершенно безразличным тоном спросил: — Само собой разумеется, ваша жена была согласна одолжить деньги под ожерелье?

Он сделался еще краснее, развел руками и ответил смущенно:

— Ведь разговор шел всего, лишь о нескольких днях... Моя жена надевает это ожерелье очень редко. Я взял его из несгораемого шкафа без предупреждения, так как считал, что ни к чему лишние огорчения... неприятности...

Я был голоден. Шквалы ветра и дождя заставляли дрожать стекла в окнах. Этот тип был мне глубоко антипатичен. Я цинично рассмеялся и сказал ему:

— Не совсем понимаю, почему вы пришли ко мне. Дело кажется просто детской забавой. Просто вашей жене тоже понадобились деньги в тот или иной момент, так вот она тоже воспользовалась таким случаем. Вы не первый, с кем это случается...

Его челюсти сжались, и бесцветные глаза во второй раз уставились на меня. Он казался очень рассерженным.

— Мэри вне всяких подозрений,— проговорил он.— Мы очень дружная пара... Я ведь никогда не скупился на ее карманные расходы. Я не могу себе представить, чтобы она могла сделать это.

Я снова рассмеялся.

— Я отлично это представляю, но не так плохо воспитан, чтобы говорить об этом;— насмешливо сказал я.

Вероятно, я переступил черту. Он быстро встал и направился к двери. Я понял тогда, что это клиент и что мое агентство может существовать только за счет клиентов. Я сразу же подтянулся и добродушным тоном позвал его:

— Не будем сердиться... Этот дождь вывел меня окончательно из равновесия, и я прошу извинения. Вернитесь, сядьте и давайте спокойно поговорим.

Некоторое время он колебался. Я обратил внимание на жирное пятно на его плаще в том месте, которым он садился в кресло... Я старался представить себе, на что он мог сесть. Он повернулся и снова уселся в кресло. Я окончательно успокоился, и мне даже удалось улыбнуться:

— Полагаю, что у вас есть подозрения? Я вас слушаю.

Он бросил на меня убийственный взгляд и продолжал с явно наигранным спокойствием:

— Колье находилось в несгораемом шкафу в загородном доме, которым мы владеем пополам с нашими друзьями. Этот дом находится на берегу океана, в Асбюри-парке, приблизительно в шестидесяти милях от Нью-Йорка...

Я кивнул головой, чтобы дать ему понять, что я знаю, где находится Асбюри-парк. Он продолжал:

— Наши друзья, совладельцы дома, это Дуличи. Виктор и Роза Дуличи. Мы проводим там все уик-энды. В течение недели дом охраняется старым садовником, абсолютно честным -человеком, Гербертом Асландом.

Я удивился и поднял брови:

— Вы хотите сказать, что подозреваете ваших друзей?

Его блуждающий взгляд переместился к окну.

— Я их не подозреваю, но я много думал и пришел к заключению, что только Роза могла сделать, это. Это одна из тех женщин, которые всегда нуждаются в больших суммах денег... Возможности ее мужа ни в коей мере не удовлетворяют ее запросов. Моя жена очень ее любит и потакает всем ее фантазиям. Она знает, как открывается шкаф.

Я согласился с ним.

— Это, разумеется, основательная причина, чтобы подозревать ее. Но почему вы так доверяете садовнику?.. Если я правильно вас понял, он остается там совершенно один в течение пяти дней в неделю. Вы оставляете ему ключи от дома?