Человек в западне (Сборник) - Квентин Патрик. Страница 81

В самом деле, теперь я хорошо вспомнил, что и фотографии, сделанные полицией, подтвердят мою догадку, что тело висело от стены не далее десяти сантиметров. Повешенный всегда сильно дергается, прежде чем умереть, и Мэри Лоувел должна была бы сильно поцарапаться о жесткую стенку. А на ее теле не было ни малейших следов ушибов или царапин. Я вспомнил ее голые необычайно гладкие ноги.

Я поставил скамейку на то место, откуда взял, и совсем ошеломленный медленно подошел к машине и сел за руль. Флосси была совсем белой, и ее взгляд сказал мне, что она все поняла.

— Это же было не самоубийство, правда?

— Конечно нет,— ответил я.— Ее повесили.

Долгое время я сидел, положив руки на руль, и рассуждал, кто это мог сделать? Подозреваемых было мало. В сущности, из тех, кто находился в доме в эту ночь, только Тони мог сделать это.

Эта мысль привела меня в ужас. Мальчишка был мне антипатичен, но я не мог представить себе такой испорченности. Убить свою мать, да еще таким образом? Но, между тем, ведь он удрал...

Меня охватила холодная дрожь. Я резко захлопнул дверцу машины, включил мотор и стал маневрировать, чтобы выехать из гаража. Потом медленно объехал вокруг дома, чтобы выбраться на дорогу.

Ворота были открыты. Я невольно остановился и вылез из машины, приказав Флосси не двигаться с места. Надо было повидать Асланда, чтобы знать, что он из себя представляет.

Павильон, как, впрочем, и все в Хобби-Хаузе, был сделан очень добротно.

Здание было выстроено из кирпича и покрыто черепицей, как и вилла. В нем, должно быть, не менее двух комнат. На крыше, около трубы, кот из зеленого фаянса поднимал хвост и показывал зубы.

Я постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел в дом. Дверь выходила прямо в квадратную комнату, вполне прилично убранную. Посредине комнаты за белым деревянным столом сидел мужчина. Трудно было определить его возраст. Ему могло быть и пятьдесят, и семьдесят лет. Его худое, восковое лицо было похоже на пергамент, седые волосы подстрижены щеткой, светлые глаза блестели беспокойным светом. В левой руке он держал маленькую птичку. С неприятным чувством я разглядел между его пальцами иглу.

Он молча смотрел на меня.

— Мое имя Питер Ларм,— заговорил я сдавленным голосом.— Я один из друзей мистера Лоувела, провел ночь на вилле. А вы, без сомнения, садовник Герберт Ас-ланд...

Его лицо прояснилось. Мохнатые брови поднялись восклицательным знаком. Он сделал несколько движений головой и ответил:

— Да, я действительно Герберт Асланд. Чем могу быть вам полезен?

Я подошел к нему с инстинктивной осторожностью. Сам не знаю почему, он напомнил мне змею. Я указал на птичку, крепко зажатую в его руке, и спросил:

— Что вы собираетесь с ней делать?

Он захихикал, и его взгляд устремился на голову птички с выражением удовольствия и садизма. Он ответил глухим голосом, размахивая иглой:

— Это мое излюбленное занятие,.. Я выкалываю им глаза и запираю в соседней комнате с котом. Потом влезаю на стул, чтобы подглядывать за ними в дверное окошко... Некоторые позволяют съесть себя немедленно... а некоторые держатся довольно долго. Рекорд — полтора часа. Это было просто замечательно!

Что-то заныло у меня в желудке. Тоном, не допускающим возражений, я приказал ему:

— Освободите птичку!

Он вдруг побледнел, как полотно, и с изумлением посмотрел на меня.

— Почему я должен это сделать? Что с вами?

Я потерял самообладание:

— Выпустите птицу немедленно, или я вас ударю!

Он осторожно положил иголку на стол, потом погладил птичку по голове, поднялся, оттолкнул ногой стул. Не глядя на меня, он проговорил:

— Вы меня извините, но я не понял, кто вы такой.—> Потом, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Я долгое время жил в Японии... Научился там многим вещам... У них есть один секретный прием...

Он посмотрел на меня пронзительным взглядом.

— Да, я способен задушить кого угодно так, что он даже не успеет опомниться. И при этом не сможет даже сопротивляться...

Он заколотился от хохота. Сумасшедший? Театральным жестом он раскрыл руку и выпустил птичку. Потом обошел вокруг стола и направился ко мне.

— Сейчас я вам это продемонстрирую,— сказал он.

Я посмотрел на его руки, настоящие руки душителя. Он смотрел на меня так, будто хотел загипнотизировать. Его глаза... глаза сумасшедшего...

Без всякого предупреждения он вдруг выбросил руки вперед, к моему горлу, но я был готов к встрече. Я быстро отскочил в сторону, на лету перехватил его запястье и резко повернул. Он пролетел через стол и треснулся по другую сторону.

Он встал с пола с видом скорее удивленным, нежели рассерженным. Совсем как у ребенка, у которого не вышел какой-то опыт. Чтобы привести его в себя, я стал объяснять ему как можно спокойнее:

— Я прекрасно знаком с тем приемом, о котором вы. говорили... Это действительно секретный прием с варварским названием, и похоже, что мне он знаком лучше, чем вам. Так что, бросьте это... Когда вы видели миссис Лоувел в последний раз?

И вдруг я понял, что он не слышит меня. Он пристально уставился на какую-то точку на паркете позади меня. Я повернулся... Это была птичка с парализованными крылышками, которая не могла улететь и осталась здесь.

Асланд перехватил мой взгляд и бросился вперед, но я успел вытянуть ногу, он споткнулся, упал плашмя на живот, ругаясь, как безумный.

Я широко открыл дверь и выгнал птицу наружу, глядя, как она большими скачками направилась к кустам с розами. Потом я вернулся к этому столь «приятному» человеку..

Он сидел на паркете и смотрел на меня без малейшего стыда. Я подчеркнуто повторил:

— Я хочу знать,, когда вы видели миссис Лоувел в последний раз?

Самым естественным тоном он ответил:

— Я ее видел вчера вечером, около семи часов, она приходила предупредить меня о вашем приезде.

— А позже она не приходила?

Он отрицательно .покачал головой, потом попросил у меня закурить. Я протянул ему сигарету и продолжал спрашивать:

— А где Полли?

— Она вернулась сегодня утром в Нью-Йорк с поездом, отходящим в половине седьмого.

— Вы ее видели перед отъездом?

Oil снова покачал головой.

-— Нет, я сказал ей, чтобы она меня не будила. Но ее чемодана здесь нет, следовательно, она уехала.

— Ее адрес в Нью-Йорке?

Он вдруг вскочил рывком, как будто его кто-то укусил, и снова хотел кинуться на меня, но, видимо, вспомнив уже полученный урок, сдержался. С перекошенным от злобы ртом, он стал вопить:

—- Вы один из тех типов, которые все крутятся вокруг нее. Вы все хотите спать с ней... Ко мне с этим не обращайтесь!

Я попробовал его успокоить:

— Вы ошибаетесь. Ваша дочь, безусловно, красива, но совсем не по этой причине, я хочу повидаться с ней... Дайте мне ее адрес.

Подчеркнутым жестом он скрестил руки и с ненавистью посмотрел на меня.

— Никогда!

Я находился в тупике. Ведь не мог же я в самом деле силой выбивать у него адрес дочери. На вилле были люди, да и Лоувел не понял бы моего поступка. Я искал выход, какую-нибудь возможность убедить его, когда он вдруг заговорил злобным тоном:

— Хотел бы видеть вас: выколотыми глазами в комнате с тигром.

Без сомнения, с таким типом трудно договориться. Я пожал плечами и вышел из комнаты, сильно хлопнув дверью.

В сущности, он отлично мог применить свой прием к миссис Лоувел, но было совершенно ясно, что додуматься до того, чтобы инсценировать самоубийство, у него не хватило бы. смекалки. Он недостаточно хитер для этого.

Я направился к машине и увидел Розу Дулич, в одиночестве идущую по парку, окутанному туманом. Она увидела меня и остановилась, поджидая. Казалось, она уже совершенно забыла приятные минуты, проведенные нами прошлой ночью. Холодно посмотрев на меня, она сказала:

— Я считала, что вы уже уехали, по крайней мере, четверть часа тому назад.

— Мне необходимо было повидаться с Асландом,— ответил я.— Как вы можете держать у себя на службе такого эксцентричного человека? Это же очень опасный сумасшедший.