Приключения Васи Куролесова - Коваль Юрий Иосифович. Страница 10
«Главное, ехать, – думал Вася, – а остальное получится само собой».
И в общем, он был прав. Не успел поезд проехать две остановки, в тамбуре его окликнул какой-то гражданин в соломенной шляпе:
– Здорово, Васька!
– Что-то не узнаю, – ответил Вася, приглядываясь.
– Чего? – сказал гражданин. – Туши свет! Взгляни в глаза мои суровые…
И тут Вася увидел, что этот порядочный на вид человек есть не кто иной, как Батон.
Живот у него вроде бы еще вырос, а голова под шляпой уменьшилась. Вася подал ему руку, и Батон сжал ее с оглушительной силой.
– Ты куда едешь?
– Да так, – неуверенно ответил Вася, – прокатиться.
– Чего зря кататься? – прошептал Батон. – Хочешь денег заработать?
– Каких денег?
– Туши свет! – сказал Батон. – Слушай ухом.
Он пригнулся к Васиному уху и принялся шептать какую-то абсолютную чепуху. Из чепухи этой получалось, что деньги заработать ничего не стоит, надо только, чтоб Вася поработал лошадью.
– Как лошадью?
– Дело простое, – подмигивая, толковал Батон. – Кроме того, ты, как лошадь, получишь велосипед.
– Не пойму я что-то, – растерянно отвечал Вася. – Прежде-то я лошадью не бывал.
– Ничего особенного, – объяснял Батон. – Подъедешь к одному дому, возьмешь вещички и уедешь.
– Какие вещички?
– Хорошие, – пояснил Батон. – Меховые полупальто, фотоаппараты. Телевизор мы сами понесем, а ты засунешь в рюкзак всякую мелочь, сядешь на велосипед и уедешь.
– Да откуда все это возьмется? – удивлялся Вася.
– Есть один магазинчик, – подмигивал Батон. – «Культурные товары». Понял? Туши свет!
И тут Вася похолодел: он понял, что Батон собирается залезть в этот самый магазинчик.
– Пожалуй, я пока подожду, – сказал Вася. – Я парень молодой. До лошади-то я, наверно, еще не дорос.
– Баран ты! – рассердился Батон. – Не хочешь – как хочешь. Сейчас моя остановка. Привет!
Поезд остановился – Батон соскочил на платформу. И тут в глаза Васе бросилось название станции: «Тарасовка».
И, прежде чем Батон смешался с толпой пассажиров, Вася вытолкнул на платформу Матроса, сам выскочил за ним и крикнул:
– Эй, погоди! Я согласен.
Глава четвертая. Темная лошадка
Удивительная все-таки станция Тарасовка.
Здесь есть все, что и на других подмосковных станциях, – дачи, елочки, козы, колодцы, шлагбаумы, бочка с надписью: «Русский квас». Но есть и кое-что такое, чего нигде не найдешь.
У дороги под расписным навесом разместилась закусочная «Кооператор». Из-под навеса вываливает на улицу дым и кавказский запах жареного лука и мяса. Этот запах ползет вдоль шоссе, зажигает блеск в глазах у случайных прохожих, подбирается к стадиону «Спартак». В дни футбольный матчей он будоражит болельщиков, и тогда над Тарасовкой стоит такой рев и свист, какого, конечно, никогда не услышишь на других подмосковных станциях.
А запах, миновав стадион, ползет дальше: мимо дач, елочек, коз, колодцев, мимо шлагбаумов и бочки с надписью: «Русский квас».
Вася и Батон шли по шоссе как раз вслед за запахом. Батон нюхал запах с большим интересом.
– Люблю есть мясо, – толковал он, обняв Васю за плечи.
Матрос ненадолго отстал от них, покрутился возле закусочной, и неизвестно откуда во рту у него появился здоровенный кусок шашлыка.
– Толковый парень! – восхищенно сказал Батон. – Такой не пропадет!
Довольно долго они шли по шоссе, и, как только запах жареного мяса иссяк, Батон остановился.
– Сюда, – указал он на розовый дом сбоку от дороги.
Дом был обычный на вид – низенький, длинный, с облупленной штукатуркой. Единственно, что поражало, так это огромное количество телевизионных антенн на крыше.
Вася остановил Матроса на улице, вслед за Батоном поднялся на крыльцо, вошел в полутемную комнату, освещенную только бледным экраном телевизора. Окна были занавешены от солнца. При неверном мертвом свете увидел Вася человека, и сразу сердце его ударило в уши с колокольным звоном.
– Нашел лошадку? – хрипло спросил тот, полуобернувшись к двери.
– Ага, – весело ответил Батон, – приятель мой, вместе сидели. Васька Куролесов.
При этих словах человек вскочил со стула, щелкнул выключателем, и в комнату рухнул свет.
Ослепленно глядел Вася на знакомое лицо – корявое, рябое, то самое, на котором горох молотили.
– Кого ты привел, собака! – закричал Рашпиль и дал Батону по зубам. – Лошадку! Темную лошадку!
Зубы батонские лязгнули, он зажмурил глаза и быстро залопотал:
– Я не виноват. Я не виноват.
В этот же момент Вася пригнулся и что есть силы боднул Рашпиля в живот.
Живот этот оказался твердым, как комод, и бодать его было все равно что биться головой об стену.
Рашпиль махнул в воздухе своей короткой и толстой рукой, чтоб схватить Васю, но тот увернулся, прыгнул вправо и отчаянно боднул Батона.
У этого живот оказался слабым, как манная каша. От удара Батон подпрыгнул, и секунду казалось, что Вася поднял его на рога. Выкатив глаза, Батон повисел в воздухе и рухнул под телевизор.
– Всех перебью! – закричал неожиданно Вася и, схватив со стола стакан с чаем, метнул его в Рашпиля.
Ударившись об стену, стакан лопнул, как граната. Вася тут же издал клич, похожий на рев паровоза. Он закрутился по комнате, будто танцевал бешеный танец лезгинку, пнул плечом телевизор и кинулся к двери.
Телевизор что-то крикнул ему вслед, тумбочка под ним подломилась.
Телевизор тюкнулся об пол, как сотня сырых яиц.
С тихим звоном он пополз по полу и, как барсук, уткнулся в ботинок Рашпиля.
Вася ударил в дверь локтем и вылетел в темноту.
Глава пятая. Перо
Нет, Васе не повезло.
На полном ходу он влетел в чулан, врезался в чуланную стену, и тут же ему показалось, что на него падает новогодняя елка со всеми своими огнями и украшениями. От удара Вася сел на пол. Посыпались какие-то склянки, банки, что-то печально зазвенело, что-то полилось и злобно закапало в таз.
Ошеломленного Васю Рашпиль за ноги вытащил из чулана, кашляя и ругаясь, бросил на пол рядом с умирающим телевизором.
Телевизор стонал.
На экране его вспыхивали и гасли предсмертные звездочки. Собрав последние силы, он вдруг жалобно запел:
Что-то захрустело в телевизоре. Он повернулся набок, из него, как из посылки, высыпались какие-то стеклянные орехи.
Всего лишь минута прошла, как Вася попал в эту комнату, а все уже здесь перевернулось вверх дном: рядом с телевизором валялась на полу тумбочка с вывихнутой ногой, в чулане что-то еще копошилось и падало, на стене шевелилось рыжее пятно чая.
Глядя на эту картину, можно было сказать, что Вася пронесся как ураган, разрушая все на своем пути. А теперь этот ураган лежал на полу, и на голове его созревала шишка никак не меньше кедровой.
– Допрыгалась лошадка! – сказал Рашпиль. – Жалко, что совсем шею не сломал.
Батон очумело глядел на все, что творится вокруг, и указательным пальцем ощупывал пошатнувшиеся зубы.
– Ты знаешь, кого привел?
– Ммм… – ответил Батон, не вынимая указательного пальца, – л-л-лошадь…
– Это милицейская лошадь, от капитана Болдырева.
– Ммм!… – удивился Батон. – Давай ему морду разобьем.
– Мордой тут не отделаешься, – сказал Рашпиль и вынул из кармана перо – острый стальной нож с рукояткой, набранной из разноцветных стеклышек. Он придвинул его к Васиному носу, и тогда Вася понял, что теперь он попал в самую печальную историю. Снизу глядел он на плоское блестящее перо размером не больше вороньего. Над ним покачивалось лицо Рашпиля – рябое и круглое, как луна. Сейчас оно было даже больше похоже на луну, чем сама луна.
Тихо стало в комнате, только слышно было, как в чулане что-то прощально капает в таз. Рашпиль покрутил ножом перед Васиными глазами, сказал: