Орден Святой Елены (СИ) - Хонихоев Виталий. Страница 11

— Откуда ты это взяла вообще⁈

— Отрицать будешь? Хорошо, вот тебе вводные данные, Уваров! Твоя мелкая, которая Акай — невероятно сильная, я даже сдвинуть ее с места не смогла! Я! И… я не подслушивала, просто мимо твоей двери проходила, а она там, ну и… — кузина отводит от меня взгляд: — вышел конфликт. А я… бываю горяча порой, вот и…

— Ты рубанула ее заклинанием. — киваю я. Пусть я Ай Гуль и не знаю так уж давно, но и прошедшего времени достаточно, чтобы узнать ее, не такая уж моя сестра и сложная. И что было ясно совершенно точно — так это то, что столкнувшись в стенах своего дома с малейшим неповиновением или вызывающим поведением, а тем более — с намеком на сопротивление — она отреагирует однозначно. Если у тебя в руках молоток, то все проблемы будут казаться тебе гвоздями. А она у нас мастер магии девятого, запредельного ранга. Она во время испытаний половину квартала снесла. Сдерживать себя в эмоциях она не умеет и не старается, искренне считает, что это ей и не нужно, а тут — какая-то мелочь ей указывать вздумала… ну слово за слово… а Акай в свою очередь — не самая миролюбивая лиса на свете. Вредная и словами как бритвой может срезать. Не знаю, что именно там у них произошло, но легко могу представить, как столкнувшись в коридоре Ледяная Княжна и Любительница Тофу, Дщерь Инари — поссорились. И, поскольку особняк княжны Зубовой не разрушен до основания и никакого айсберга на его месте не стоит, значит конфликт был разрешен быстро и очень… убедительно. Надеюсь, она с нее кожу не снимала…

— И что произошло? — спрашиваю я, надеясь, что лиса пределов необходимой самообороны не превысила, иначе придется с ней опять говорить о границах и толкованиях пунктов договора… а возможно еще соглашение писать.

— Да… ничего. — лукавит моя кузина, ой лукавит. И взгляд отвела и даже покраснела немного. Причиной такого поведения может быть только одно — клятая кицунэ явно не сдерживала себя, показывая свое несомненное преимущество. Черт. А я-то надеялся, что девятый ранг моей кузины сможет хоть как-то противостоять этой неведомой хтони. Теперь понятно поведение кузины — и почему она особо отмечала «эту мелкую в лисьей шапке» и почему она так уважительно с ней говорит, когда эти двое встречаются и зачем она у меня так пыталась выпытать как я с ней познакомился и кто это такая.

— Но! — поднимает палец Ай Гуль: — теперь-то я все поняла. Она же и есть Лилит, да? Подумать только, ты притащил Высшего Демона в столицу! Все сходится — она невероятно сильна, я про такое только читала. Никто не может сдержать мой удар просто руку на плечо положив! На такое даже Магистры не способны! Поставить щит, уклонится, отправить встречную атаку — да, но не так же! А ты — неуязвим и силен, значит ты с ней и схватился в Прорыве и… изнасиловал! И теперь — каждую ночь насилуешь! Putain de merde! (непереводимая игра слов (фр)) Мой брат! И Демон! А я на нее с лезвием! Она ж меня убить могла, ты о чем вообще думаешь, когда в мой дом это приволок⁈

— Ну, во-первых, я не думал, что ты на моих домашних с лезвием кидаться будешь, — делаю вид, что ничего из ряда вон не происходит. Раскрывать правду своей кузине, говорить, что я тут со Свежевателем сговорился награду за его голову поделить… некрасиво и скорей всего — уголовное преступление. Да, технически я контракт исполнил, никто и кожу снимать с сибирских девушек не будет и мужиков до смерти насиловать… хотя вероятно за последнее мужики-то мне спасибо и не сказали бы. Правду сказать Ай Гуль я не могу, но и придумать правдоподобную историю о том, кто такая и чего ей надо, с места в карьер — тоже не могу. До момента пока лиса свою силу не показала — можно было что угодно придумать. Да и сейчас можно что-то придумать — принцесса Восточной Ся, скрывающаяся от кабального брака или там еще что. Однако легенду надо с ней согласовывать, а пока — просто слушаем. И делаем вид что ничему не удивляемся, даже такому вот выверту в мозгах моей кузины… а на вид адекватная молодая девушка.

— Она первая начала! — вспыхивает княжна: — первая!

— Так чего сразу заклинаниями кидаться-то? — говорю я: — сказала бы мне, я на нее управу нашел бы.

— Вот! Вот! — тычет в меня пальцем она: — ты с ней справится можешь! А как? Только одним способом, я тебя знаю! Признавайся — она это Лилит? И… как это у вас получается⁈

«Сборникъ занимательныхъ исторій отъ Асторіи Новослободской въ мягкомъ переплетѣ и съ картинками».

—… ибо согрѣшила я, святой Отецъ! — такіе слова вырвались изъ измученной груди дѣвицы Антуанетты, когда преклонила она колѣни передъ священникомъ, исповѣдуясь и очищая душу свою отъ груза земныхъ грѣховъ.

— Не понимаю тебя, дщерь моя, — произнесъ святой Отецъ: — развѣ не принесла ты утѣхи страждущему? Въ чёмъ же грѣхъ твой?

— Въ томъ, что сдѣлала я это… непотребнымъ образомъ! — отвѣтила дѣвица, чувствуя, какъ горькій стыдъ заполняетъ всё ея великолѣпное тѣло и заставляетъ дыханіе замереть въ груди.

— Увы мнѣ, — отвѣтилъ ей святой Отецъ: — не вѣдаю я плотскихъ утѣхъ и непотребства, не знаю о чёмъ ты говоришь.

— Но какъ же мнѣ исповѣдаться передъ Богомъ и церковью? — зарыдала дѣвица, содрогаясь отъ мысли что останется она не исповѣданной и не причащенной къ таинствамъ церковнымъ. Сама мысль о томъ, что умереть безъ причастія и исповѣди — была чужда ея христіанской душѣ и она была готова на всё, лишь бы заполучить это.

— Возможно… — сказалъ святой Отецъ, задумавшись: — если ты покажешь, что именно дѣлала, дѣвица, то я смогу понять, о чёмъ ты. И отпустить твои грѣхи.

— Воистину вы мудрѣйшій изъ людей! — воскликнула дѣвица Антуанетта: — однако же сіе дѣйствіе неприлично и непотребно, развѣ не замараете вы свой высокій чинъ?

— Во время исповѣди, согласно канонамъ, дѣйствуетъ правило тайны исповѣди. Всё, что происходитъ тутъ — происходитъ между тобой и Богомъ. Объясненіе грѣха — не является грѣхомъ, дщерь моя.

— Что же… — при мысли о царствѣ Христовомъ и молитвѣ благословенной — дѣвица развязала шнурки на своемъ корсетѣ: — однако же есть одна загвоздка…

— Какая же? — удивился святой Отецъ, который уже снялъ съ себя рясу и оказался неожиданно мужествененъ и мускулистъ.

— Грѣхъ былъ совершенъ съ шестью людьми, одна изъ которыхъ — дѣвица… — скромно потупила глаза долу Антуанетта.

— Чего не сдѣлаешь ради исповѣди и таинства церковнаго… — вздохнулъ святой Отецъ и крикнулъ куда-то: — эй! А ну позовите мнѣ сюда четверыхъ монаховъ и одну монашку! Ту, которую Марѳой кличутъ! — онъ повернулся къ дѣвицѣ: — будутъ тебѣ шестеро человѣкъ изъ нихъ одна дѣвица. Ну, разсказывай, какъ всё было…

— Святой Отецъ, согрѣшила я… вотъ такъ, — она сняла съ себя корсетъ и рубашку и встала на колѣни передъ нимъ: — сперва такъ, а потомъ…

— Отецъ Бонифацій? Посылали за нами? — и въ двери вошли пятеро, четверо мускулистыхъ монаховъ и одна красивая монашка. Глядя на нихъ, богобоязненная дѣвица Антуанетта рѣшила что обязательно покажетъ всёмъ монахамъ какъ именно она согрѣшила… а если эти святые люди не поймутъ съ перваго раза всей пропасти ея грѣхопаденія — она покажетъ еще разъ. Ибо идущіе путемъ добродѣтели и вѣры — не ищутъ легкихъ путей!

Глава 6

Глава 6

— О чем я хотел с тобой поговорить? О чем может говорить такой старик как я, да еще не из особо благородной семьи? Знаешь, Владимир Григорьевич, среди моих предков даже барона не найти. Прадед и дед были аптекарями, отец едва концы с концами сводил… не пробудись во мне Дар, так и я бы, наверное, сейчас за прилавком стоял… — говорит Максим Эрнестович, поглаживая набалдашник своей трости, выполненной в форме человеческого черепа: — и заметь, я не сказал — Родовой Дар, потому что у меня — нет рода. Нет и все. Наверное, он начнется с меня. На данный момент у меня уже есть присвоенной дворянский титул и родовые земли, пожалованные императором… мои дети будут потомственными аристократами, хотя… наверное должно пройти добрая сотня лет, прежде чем на них прекратят смотреть сверху вниз в модных салонах.