Орден Святой Елены (СИ) - Хонихоев Виталий. Страница 17

— Ну… у него жен много, какая-то да точно похожа. — улыбается Захар: — правда точно не Мария Сергеевна Мещерская, ту я видывал, она ни капельки на кузину не похожа.

— Так это все-таки правда. — упирает в меня немигающий взгляд Натали и тычет веером в грудь: — серьезно, Володь! Нет, положительно, ты просто обязан нам все рассказать! Сколько у тебя всего жен? И… как они друг с другом уживаются? И…

— Как ты это все с ними делаешь? По очереди? — интересуется Софья Волконская, которая словно от сна проснулась и смотрит на меня своими огромными глазами на бледном лице: — ведь даже одной женщины достаточно чтобы мужчину утомить…

— Соня! Опять ты со своими непристойностями! Фи! — машет на нее веером Виола: — прекрати! Или… — она краснеет: — хотя бы потише!

— Хорошо, — кивает девица на выданье и понижает голос: — как вы там сексом занимаетесь? Все вместе или по очереди? А в игры ролевые играете? Ну, там молодая медсестра… хотя в вашем случае — в целый госпиталь играть можно! О! А можно к вам присоединиться? Я в медицине не очень, но…

— Соня! Прекрати! — Натали бьет ее веером по плечу и поворачивается ко мне: — уж извини ее. Она у нас что думает, то и говорит. И не обращай внимания, она бывает странная… но все равно она хорошая. И плевать что всякие говорят. Она — хорошая.

— Ты тоже хорошая, — уверяет ее Софья Волконская: — и ты и Виола — вы хорошие.

— И вот так моя сестра опять становится на страже сирых, убогих и страждущих… — качает головой Захар: — всегда такой была.

— Потому что Софочку все обижают, — говорит Виола: — потому что все думают, что если Софочка такая — то ее обижать можно. Но у нее уже шестой ранг магии, так что теперь-то все язычки прикусили.

— Не далее, как сегодня утром я на дуэли дрался за вашу честь, — признаюсь я и лицо у Волконской становится удивленным и слегка обиженным.

— В смысле — кое-то посчитал что я вашу честь задел и меня вызвали. — тут же поправляюсь я: — на самом деле я тогда вас даже не знал. Но рад познакомиться, по крайней мере не зря дрался с утра.

— С кем? Эти, которые «молодые повесы»? — морщится Захар: — не удивлен. Они просто придумывают повод, вот и все. Надеюсь, ты оторвал им руки и ноги.

— Меня попросили выдрать позвоночник, — объясняю я: — как можно отказать в такой милой просьбе?

— Mon Dieu, quelle horreur! (Боже мой, какой ужас! (фр)) — прижимает веер к груди Натали: — не надо об этом!

— Пожалуй мы с Володей пойдем. — предлагает Захар: — ему еще со многими поздороваться надо. Обязательно вернемся.

— А я пожалуй останусь тут, — говорит Акай: — ступайте. Развлекайтесь там. Так что там про ролевые игры… — поворачивается она к Сонечке Волконской.

— Волконская? С ней то же самое что и с тобой, братец. — говорит Захар, пока мы идем дальше: — она силу Родового Дара только недавно обрела, а до этого всегда в тени была. И… ходят слухи что уж больно она на передок слаба. Да, в этом самом отношении. Так что никто ее никогда в качестве невесты и не рассматривал, мало того, что поведение непристойное, так еще и малосилка, хоть и благородного роду. Говорят, в гимназии над ней издевались даже. Девицы могут быть жестоки.

— Еще как могут, — киваю я: — но что изменилось?

— Что изменилось? Шестой ранг на экзамене, вот что изменилось. Тебе не понять, ты с ходу седьмой взял, а разница между рангами колоссальна. И чем дальше — тем больше. Между шестым и седьмым — уже огромная разница, хотя между первым и вторым — не так уж и много отличий. А уж между восьмым и девятым… — он только головой качает: — и вовсе пропасть непреодолимая… недаром Гульку гением поколения кличут. Надо радоваться, что в нашем поколении и в нашей семье такой талант есть! Зубовы через кузину очень сильно поднялись и нас всех за собой поднимают… кабы еще не Дориан этот…

— А какой у нее талант? Она огнем владеет? Или водой?

— Кто же его знает, — пожимает плечами Захар: — говорят что-то связанное с искажением пространства, но точно никто не знает. Такие вещи в тайне держатся. Вот только когда Волконская в силу вошла — ее кто-то из бывших обидчиц на дуэль вызвал. И… пропал. В смысле — пропала.

— Что значит пропала?

— А то и значит. Бывают такие умения, с которыми лучше на дуэль не выходить. Адский Пепел тот же. Не поднимут же потом. Так и тут — нет тела, значит и не воскресить. С того самого момента жаждущих с ней на дуэль выйти, как отшептало. Не знаю как насчет непристойного поведения, не замечал за ней такого, однако ссориться с ней себе дороже. Однако же эти молодые придурки нашли себе развлечение — ее дразнить. Кстати… Полина Иринчеевна тебя на ней женить хочет.

— Я так понимаю, не самое лучшее предложение, но — почему?

— А почему бы и нет? — пожимает плечами Захар: — Волконские — род сильный. С ними породниться за честь сочтут. Сама Сонечка… ну да, товар порченный, ну так у тебя и так жен полно, ничего страшного. Кроме того, как-то ты со своей Акай справляешься, а Гуля говорила что она у тебя сильная… да и полковник Мещерская. В общем — никто ничего не теряет, кроме тебя. Может, конечно, статься, что и ты исчезнешь, да пропадешь… однако это же мелочь. Это уже на общий расклад не повлияет, какая разница, если уже породнились с Волконскими. И… не думай, что ты один такой. Многие хотели бы Сонечку захомутать, несмотря на все ее недостатки.

— Лично я и недостатков не вижу, нормальная девушка. Бледненькая правда и худенькая… — вспоминаю ладную, увитую мышцами фигуру полковника Мещерской. Да, рядом с ней Сонечка Волконская и вправду выглядит как «бледная немочь». Погоди-ка, так ведь ее Гуля называла…

— Я так полагаю, что Гуля и Соня — знакомы? — спрашиваю я у Захара.

— Вроде бы. Они учились в одной гимназии, только Гуля на два года старше. — отвечает он: — должны быть знакомы так-то.

— И одобрения у моей кузины она не вызывает… — вслух размышляю я. Судя по характеру Ай Гуль она вполне могла травить Сонечку в гимназии. Такие как она — с золотой ложкой во рту и непоколебимой уверенностью в своей богоизбранности — на других внимания сильно не обращают. На чувства других. На свои — еще как обращают.

— У нашей кузины вообще мало кто одобрение вызывает, — вздыхает Захар и тут же кланяется идущим навстречу дамам: — Бонжур, мадам!

— О, Разумовский-младший, здравствуйте, Захар. — кивает ему женщина, в отличие от многих тут — не в розовом и не в голубом. Вообще никаких пастельных цветов. Она в обтягивающем черном платье, со скандальным вырезом сбоку, такое платье на коктейльных вечеринках в сороковые годы двадцатого столетья носили, тут такое вызывает фурор и шепотки по углам. Благодаря тому, что платье обтягивает и подчеркивает ее фигуру — становится ясно, что фигура у нее словно у мраморной статуи юной Афродиты, все на местах, там, где положено.

— Маркиза де Бовари. — наклоняет голову Захар, прикладываясь к изящной ручке: — позвольте представить вам моего кузена, Владимира Григорьевича Уварова.

— Как же, как же… Герой Фронтира и Развратный Отшельник. — кивает женщина и протягивает руку мне: — я — маркиза де Бовари, но вы можете звать меня просто Аманда. Моя спутница — Нелли Лопухина, младшая из рода Лопухиных, девица на выданье.

— Что вы в самом деле, Аманда! — краснеет девушка, стоящая рядом: — рановато мне еще о таком думать!

— Думать о мужчине никогда не рано. Бывает поздно… — откликается маркиза де Бовари: — бывает слишком поздно, голубушка. Но вам это не грозит, в конце концов ты же у нас — Лопухина! А это у нас тут — сам Великий Развратник и Многоженец Всея Руси — Уваров! Согласно мандату от Восточной Ся ему положено не менее одной главной жены, восьми жен и сто двадцати наложниц. Надо хвататься за возможность, а то останутся только места для наложниц, а там уже не так уютно и мягко, дорогуша…

— Ну вас, Аманда! Вы — злая! — топает ножкой молодая мадмуазель Лопухина и поспешно удаляется, покраснев с головы до ног. Все-таки на белой коже все это так видно…