Посланец Сварога - Лопатин Георгий. Страница 38

«Похоже, отбегался я… Плохой из меня попаданец-вселенец вышел, и полгода не протянул», – подумал он с горькой самоиронией.

Руса знобило, поднялась температура, и он сидел на палубе, закутанный в одеяла и шкуры. Сестра поднесла горячий травяной взвар с вином и медом. Глаза у нее были на мокром месте.

– Не плачь, Уголек, не хорони меня раньше времени. Девана вряд ли в восторге от твоих бабьих слез, – криво усмехнувшись, сказал он.

– Я не плачу… – смахнув слезы, сказала Ильмера.

– Оно и видно…

Взяв чашу, Рус стал отхлебывать напиток.

«Сам виноват, – думал он, – не стоило мне косплеить Рембу…»

Рус только удрученно покачал головой, думая о том, сколько еще подобных глупостей, поддавшись порыву, он совершит, не подумав как следует над последствиями, если, конечно, удастся выжить, переборов ранение. Что до раны, то швы пришлось снять, а рану промывать крутым соляным раствором кипяченой воды.

«Ну хоть не мочой», – снова самоиронично подумал он, вспомнив, что этот народный метод не самый, мягко говоря, полезный.

Это тем более было, ну, обидно, что ли, учитывая, что у остальных, кому вот так же заштопали раны, таких проблем не имелось.

«Ничего, прорвемся… – успокаивал себя Рус, можно даже сказать, самогипнотизируя. – Нельзя мне подыхать… Рана, конечно, хреновая, но английский король Генрих какой-то там по счету тоже имел рану ноги – и ничего, жил еще много лет… может, и не лучшим образом, но жил… Правда, сказывают, воняло от него гноем так, что любовницы в обморок падали… Или не гноем, а просто не мылся?»

Если Рус поначалу думал, что тяжелое, потенциально смертельно опасное ранение заставит сестру и брата с прочими дружинниками пересмотреть их отношение к нему, и они лишат его статуса любимца богов (дескать, не мог любимец богов так сильно пострадать), то с удивлением обнаружил, что ничего подобного. Даже, скорее, наоборот, они утвердились в данном мнении.

– Все еще думаешь, что я отмечен богами, их любимец? – спросил Рус присевшую рядом сестру.

Чем-то его этот статус смущал. Может, тем, что не удавалось просчитать все последствия при возникновении внешних стрессовых факторов. Как у всякого статуса, у него имелись как свои плюсы, так и минусы. Это ведь в пересчете на христианские «деньги» фактически статус святого. А любому статусу нужно соответствовать, но именно в стилистике языческих, не самых благодушных богов, где прямо пропагандируется культ силы и возмездия (читай – кровная месть вместо всепрощения).

То есть теперь, хочешь не хочешь, а будь добер бобер участвовать в каждой заварушке, при этом в первых рядах. В общем, быть в каждой бочке затычкой. Ведь ты осенен благодатью богов, и все, кто идет за тобой, также находятся под своеобразной сенью божественного пригляда. Но конкретно тебе теперь проигрывать нельзя.

Конечно, теперь твое слово более весомо, и это плюс… Нужные тебе решения можно протолкнуть с меньшим сопротивлением окружающих, если это решение им не сильно нравится. Но оно же и минус: если ошибешься, тогда последствия твоей ошибки станут катастрофичны. А то и смертельно опасны, в том плане, что за свою ошибку придется платить своей же жизнью, чего не случилось бы, находись он в статусе обычного смертного. Дескать, ошибся и ошибся, с кем не бывает? Будучи любимцем богов, так уже не сказать. А раз так, то боги отвернулись от тебя, и не отправить ли тебя в таком случае на суд богов лично? И хренак мечом по шее.

– Конечно!

– Но смотри какое ранение… Это при том, что остальные, кто не погиб, пошли на поправку. А меня не защитили…

И это было так. Даже тот дружинник, что впал в забытье и которого Рус мысленно списал в покойники, поставив диагноз заражение крови, и то очнулся. Крепкий организм оказался. Как говорится, если пациент хочет жить, то медицина тут бессильна.

– Твои сомнения понятны… Но ты не прав, брат.

– В чем это?

– Лично я уверена, что если бы не защита богов, то ты бы уже умер… Ты – наш вождь, и после того, как мы захватили этих авар, их боги выбрали тебя для своего проклятья…

– Верно, – поддержал сестру Славян, присев с другой стороны от Руса. – Но ничего, нам бы только успеть добраться до нашей земли, где сила наших богов неоспорима, там проклятия чужих богов с тебя спадут, а после того, как над тобой поворожит Джива и окончательно изгонит из тебя зловредных духов разложения, что натравили на тебя боги степняков, ты мигом поправишься…

«Вот такие пироги с котятами…» – подумал на это Рус.

Херсонес обошли по широкой дуге, чтобы никто не прицепился. Наученный горьким опытом, Рус загодя поинтересовался у Клеарха:

– Пирот что-то говорит о резкой смене погоды?

– Нет, господин…

– Тогда давай снова напрямик, вон в ту сторону.

– Да, господин… Течение как раз должно вынести нас прямо к вашему поселению, даже если не станет ветра.

И тут наступил штиль. Паруса, только что туго надутые, опали…

«В такие моменты невольно начнешь верить в высшие сущности», – с раздражением подумал Рус, глядя на недобро зыркнувших в сторону кормчего брата с сестрой.

– Словно в пику прошлому шторму, что домчал нас за день…

Течение, конечно, несло судно, но это скорость пешехода в лучшем случае. Ускориться можно было за счет гребцов, но это ненадолго, так что и смысла нет.

– Разве что допинг снова применить?

Но не стал.

Славян и Ильмера же принялись задабривать Стрибога дополнительными подношениями. И похоже, что угодили «ветреному» богу: через пару часов ветер вновь поднялся, не самый попутный – юго-восточный, смещавший галеру к Крыму и выбивавший из попутного течения, но тут уже Клеарх не подвел и довел галеру до городища Пана к утру, ведь ночью течение продолжало нести судно в нужную сторону, тем более что курс удавалось дополнительно выдерживать с помощью компаса, а чтобы не выскочить из течения, работали гребцы.

– Успел… – пробормотал Рус, когда к вечеру галера вошла в знакомый залив.

Весь путь с захватом пленных занял шестнадцать суток вместо расчетных двадцати. Так что у него еще имелся запас в несколько дней до начала Великого вече. Хотя, если успели прибыть все приглашенные, то могли начать и пораньше заявленного срока…

В первый момент можно было подумать, что столицу славянской «конфедеративной империи» осадило вражеское войско, так как вокруг городища, в некотором отдалении от стен находилось несколько крупных лагерей с шатрами вождей и палатками для люда попроще. Берег тоже был весь оккупирован ладьями, типа блокада с моря… Но нет, это прибыли вожди на Великое вече.

Стоило только галере пристать к пирсу, как на борт заскочил волкопес, что начал хаотично крутиться возле Ильмеры, подвывая и поскуливая от радости.

Рус сошел с судна, поддерживаемый братом и сестрой, фактически они его несли, положив его руки себе на плечи.

– С возвращением, дети мои… – с хмурым видом сказал пришедший встречать своих детей Пан, увидев, в каком отвратительном виде находится один из лучших его наследников.

Бледный, осунувшийся, с перевязанной ногой, коей так интересовался волкопес Ильмеры, то и дело обнюхивавший раненого. Остальные воины, что тоже сошли с палубы на пирс, выглядели хоть и чуть лучше, но тоже не ахти. При этом не хватало почти половины дружинников. Из тридцати подчиненных Рус в этом походе потерял тринадцать человек. Но увидел он и повязанных пленников в богатых доспехах. «Товар» Рус решил показать во всей красе, чтобы сразу все впечатлились и не отнеслись к аварам как к очередным степнякам вроде гуров.

– Это те, за кем ты ходил?

– Да… Эти трое – тарханы кагана, а этот – переводчик из савиров. И Бред… В смысле Берд, сын родового вождя Калафата… Он подтвердит, что кутригуры готовят на нас нападение большой ордой, так что если армия собралась, то ее пора выдвигать на границу…

– Ясно. Увести их! – приказал Пан своим дружинникам. – А ты поспеши к Дживе…