Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации - Поляков Владимир "Цепеш". Страница 92

Вон он, стоит, к стене прислонившись, пепел прямо на пол стряхивая. Учи его, не учи его, а эта привычка, как я понял, воистину неискоренима. Хорошо ещё, что в жевании табака не замечен, право слово! Эти «жевуны» просто удручают. Меня так точно, порой доводя до приступов с трудом подавляемой злобы. Слава богам, что среди ирландцев таковых как-то нет, сия привычка им не свойственна. Откуда столь сильное раздражение? Так ведь они плюются, как стадо верблюдов! Табак сильное слюноотделение вызывает, вот они и следуют «зову природы», порой прямо в помещениях. Мрак, да и только. Конечно же это больше у простых людей, но неприятно же. Ладно, не суть. К тому же Джонни явно хочет чем-то у меня поинтересоваться, но почему-то не решается.

– Говори уже давай.

– А не зря ли мы сюда приехали. Вик?

– Не зря, Джонни. Чутьё подсказывает, что такие вот «мюрреи» могут быть оч-чень интересными. Это не мелочь, как ты думаешь, да и узнанное нашими людьми в Южной Каролине кое-что подтверждает. Телеграфировали уже. О, вот и шаги.

Я не ошибся, шаги были как раз теми самыми. Уже через несколько секунд дверь открылась, и вошёл сначала О’Рурк, а за ним ещё двое «диких», конвоирующих арестованного аболициониста. Связанные за спиной руки, общая потрёпанность, но цел, здоров и даже не исхудал от нервов. Именно от нервов, а не от недокорма, потому как голодом морить тут точно никого не собирались.

– Сержант, останешься здесь. Остальные – свободны. Только руки арестованному развяжите.

Сказано – сделано. Каких-либо резких действий со стороны Мюррея я не опасался. Не потому что не учитывал их возможности, а по причине отсутствия серьёзной угрозы. На окнах решётки. Предметов, которые могут быть использованы в качестве оружия, практически нет. Да и не ниндзя же он какой-нибудь, право слово! В случае же попытки дёрнуться его тот же О’Рурк своим пудовым кулачищем быстро в ум-разум приведёт.

– Присаживайтесь, Мюррей, – указал я аболиционисту на стоящий буквально посреди комнаты стул. Простенький, из разряда тех, который и сломать не жалко. – И побеседуем о делах ваших скорбных. Только не надо пытаться меня обманывать. Не люблю!

Молчит. С определённым достоинством присел на указанный предмет мебели, положил руки на колени. И смотрит… На меня, на Джонни, затем скользнул взглядом по комнате, задержавшись сначала на решётках, затем на стопке документов на моем столе. Интересный такой взгляд. Подобный встречается у людей, не просто уверенных в собственных силах, но и привыкших в любую дырку без мыла вкручиваться. Нет, не зря я сюда приехал, совсем не зря.

– Поговорим, мистер Мюррей?

– О чём, мистер «не знаю как вас зовут»? – изобразил долю наивности «подземщик». – Я уже признался во всём, в чём была моя вина. Да, я считаю рабство заслуживающим уничтожения как явление. И не скрываю этого. Да, я хотел помочь беглым рабам пробраться к нам, в США. Именно потому у меня нашли деньги и рекомендательные письма к уважаемым людям штата Южная Каролина. Если я виноват, пусть меня судят. Честно, открыто, как и положено в цивилизованной стране.

– Суд от вас не убежит, мистер Мюррей, – слегка улыбаюсь, глядя на матёрого зверя, сидящего передо мной. – Вот только ваши дела мало общего имеют с беглыми рабами. Для начала посмотрим на список изъятого у вас имущества. Итак, начнём. Деньги, а именно двадцать три тысячи долларов золотом и серебром. Майор Смит, только мне одному кажется, что данная сумма сама по себе навевает на грустные мысли?

– Не только вам, полковник. Это большие деньги. А ведь были не только они.

– Все верно, майор. Ещё у этого благообразного господина имелся счёт… точнее, счета в банках, имеющих представительства как в Колумбии, так и в столицах иных штатов. И там у нас было…

– Более шестидесяти тысяч.

– Итого восемьдесят с лишком. Немало!

Промельк не страха, но тревоги в глазах Мюррея. Понимаю. Про то, что мы успели добраться до счетов, он узнал только сейчас. Неприятная для него новость, но раздавленным он не выглядит. И явно собирается выкручиваться.

– Это не преступление – иметь деньги. Я обеспеченный человек, разве это плохо?

– Нет-нет, это просто замечательно, – выставляю руки в как бы защитном жесте. – Не нервничайте. Ведь деньги в руках добропорядочного человека никогда не являлись преступлением. Да, не хотите ли закурить?

– Я не курю.

– Жаль. Успокаивает нервы. Тогда, может быть, глоток виски, немного вина или чашечку кофе?

– Кофе. Если вас не затруднит.

– О чём вы…

Протягиваю руку к стоящему на столе серебряному колокольчику и встряхиваю его три раза. Мелодичный перезвон сообщает о том, что это не тревога, а всего лишь требование появиться ради какой-то будничной услуги.

– Кофе, чай без сахара и виски, – посмотрев на Джонни, жестом показавшего, как он держит в руке стакан, приказываю появившемуся на пороге «дикому». – Ну а мы покамест продолжим. Знаете ли вы, достопочтенный мистер Мюррей, что банки просто и банки в воюющей стране – это две очень большие разницы? Вижу по глазам, что не знаете. Тогда разрешите прояснить вам сей любопытный нюанс. Конфедерация находится в состоянии войны с США, а потому банки, которые обслуживают интересы нашего врага, могут быть поставлены перед рядом очень неприятных процедур. Штрафы, ограничение деятельности, в крайних случаях даже конфискация. О, я вижу, что вы начинаете понимать!

– Конечно, понимает, – насмешливо хмыкнул Смит. – И беспокоится, потому что не лично деньги вносил, а переводили ему их с другого счёта. Из банка в Нью-Йорке. Того, который очень тесно связан с финансированием нынешнего президента, его избирательной кампании.

– Но ведь и это ещё не преступление, да, майор?

– Точно, командир. Только была одна ошибка. Маленькая, простительная. Зато интересная! Из того же Нью-Йоркского банка, с того же счёта шли деньги в поддержку Республиканской партии. Достаточно было лишь спросить у тех, кто пытался агитировать за Линкольна в Южной Каролине. Простой был вопрос: «Кто деньги давал?» И они ответили, понимая, что сейчас для них открытость – лучшая защита.

– Вот-вот. Ну что, мистер Мюррей, сами назовёте имя своего покровителя, или мне его произносить придется? Молчите? Понимаю.

Аболиционист, продолжающий держать на лице маску мелкой сошки, лишь пожал плечами и вновь попытался соскочить с опасной для себя темы.

– Есть филантропы, которые готовы давать деньги на благие дела. Иногда они любят известность, иногда остаются в тени.

– Тут можно было бы поспорить, но я не стану. О, а вот и напитки. Угощайтесь, мистер Мюррей, кофе тут варят хороший. – Дождавшись, пока принесший заказанное «дикий» вручит каждому из нас троих заказанное, равно как и того, что «подземщик» сделает первый глоток, я резко и четко произнес имя: – Джеррит Смит!

Ай как прелестно. Блюдце, которое он держал в правой руке, осталось недвижимым… почти. Зато чашка с кофе в левой заметно дрогнула. В результате чего часть горячей жидкости выплеснулась наружу, попав ему на колени. Самообладание хорошее для этого времени, но всё же недостаточное.

– Понимаю, не ожидали вы услышать имя вашего, хм, «филантропа». Но реакция показывает, что именно он причастен к этим самым счетам.

– Может, это был и он, полковник… – сделанная пауза намекала, что Мюррей как бы не знает моего имени. Ну да, конечно, верю, аж слов нет. – Каждый человек имеет право перечислить деньги на счёт, помогая нам.

– Нам?

– Людям, которые хотят помочь находящимся в рабстве.

– Ну да, конечно. Особенно Джеррит Смит. Он вообще очень щедр в некоторых ситуациях. К примеру, именно он финансировал наверняка известного вам Джона Брауна, устроившего резню в Харперс-Ферри, в том самом штате, где вы сейчас находитесь. И в этой связи любые его «жесты филантропа» вызывают вполне обоснованные подозрения. Печальные для того, на кого они падут. Понимаете, мистер Мюррей?

Молчит. Выжидает. В этой ситуации всё верно, тут лучше молчать, нежели говорить.