Право Вызова. Книга Вторая (СИ) - Злобин Максим. Страница 14
— Ну да, — кивнул Второй. — А что такого?
— Да ты же ссыкло.
— Ничего я не ссыкло!
— Ещё какое ссыкло, — Первый спрыгнул с качель. — Думаешь я забыл, как ты визжал, когда нам в окно залетел тот жирный мотылёк?
— Это другое, — надулся Второй. — У меня инсектофобия. Распространённая штука, между прочим.
— Ага. Инсектофобия, — Первый вытащил из песочницы полторашку с пивом, открутил крышку, сделал несколько глотков и передал товарищу. — Какая нахуй инсектофобия? Ты сам наполовину жук.
— Ну и что?
— Ну и то. У каждой второй химеры есть какая-нибудь часть тела от насекомых. Сразу объяснишь лидеру рейда, что у тебя инсектофобия, м-м-м? Или подождёшь, пока из-за тебя кого-нибудь ранят?
— Да нормально всё бу…
Второй не договорил. Со стороны тёмной аллеи раздался звук, чем-то неуловимо похожий на стон. Из кустов, пошатываясь, выдвинулась тёмная фигура.
— Глянь-ка, — улыбнулся Первый. — Кто-то нормально так отдохнул с понедельника на вторник.
В этой фигуре оба клона увидели своего собрата. Точь-в-точь такого же, как и они, вот только сильно пьяного. Третьего клона буквально мотало из стороны в сторону.
— Эй! — крикнул Второй. — Эй, братиш, ты как⁉ Помочь до общаги дойти⁉
Третий клон молча приближался.
— Эй! — никакой реакции.
Тогда Второй тоже спрыгнул с качель и обратился к другу:
— Пойдём поможем, доведём. Эй! Эй, братиш, ты совсем в говно что ли⁉
И тут третий клон ускорил шаг. Он стремительно вылетел на площадку, попал под свет фонаря и в тот же момент оба клона ужаснулись: вместо головы у их собрата была мерзкая, пушистая, чёрно-жёлтая пчелиная башка.
— И-и-и-ииии! — тоненько завизжал Второй и застыл на месте…
ПОСЁЛОК ВЁШКИ. СЕЙЧАС.
Бить подростков — это классно. Правда, безо всяких приколов. Это очень приятно. Всем рекомендую бить подростков; рекомендовал раньше и буду рекомендовать впредь. Бейте подростков, ребят! Не думайте и не стесняйтесь!
Но ещё приятней, чем бить подростков, так это бить их вот в такие моменты: когда они нападают на тебя исподтишка, садятся сверху, раззявливают зубастую пасть на девяносто градусов и пытаются вгрызться в глотку.
Еблысь! — кажется, я выбил Кирюше пару зубов. Ну да ничего, у него их много. Да ещё и в два ряда, если мне зрение не изменяет.
Кирюша от удара чуть потерялся, слез с меня, схватил за шиворот и отправил в полёт из гостиной в кухню. Какие же они, сука, сильные! Не знаю пока что, насколько могут прокачать человека игрушки зачарователей, но вот уж явно не настолько. Чтобы хлипкий пиздюк одной рукой вот так вот бросил человека? Уму непостижимо!
Я затормозил об кухонный островок, вскочил на ноги, накастовал пару клонов и с разбегу вышел в окно. Перекатился по газону, — паркур! Паркур! — и хотел было побежать к машине, но Кирюша уже был тут как тут. Он не только сильный, он ещё и, сука, быстрый. Как инфляция.
— Отошёл, блядь! — крикнул я вампирёнышу, встал в стойку и накастовал у себя меж ладошек иллюзию тульского файербола.
Пацан на такое не купился.
Он в очередной раз жутенько улыбнулся, шагнул вперёд и шлёпнул мне ладошкой в грудь. Похрустывая рёбрами, я полетел обратно в кухню. Вот только влетал я не так аккуратно, как вылетал; совсем без паркура.
Во-первых, я ударился копчиком о подоконник. Во-вторых, от удара копчиком о подоконник, меня закрутило будто тряпичную куклу, и я приложился затылком о столешницу. В-третьих, после удара о подоконник и столешницу, инерция удара до сих пор не ослабла, и я поехал по столешнице дальше, собирая спиной осколки стекла. В-четвёртых, я пизданулся на пол.
— Ы-ы-ы-м-м-м-м, — промычал я, кое-как снова поднимаясь на ноги.
Больно! Пиздец как больно, да ещё и дышать тяжело! Этот пиздюк переломал мне половину костей! Мне срочно нужна помощь дедушки Бигдика! Да и не только его, кстати! Мне сейчас любая помощь не помешает! Где все-то, еби его мать⁉
Ды-ды-дых! — раздалось из соседней комнаты.
А… Понял… Вот они где.
В дверном проёме я увидел, как нелепый пузан Додон Калинин двумя ударами разобрал голема майора Орова на грунт и камушки; повреждения оказались столь сильны, что магический земляной болван попросту рассыпался.
Следом за големом на Додона кинулся Святопрост. Мой храбрый насекомыш намеревался действовать как всегда — навалиться всем весом, уронить, похоронить под собой противника, а затем месить-месить-месить, вот только… вот только в этот раз не получилось.
Додон ударил Святопроста кулаком в грудь. Мне говорили, что это практически невозможно, но: Хрусть! — я услышал, как треснул панцирь клона. Теперь я чуть более наглядно понял, почему борецкая магия запрещена законом.
Святопрост зажмурился, упал на колени, обхватил себя и взвыл от боли. Додон пнул его ногой в плечо и мой насекомыш упал навзничь.
Настала очередь майора Орова. Додон уже взглянул в его сторону и собирался нанести удар, но в этот момент я решил поюзать старый-добрый трюк и накастовал ему на голове лосося. Старого лосося. Тухлого. С подёрнутыми беленой глазами, вонючими чёрными жабрами и серым, испещрённым опарышами мясом.
Додон потерялся, ударил мимо и тут же, — вжух! — рассекая воздух ему в голову прилетела длинная, тяжёлая, цельнометаллическая ложка для обуви. Из-под иллюзорного лосося брызнула отнюдь не иллюзорная кровь. Майор Оров показал мне большой палец.
— Ништяк!
Додон зашатался, потрясывая лососем.
Вхуж! — Оров втетерил ему ещё разок. Ложка чуть согнулась. Вхуж! — и тут же разогнулась.
Додон встал на одно колено и принялся слепо шарить перед собой руками.
Вхуж! — Вышегор прикладывался от души, наотмашь.
Вжух! Вжух! Вжух! Вжух!
Итак. Что имею сказать? Учитывая прошлый опыт, мы наконец-то додумались выпиливать наших врагов сразу же и насовсем, а не давать им сотню шансов на одуматься и измениться. Борецкий маг Додон Калинин свалился на пол безжизненной тушкой.
Не жаль. Вообще не жаль. Неизвестно скольких бездомных сожрали на пару два этих выблядка, большой и маленький. Так что нормально; сдох и сдох.
— ПАПА!!! — заверещал позади меня Кирюша.
А я взмахнул рукой и прежде, чем тот начал бесоёбить и швырять нас направо-налево, отправил пиздюка в мир его собственных грёз. Давно хотел попробовать такую тему. Накастовал вокруг Кирюши что-то типа капсулы виртуальной реальности.
Кровь.
Вокруг Кирилла Калинина вращалась кровь. Она журчала. Она пахла. Она сводила его с ума. Он начал бросаться на неё, пытаться дотянуться. И в этих попытках он громил кухню, — насмерть прикрученный к полу островок Кирилл подвинул коленом будто картонную коробку.
Вот ведь сука.
Он до сих пор опасен!
Поддерживая иллюзию, я проковылял до раковины и включил воду. Перенёс источник запаха на струю и усилил его настолько, насколько это вообще было возможно. Кирюша принюхался. Кирюша развернулся. Кирюша кинулся к раковине и принялся жадно лакать воду.
В этот момент сзади к нему подошёл майор Оров.
— Нет! — остановил я Вышегора, когда тот уже занёс над вампирёнышем ложку. — Я сам хочу. Дай, пожалуйста, сюда…
Бить подростков — это классно. Всем рекомендую…
Какой же сволочью оказался Романов. Прям сволотой.
Благодарности за спасение мы так и не дождались. Казалось, он вообще не понял, что произошло. Все мысли Его Будущего Величества концентрировались на одном:
— Ребят, купите пива, ща подохну. Ну бутылочку крепкого, «охоты» купите, мне больше ничего не надо. Ну я клянусь, блин, плохо. Ну купите пива, ну ребят. Одну бутылочку. Ну купите, а, ну пожалуйста. Ну я чо угодно сделаю, купите пива. Купите пива, я замолчу ваще и никому мешать не буду. Ну блин, ребят, ну купите пива, ну я прошу же по-людски, купите пива-то ну…
И так, блядь, полтора часа по затору на МКАДе. Андрей Палыч ныл, канючил, пихался, култыхался и изображал приступы сердечной недостаточности вызванной пивной недостаточностью. Заебал так, что мочи нет.