Право Вызова. Книга Вторая (СИ) - Злобин Максим. Страница 8
Буква «Д» — деморализация. Как только мамочка подохла и растянулась мёртвой тушей на дороге, детишки сразу же смекнули, что им здесь ловить нечего. С высоты седьмого этажа я наблюдал за тем, как волна пошла на убыль. Химеры отступали, а одарённые всех мастей гнали их к прорыву в стене.
Победили, чо. Жаль, что никто не узнает какой ценой. Мой бедный маленький Левый, клянусь, когда-нибудь в каждой столице каждой области будет стоять памятник в твою честь. Клянусь, что с Правой никогда не случится ничего плохого.
Фтух-тух-тух-тух-тух! — тут я заметил, что на крышу пытается присесть вертолёт новостников.
Ну что ж. А вот и мой шанс на медийность. Не помешает.
Из вертолёта выпрыгнула репортёрша. Да, знаю, мне сейчас полагалось скорбеть по другу, но либидо не прикажешь; от внешности девушки у меня аж дух перехватило. Очередная поднимательница мужских писосов.
Жёлтый комбинезон в обтяжку, белые кожаные сапоги с массивной подошвой и тонкая-тонкая талия, на фоне которой грудь и попа смотрелись ещё массивней, чем есть на самом деле. Рыженькая, с короткой и пышной стрижкой чуть выше плеча. Кого-то она мне напоминала, но я всё никак не мог понять кого.
Короче вот хочется. И так её хочется, и сяк. Как только узнаю, как зовут эту милаху, в мой расстрельный списочек добавится ещё одно имя.
Но вот от чего я по-настоящему охренел, так это от Брусники.
— Ого, — шепнула она мне на ухо, глядя на репортёршу. — А давай её трахнем.
Ну вот реально… мечта, а не женщина. Интересно, это она от многочасового крушилова монстров так завелась или всегда такая?
— Здравствуйте! — крикнула девушка. — Апрелина Черепашкина, репортёр «Имперских Новостей», не могли бы вы ответить на несколько вопросов?
Ну конечно же мог бы!
Пиздеть — не мешки ворочать. Для пущего эффекта, я выстроил за собой толпу клюкволюдов и рассказал Апрельке, — про себя я начал называть девушку именно так, — всё то, что она хотела услышать.
О, как же я велик и скромен!
Простой помещик, который случайно оказался в самом эпицентре событий и спас весь город. Но нет, я вовсе не воин, не смешите. Я просто молодой агроном, который внедряет инновации во славу Российской Империи. Ведь у её граждан должно быть всё самое лучшее, и в том числе авокадо.
Скоро-скоро они появятся на всех прилавках страны. Так что ждите. Моя фамилия Прямухин. Звук нормально пишется? Прямухин! Фонетически приятно и просто запомнить. Мягонькое такое рь-рь-РЯ, как будто тигрёнок рычит, а потом залихватское УХ. Прямухин! ПРЯ-МУ-ХИН! Илья Ильич.
И да, на меня работают настоящие мексиканцы из Мексики. Вам нравится Русь-матушка, дорогие мексиканцы?
— Си, сеньора!
Быть может, за проявленную во время городских боёв доблесть, вам стоит присвоить гражданство?
— Кепаса-пиньята, сеньора! Си! Си!
Не знаю, что они отрежут и выкинут, а что оставят, но я итогами своего интервью был полностью удовлетворён. Когда камеры выключились, я взял у Апрельки номер телефона, — предложил провести экскурсию по авокадным плантациям; не хер собачий, между прочим, а эксклюзивный материал, — и начал думать, что теперь делать дальше.
Во-первых, нужно узнать, как в этом мире обстоят дела со страховкой. Жиранья знатно ушатала здание гостиницы и на его восстановление придётся потратить кругленькую сумму. И очень хотелось бы, чтоб тратился не я, а Император.
Ну а во-вторых, Императора пора бы уже свергать. Можно больше не откладывать самое главное и ехать в Мытищи. Сейчас приведу себя в порядок, отмоюсь от кровищи, чуть просплюсь и сразу же поеду. Увы, но спокойная неделя, которую я себе обещал, не состоится.
Ничего. Отдохну, когда стану эрцгерцогом.
На сегодняшний день было решено не возвращаться в Прямухино. Мы остались здесь, в отеле. Клюволюды помогали персоналу приводить здание в порядок. Вежливые Лоси закатили банкет в ресторане. Кто-то из ребят сбегал в соседний строительный магазин и выкупил у них ростовой костюм баночки с мастикой — после боя нервы у многих и так были ни к чёрту, и слушать мычание подъесаула Неврозова откровенно не хотелось.
А чем же занимался я? Скажем так… у меня из головы не шло предложение Брусники, так что я активно переписывался с репортёршей Черепашкиной; пытался уломать её взять у меня ещё одно интервью, но на сей раз в более спокойных и располагающих к дружескому общению условиях. Увы и ах, сегодня репортёрша никак не могла приехать. Завал на работе. Ну оно и понятно в целом.
Отчаявшись, я лёг спать. Не вышло. Разбудили меня уже через час.
— Илья Ильич, вам нужно срочно прибыть в приёмную герцога Крафтовского. Общий сбор семей. Отказ не принимается…
Вот как? Сюжет о моих героических подвигах уже вышел в эфир? Неужели героя дня будут чествовать официально?
Отчасти я угадал, а отчасти ошибся.
Сюжет о моих подвигах действительно уже вышел и был широко растиражирован в Торжке и всей Тверской области. И позвали меня на сходку семей именно поэтому; не мелькай моя рожа на всех каналах, хер бы кто позвал сюда обычного помещика.
Вот только салют в мою честь никто устраивать не собирались, — да и фисташек чота не видать, — собрание было организовано по какому-то другому поводу. По какому? Да хер его знает.
Целая толпа важных шишек собралась в большой и светлой аудитории городского стеклянного особняка Крафтовских. Человек двадцать — местные бароны и графья. Все сидели за огромным круглым столом и ждали герцога.
Помимо графов и баронов, кстати, сюда прибыл уполномоченный представитель Тверского князя. Лёха Мясорубов. Похоже, никого другого поблизости не оказалось, и Мясницкие решили, что сгодится и младший-сын-брата-главы-побочного-клана.
Как только я появился в аудитории, Лёха сразу же махнул мне рукой, мол, давай сюда, но я пока что отказался. Подошёл к нему, поздоровался, а затем присел рядышком с Мутантиным.
— Добрый день, Людвиг Иванович. Как поживает ваша жена?
— Чего?
— Хуй в очево, — ласково шепнул ему на ушко. — Я стёр все записи, пидрила. И заодно избавился от тела. Так что не больше надо мной твоей власти.
— Отстань, — сквозь зубы ответил барон. — Потом поговорим.
— Не-не-не, мы сейчас поговорим. Смотри сюда, — я передал ему телефон с видеозаписью, сделанной на верфи.
Людвиг Иваныч сильно напрягся, прикрыл экран ладошками, так чтобы никто не видел, просмотрел всю запись до конца и покраснел лицом. Не от стыда, как смущённая девица, а от внутричерепного давления.
— Это подлог, — сказал он. — Тебе никто не поверит.
— Поверят или не поверят, а проверку устроят. И вряд ли останутся довольны результатами, так ведь? Тебе оно надо, барон?
— Не смей меня пугать.
— Это ты не смей меня пугать, падла. И не смей отныне даже близко приближаться к моей семье, иначе я тебя уничтожу. Ты понял, хуедрыгала толстая?
— Пошёл к чёрту.
— Надеюсь, ты меня услышал. Второй раз повторять не…
И в этот момент дверь в аудиторию распахнулась. Вот только вместо Крафтовского внутрь вошла барышня в чёрном мундире с золотыми аксельбантами и волосами, скрученными в тугую дулю.
Барышне с равным успехом могло быть как тридцать, так и пятьдесят, но в любом случае выглядела она хреновенько. Лицом она походила на усталого мопса, а телом на пухлого мальчика-подростка. Ну наконец-то! Хоть кто-то, кого мне не хочется выебать прям с порога…
При виде женщины что-то у меня в мозгах начало происходить. Заворочалось что-то. Ещё один фрагмент памяти Ильи Ильича? Похоже на то. Вертится что-то такое в голове, но никак не спешит становиться в пазы.
Все аристо вокруг меня немедленно встали и почтительно склонили голову. Я тоже не растерялся.
— День добрый, господа, — сказала женщина.
В ответ её приветствовали вразнобой. Громко, чётко, но вразнобой; так что я вообще ничего не понял. Выхватил лишь «Ваша Милость». Ваша Милость — это кто? Вспоминаем ебучий этикет. Мы с Мутантиным Ваше Благородие, графы Сиятельство, герцоги Светлость, князья Высочества, императоры Величества, а это… это что же?