Город тысячи богов (СИ) - Кожин Олег. Страница 13

Она пыталась связаться с Владом, но этот говнюк… ай, что там! Если человек Бограда не желает, чтобы его беспокоили жители внешнего мира, они его попросту не найдут. Кем бы ни были, и какими бы навыками не обладали. Пробовала вызвать Мими, и даже, кажется, нащупала нужный канал, но связь сорвалась, как хитрая щука с крючка нетерпеливого рыбака-любителя. Черт с ней, они с Мими всегда недолюбливали друг дружку. Но когда не ответил Старик Юнксу, Ольга запаниковала, и преступные глупости начали твориться сами собой.

В ванной комнате, перед зеркалом, расчерченным под классическое окошко Скайпа, она пришла в себя, огляделась, и поняла, что пути назад нет. За ее спиной догорел вспыхнувший мост, и обугленные балки полетели вниз, в гремящую горную реку. В большинстве цивилизованных стран у полиции имелись четкие инструкции: застав человека за тем, чем сейчас занималась Ольга, стрелять без предупреждения. Впрочем, сейчас она куда сильнее боялась ошибиться в мелочах из-за долгого отсутствия практики.

Людмила Семеновна была еще жива, но уже не шевелилась, даже глаза не открывала. Соседка, зашла проведать подругу, когда узнала про Гора. Набивалась с ненужной помощью, вынюхивала тонким клювом, чтобы потом обсасывать косточки с такими же стервятницами на лавочке у подъезда… Дальше, как в тумане.

Ольга не понимала, что на нее нашло – Людмила Семеновна была приятной старушкой, сплетни не распускала, всегда старалась помочь. Боги, да она нередко оставалась с Гором, пока тому не исполнилось пять! А теперь сидит, прислонясь к борту ванны, бессильно уронив голову с аккуратным седым пучком на макушке. Ссохшаяся грудь резко вздымалась и опадала, да трепетали бесцветные ресницы – вот и все признаки жизни. Неудивительно. В семьдесят с хвостиком лишиться столько крови!

Ольга перегнулась через борт, сняла прищепку, подставила блюдце. Прозрачная трубка, торчащая из яремной вены, покраснела, высасывая из старческого тела последние капли жизни. Ольга макнула палец в густую, остро пахнущую кровь и начертала на зеркале недостающую иконку видеокамеры и диалоговое окно. Лучше всего мозг настраивается на знакомые повседневные образы.

Из ванны раздался протяжный вздох, и соседка упала лицом вперед, сложилась пополам. Ольга этого даже не заметила. Держа блюдце на отлете, как художник палитру с красками, она критично разглядывала дело рук своих. В целом вышло похоже, но чего-то недоставало. Она отступила на шаг, еще раз смерила перемазанное кровью зеркало оценивающим взглядом и чуть не хлопнула себя по лбу. Точно! Список контактов!

Не задумываясь, предоставляя пальцам свободу действия, Ольга быстро набросала штук шесть аватарок, и зубастый гребешок напротив каждой – визуально сойдет за имена и ники. Кровь стекала по амальгаме, рисунки смешивались, проникали друг в друга, соединялись в знакомые образы. Только нужных среди них не было. Разве что этот вот… Ольга с сомнением поглядела на подсохший потек, темно-красный, почти черный. Нгояма, шакал проклятый. Людоед с железным когтем.

Ольга со вздохом ткнула пальцем в иконку, превращая рисунок в бордовый отпечаток, как на листке дактилоскопии. Отклик пришел меньше, чем за секунду, вынырнул всплывающим окошком, словно собеседник на том конце только того и ждал. Нервничал, проверял связь, не спал ночи напролет, лишь бы услышать заветный вызов. Скорее всего так и было. Кому нужен презренный Нгояма? Кто вообще про него помнит?

Губастая физиономия Нгоямы заполнила зеркало темнотой. Чернокожий, но не шоколадный, а как головешка, с деревянными тоннелями в оттянутых мочках, с коротким курчавым волосом, жестким даже на вид, он казался самым обычным африканцем. Выдавали акульи зубы, что не умещались во рту, и глаза, сиреневые пятна, в которых потонул даже белок.

- Ого! Вот это да! Ну и ну! – заухал Нгояма. – Госпожа Ол-гаа вспомнила про бедного несчастного Нгояму! Какой день, какой день!

Он не говорил на русском. Он вообще не говорил, в общепринятом понимании этого слова. Но Ольга прекрасно понимала каждое слово, выпавшее из закрытого рта. Линии на зеркале начали светлеть. Бледные черви помех проскользнули по экрану. Ольге стало противно, словно к ней присосалась огромная пиявка.

- Прекрати паясничать! - она передернула плечами от омерзения. – И не смей жрать, когда со мной разговариваешь!

Вывернутые губы сложились трубочкой, как в поцелуе, издали сосущий звук – иконка с видеокамерой исчезла, будто языком слизали. Ногояма округлил глаза в притворном испуге. Знает расклад, мелкий дьявол! Ему терять нечего, кроме своей жалкой жизни, а тот, кто к нему обратился, стоит на грани.

- Почему белая госпожа вспомнила о никчемном Нгояме? – он довольно заплямкал языком, слизывая очередную иконку. – Госпожа Ол-гаа скучает по дому? Госпожа Ол-гаа хочет узнать последние новости? Например о том, что Старика Юнксу больше нет?

- Юнксу умер? – ахнула Ольга.

- Госпожа Ол-гаа хочет узнать об этом подробнее? – Нгояма с готовностью подался вперед.

- Нет! – Ольга вскрикнула, замахала руками. – Нет! Постой! Постой…

Акулья усмешка разошлась хищным полумесяцем. Нгояма терпеливо ждал, ковыряясь в зубах железным когтем. Поганый падальщик, отброс из отбросов, сейчас он чувствовал себя на коне и наслаждался этим.

- Мне нужно в Боград, - без обиняков сказала Ольга. – Срочно. Сегодня уходит последний экспресс с туристами.

- Помилуйте, добрейшая госпожа! Вы, должно быть, перепутали бедного Нгояму с Министром ту…

- Заткнись, мелкая дрянь! – Ольга взвизгнула так, что зазвенело в ушах. – Закрой свою вонючую пасть, или клянусь, я развешу твои кишки прямо на этом зеркале!

Она замолчала, шумно дыша, прожигая глазами Нгояму, который от испуга стал бледнее. Ей почти хотелось, чтобы этот идиот потерял чувство меры. Хотелось разнести в кровавые брызги его глупое рыло.

- Ну, давай! - тихонько подбодрила она. – Давай, пошути еще!

Нгояма спрятал фиолетовые кляксы за шторками век и проблеял виновато.

- Прошу простить меня, госпожа Ол-гаа. Но бедный Нго… - он осекся под ее бешенным взглядом. – Я и вправду не могу доставить вас в Боград. Мои силы скромны, а возможности еще скромнее.

- Мне плевать на тебя и твои возможности, - Ольга устало подвела рисунок остатками крови, напитывая линии глубоким красным цветом. – Скажи мне, кто может? Кто еще не подавал квоты?

- Вы позволите? – Нгояма осторожно коснулся экрана железным когтем.

- Пей, - милостиво разрешила Ольга. – Пей, говори и убирайся!

Пульсирующий, похожий на толстую раздвоенную змею, язык засновал по зеркалу, счищая с него кровавые линии. Изображение начало таять, дергаться от помех. Нервно постукивая пальцами по раковине, Ольга ждала, пока людоед насытится. Наконец, когда осталась только рамка, Нгояма сыто рыгнул.

- Квоты не заявил только один храм. Храм Седого Незрячего.

Нгояма проворно слизнул остатки крови и втянулся внутрь зеркала, как картинка на старых телевизорах. Как раз вовремя. Ольга в бешенстве воткнула кулак в самую середину, распустив стекло на множество ветвистых трещин.

***

Потом была отрезвляющая боль, перекись водорода, йод и бинты. Ольга шипела, с тоской вспоминая, что в другое время, заживляла такие раны не думая. Здесь приходилось жить обычной жизнью, что означало – страдать, как человек. Чертово захолустье! Весь мир после Бограда чертово захолустье!

Во внешнем мире магия была уделом очень узкого круга избранных. Большинство стран объявили омов вне закона, и любую магическую деятельность пресекали на корню. Африка еще как-то пыталась удержаться в правовом поле, но даже там открыто практиковали магию только в совсем уж глухих местах, вроде Сомали.

Боград существовал над законом, открыто торгуя артефактами и услугами. Вам нужна вещица, способная уберечь вас при взрыве бронеавтомобиля? Купите Эгиду! Вам нужна вещица, способная пробивать магическую защиту? Могу предложить Палицу Индры! Ни одна Эгида не устоит! Сам Папа Римский, не скрывая, носил на шее сделанный в Бограде Крест святого Петра, чем немало смущал паству.