Город тысячи богов (СИ) - Кожин Олег. Страница 6

Как ни мягка оказалась остановка, инерции хватило, чтобы грузное тело культиста завалилось вперед. Лоб с глухим стуком ударился о столешницу, голова безжизненно подпрыгнула и шлепнулась на щеку. В обращенном к Гору глазу застыло все то же недоумение пополам с брезгливостью. Проверять не было нужды, но перед выходом Гор приложил пальцы под широкую индейскую челюсть, проверяя пульс. Пульса не было, не было тепла, не было жизни. Кто-то унес все, оставив пустую оболочку, похожую на выпитую пауком муху. Гор повел плечами, сбрасывая липкую дрожь.

- Эй, красавчик, твоему другу нехорошо?

Рыжеволосая попутчица стояла в проходе, прислонясь к креслу так, чтобы выгоднее подчеркнуть и без того крупную грудь. Волосы собраны в два хвоста, на затылке ковбойская шляпа, клетчатая рубашка повязана высоко, открывая аккуратное колечко пирсинга в пупке. Вряд ли флиртовала, скорее всего, привычно обрабатывала вероятного клиента. По-русски она говорила неплохо, хоть и с сильным акцентом. Это не удивляло, - с появлением Бограда, русский стал чертовски популярным языком.

- Он мне не друг, - буркнул Гор. – И, кажется, он мертв.

- Ты собираешься его похоронить? Съесть? Сообщить семье? – рыжая смотрела так, будто одинаково верила во все три версии.

- Пожалуй, нет, - Гор помотал головой. – Точно нет. Ничего из этого.

- Тогда какого дьявола ты уставился на него, как Ромео на Джульетту? Оставь тело здесь, о нем позаботятся, я уверена. Это же Боград, так, красавчик? Пошли совершать безумства!

Глядя в ее шальные от счастья глаза, Гор не смог не улыбнуться в ответ. От нее веяло зноем и похотью, диким весельем и опасными приключениями. С ней хотелось совершать безумства, Гор чувствовал, стоит только начать, и он не пожалеет… но вместо этого, поддавшись внезапному порыву, он протянул руку к шее мертвеца и сорвал висящий на простом шнурке амулет – запаянный в металлическую гильзу тяжелый черный коготь, размером с указательный палец. В память о враге, поверженном без боя.

Аура рыжей вмиг померкла, стала тусклой, цвета грязного стекла. Огорченно поджав пухлые губки, девушка фыркнула:

- Красавчик, а такой скучный!

Она легко выпрыгнула на перрон, и радостно заголосила во все горло. Старичок китаец, в сотый раз проверяющий надежность своих рюкзаков, подскочил от неожиданности, и посильнее надвинул очки на переносицу. На миг Гору показалось, будто за дымчатыми стеклами в самом деле нет глаз.

Мимо вагона шли сосредоточенные люди, люди веселые, люди напуганные. С рюкзаками, фотоаппаратами, телефонами, кейсами, видеокамерами, защитными амулетами, священными книгами, ружьями, сумками.

Туристы.

Гор сунул амулет в карман и поспешил влиться в это разношерстное, разноязыкое стадо. Было семь утра, и возле самого порога Боград встречал гостей чудесами. Впереди стояло изрытое арками двухэтажное здание Вокзала, а за ним… накрытая паранджой утреннего тумана, за ним угадывалась титаническая фигура застывшего тролля.

IV

Глупо ждать добрых вестей от утреннего звонка, и все же, снимая трубку, я в тайне надеялся услышать что-то хорошее. Номер не определился, и само это уже должно было насторожить. Зубы стучали от холода, экран телефона не реагировал на прикосновения озябших пальцев – термостат не работал с начала гона. В комнате только что пар изо рта не валил, но я старался глядеть на вещи позитивно. Знали бы вы, какие счета приходят за отопление моей берлоги!

Я покопался в настройках, поднимая температуру тела на три градуса, и блаженно упал в кресло. Стоило бы еще вывести из организма излишки спирта, чтобы прогнать утреннюю слабость, но потом, потом, все потом. Не для того я пил, чтобы с утра чувствовать себя бодрым и свежим.

- Да? – каркнул я трубке.

Я совершенно не ожидал, что трубка заговорит голосом Охранителя.

- Влад, где ты был вчера ночью?

Вкрадчивый, тихий, спокойный, он моментально выдул из меня остатки хмеля. Когда тебе по защищенной линии звонит Охранитель, волей-неволей почувствуешь себя виноватым.

- Здравствуй, Абусалам. Нормальные люди сперва здороваются, особенно в такую рань…

- В Бограде нет нормальных людей, Влад, сам знаешь. Так где, говоришь, ты был вчера ночью?

- Абусалам, что за детский сад? – я, наконец, проснулся, и понял, чего от меня добиваются. – Звонишь ни свет, ни заря, будишь, устраиваешь какой-то допрос. Ты перед сном Агату Кристи читал, или детектив какой смотрел?

- Влад, скажи…

- Хрена с два я тебе что-то скажу, пока ты не объяснишь, какого дьявола случилось!

Тишину трубки не разбавлял ни треск помех, ни дыхание собеседника. Я даже проверил, включен ли телефон – да, порядок, горит зеленая иконка. Охранитель как никто умел угнетать молчанием, но даже для него это было слишком – я вдруг почувствовал, как лезут по рукам мурашки, выползают прямо из кожи, почуяв мой страх. Будто на том конце линии распахнулась форточка в Космос, и в нее со свистом улетает воздух, проваливаются здания и машины, и я вот-вот провалюсь тоже.

- Кто-то умер, да? - спросил я, когда страх оформился в конкретное предчувствие. – Кто умер, Абу?

Охранитель по-прежнему молчал, но в этот раз я различил его дыхание, усталое, чуть сиплое от сигарет. Слышал даже, как стучит надсаженное кофеином сердце. Пусть так. Это лучше, чем ощущать, как тебя засасывает жадная Пустота. Он молчал так долго, что я совсем было уверовал, что пронесло, и ничего страшного не случилось, и если кто и умер, так это

- Старик Юнксу.

Как со стороны я услышал собственный выдох, бесконечно долгий, будто я сдерживал дыхание сотню лет. В некотором смысле так и было. Я всегда знал, что когда-нибудь это случится. Мы все знали, каждый из нас. Делали вид, что все на века, поздравляли друг друга и пили «Кристалл», и били бокалы на счастье. А теперь это произошло, и хотя от перспективы тряслись поджилки, я почувствовал облегчение – ожидание закончилось.

Есть вещи, которые не могут подождать до обеда. Смерть Старика Юнксу именно из таких. Охранитель знал свое дело, и был в нем хорош, потому-то он сразу позвонил мне. Далеко не каждый ом способен убить Старика Юнксу. Я способен.

- Я всю ночь пробыл дома, Абу. Пил, смотрел троллий гон, спал, ничего интересного. Я не убивал Юнксу, веришь?

Сквозь решето динамика я чувствовал, как Охранитель сканирует мои слова. Взвешивает их, разбирает на составные, выискивая части покрытые скользким серым налетом лжи.

- Верю. Спасибо, Влад, - голос его не потеплел ни на градус. – Сможешь подъехать?

Я устало вздохнул, мысленно посылая Охранителя на три буквы.

- Нет, Абу. Мне надо собраться с мыслями. Переварить ново…

- Федор Семенович тебя подвезет, - перебил Абусалам, и отключился.

Одновременно запиликал вызов домофона. Я в голос высказал все, что думаю про Охранителя и его методы работы. Ведь знал, все знал, где я был, что делал, даже шофера прислал заранее! Но все же полез с проверкой, сволочь! Я отключил домофон и поплелся в душ. Верный пес Охранителя подождет, не устанет, а мне действительно стоит собраться с мыслями.

В зеркало старался не смотреть. Старик Юнксу был ом первого порядка, каких на весь мир меньше трех десятков. Смерть для них не всегда означает конец, а зеркала в таких делах – первейший проводник. К тому же, что нового покажет мне отражение? Резкие скулы, римский нос, впалые щеки, черные волосы, на которые время насыпало изрядно соли. Я был бы похож на киношного вампира, если б не борода – киношные вампиры отчего-то предпочитают гладкие щеки. В общем, еще меньше, чем Старика Юнксу, я хотел увидеть в зеркале свои усталые глаза, похожие на застиранную голубую тряпку, и темные мешки под ними, полные пьянства и недосыпа.

По пути в ванную, я прихватил недопитую бутылку виски. День намечался дерьмовый. Почему бы не сделать его чуточку лучше?

***

На пересечении Брюса и Железнодорожников мы влетели в пробку. Посреди проезжей части, вынеся далеко вперед объеденную временем лапу, застыл погибший тролль. Старый, - ветра и дожди проточили в нем каверны, прорезали шахты, в которых взрослый человек мог ходить не пригибаясь. Похоже, выполз под самое утро, успел отойти едва ли на полкилометра. Спрашивается, чего не сиделось дома старому дураку?!