Бессмертные - Ковальчук Игорь. Страница 59

– Поставлю для обоих, – бросил Бейел, не оборачиваясь. – Но позже. Артефакт должен накопить энергию.

– Долго?

– Торопишься?

– Жена в больнице. Я боюсь, в офисе уже лежит список препаратов, которые я должен немедленно оплатить. Мало ли что они могли найти у нее. – Интуитивно Мэл чувствовал, разговор о супруге скорее успокоит Таронта. Тем более о беременной. Бейел не отморозок, которому все равно, кому мстить и как, он не поднимет руку на женщину. Его сейчас нужно убедить, что ликвидатор – обычный человек, с самой обычной жизнью, и убивает он не потому, что ему так нравится, а потому, что иного выхода у него нет.

– Ты женат?

– Недавно.

– Какая безумная женщина пошла за ликвидатора? Она не боится тебя?

– С чего ей бояться? Прекрати ты видеть во мне убийцу. Содержание убийцы в штате Блюстителей Закона противоречит закону. Можешь себе представить, чтоб Блюстители нарушили закон?

Таронт поневоле помотал головой.

– Ну вот, – продолжил Мэл. – Может, в отличие от тебя она понимает, что ликвидатор – не убийца?

– Ну да, конечно, благодетель, дарующий надежду на будущую жизнь. Ну-ну… Послушай, Мортимер, ты ее любишь?

– Очень. – У Мэлокайна дрогнул голос. Бейел смотрел на него сосредоточенно.

– Не врешь, – сказал он себе. – Вот скажи, глядя мне в глаза – я увижу, если соврешь: если она выродится, убьешь ее?

– Нет, – глядя ему в глаза ответил Мэл. – Ликвидатору не нужно ликвидировать женщин. Нет такой необходимости, женщины-вырожденки умирают сами, и довольно быстро.

– Ну а допустим, она бы не умерла сама. Такое удивительное исключение. Ликвидировал бы?

– Да. В надежде увидеть ее снова, благополучной, здоровой. Только так можно сохранить надежду. Я не смог бы смотреть на ее мучения, ликвидировал бы.

– И рука бы не дрогнула?

– Нет. Единственный путь принести легкую, быструю смерть – ударить точно и без колебаний.

– А сына? Своего сына смог бы ликвидировать?

– Смог бы. Быстро и без колебаний. Несколько мгновений Таронт молча смотрел на Мэла.

– Ты сумасшедший, – сказал он медленно. – Просто чокнутый. Мне говорили, что все ликвидаторы чокнутые. Да уж. Вижу, ты-то точно свихнулся давным-давно. – Он отвернулся и махнул рукой. – Ладно. Проехали. Убогих и чокнутых я не убиваю. Принципиально.

Еще несколько часов им пришлось просидеть на маленьком скалистом пятачке плато, почти плечо к плечу, слишком близко, чтоб чувствовать друг к другу ненависть. Когда это чувство слишком сконцентрировано, да еще на малом пространстве, оно, какое-то время накаляясь, поневоле начинает пережигать само себя. Через полтора часа злобного молчания Бейел вдруг поймал себя на том, что обстоятельно рассказывает Мэлу историю своей жизни.

Он рассказал и о рождении сына, и о его учебе, и о том, как он рвался в Военную Академию, а его не взяли. И что у него так и не появилось детей, и как жена ушла от него с грандиозным скандалом. Да и у самого Бейела не ладилось с семейной жизнью. Жена ушла от него год назад, когда умер сын. Впрочем, она – странное дело – не жаждала крови ликвидатора. Ни о чем не говорила, ни в чем не упрекала – просто ушла. Наверное, утомилась от ухода за сыном-вырожденцем. Это ведь очень нелегко. А после его смерти ничего ее больше не держало, вот она и ушла.

– Да, тяжело, – согласился Мэлокайн. – Очень даже. Могу себе представить. Брось. Если любит – вернется. Она просто устала. У тебя впереди долгая жизнь, все впереди, успеешь вскружить ей голову заново.

– Если ты не явишься ко мне, – тупо ответил Таронт. – По мою душу.

– Не явлюсь. Ты совершенно здоров. Чистейшая энергетика. Ни намека, ни следа.

– Гм… Это радует. Раз так, то в кого же мой сын? Не в жену же? Она тоже не вырожденка, и никаких признаков.

– Не ломай голову. Причины предрасположенности могут быть самые разные. Ну например, твоя жена, когда была беременная, попала в зону аномалии или просто погуляла под магическим каналом.

А может, вы просто друг другу не подходите. Ну понимаешь, энергетика не сочетается. Это бывает, и нередко. Ребенок, появившийся от такого союза, предрасположен, хоть и не обязательно становится вырожденцем.

– Я вижу, тут у тебя целая наука.

– Ага. Прежде чем взяться исполнять первый список, я перечел все книги по этому вопросу, какие смог найти. У Блюстителей он разработан очень здорово. Целая библиотека трудов, особенно много диссертаций. Как только в Магической Академии кто-нибудь защищает диссертацию на эту тему, на нее тут же – гриф секретности и в хранилище. Секретное.

– Но тебя-то допустили.

– Я вроде как специалист. Имею право знать. Хотя, честно говоря, в упор не понимаю, почему подобную литературу надо скрывать. Наоборот, обнародовать, чтоб все читали. Чтоб все знали.

– Чтоб знали, кому с кем можно сходиться?

– Знаешь, если хочешь узнать, сочетается ли твоя энергетика и твоя генетика с теми же параметрами у твоей невесты, можешь сходить в соответствующий центр и сдать анализы. Сам прекрасно знаешь.

– Ну конечно. Да этот центр давно разорился бы, если б не был объединен с Генетическим Банком данных.

– А все потому, что, влюбившись, люди вовсе не хотят знать, соответствуют ли они друг другу. В состоянии одержимости друг другом они считают, что все знают лучше всех. И лишь потом, обжегшись разок-другой, могут собраться туда. Но обычно уже поздно.

Таронт и Мортимер мирно беседовали, сидя в незнакомом им мире, глядя сверху на сосновый лес, где то и дело мелькали спины крупных диких животных – то медведя, то оленя, но надо же было чем-то занять себя. А уж когда беседа завязалась, то ничто не может помешать возникающей симпатии. Через три часа болтовни Бейел обнаружил, что артефакт уже вполне зарядился, и, повозившись, сумел поставить портал обратно в Асгердан, в разгромленное кафе.

– Да уж, – сказал Мэл, подбирая с травы свою брошенную куртку. – Из-за того, что я не был понят верно, тебе, похоже, придется отвечать перед судом.

– Да я понимаю, – отмахнулся Таронт. – Сам виноват. Ладно. Я же знал, на что иду. Ничего.

В кафе дежурила полиция. Бейела схватили сразу, как только он появился в зале, Мэла схватили было тоже, но, разобравшись, кто он, отпустили. Старшина отряда, молодой лейтенант, даже взял под козырек.

– Опять за вами охотятся, мистер Мортимер? – спросил он, кривовато улыбаясь.

– Да вот… – Мэлокайн развел руками.

– Опасная работа, верно? Поедемте, напишете заявление.

– Нет, я не буду.

– Не будете? – удивился полицейский. – Но нападали-то на вас. Имеете право на компенсацию.

– Не хочу. Не стану писать заявления.

Таронт, на котором как раз застегивали наручники, покосился на Мортимера с легким удивлением, но ничего не сказал.

– Вы уверены? – на всякий случай переспросил лейтенант.

– Уверен. Твердо.

– Ну смотрите. Дело ваше.

Он еще разок взял под козырек. Таронта увели. Выглянув на улицу, Мэлокайн увидел, как его запихивали в патрульную машину. Обернувшись, Бейел посмотрел на Мэла грустно, но не зло, а понимающе. Задние дверцы закрылись, и машина тронулась. Проводив ее взглядом, Мортимер поднял глаза и увидел, что на столицу Асгердана опустилась ночь. Он заколебался, стоит ли немедленно идти в клинику, и решил подождать утра и отправился в ближайшую гостиницу. При каждой клинике, хоть частной, хоть муниципальной, обязательно имелась гостиница либо рядом, либо достаточно близко, чтоб до нее можно было добраться пешком.

В гостинице он снял маленькую комнатушку, где, ничком упав на короткую для него постель, продремал три часа до того времени, когда в клинике открывался офис, в котором можно было заключить необходимые договора или узнать новости о пациентах. Он заглянул туда сразу после открытия и узнал, что Моргана спит, что ей были сделаны все необходимые исследования и что ему надо поговорить с лечащим врачом. Мэлокайн пошел позавтракать, немного погулял по городу и снова вошел в клинику как раз в тот момент, когда врач снимал пальто и беседовал с секретаршей о погоде.