Мертвый Бойфренд (ЛП) - Стайн Роберт Лоуренс. Страница 12

В моем воображении, в моем воспаленном воображении она двумя руками подняла красную толстовку и помахала мне ею.

Почему она делает это? Почему я вообще о ней думаю?

В жутких историях о семействе Фиар множество убийств. Согласно легенде, Фиары знают, как убивать людей самыми отвратительными и болезненными способами.

Но я Доннелли. Мои предки из графства Уиклоу в Ирландии. Мы никогда не были убийцами… раньше.

По темным коридорам дома я направилась к лестнице в мою комнату. Опираясь на перила, я старалась идти как можно тише. Шуметь не хотелось.

Я осторожно закрыла за собой дверь спальни, в темноте пересекла комнату и рухнула на край кровати. Окно было открыто. Легкий ветерок нежно покачивал занавески. На ковер падал бледный свет фонаря с противоположной стороны улицы.

Сгорбившись на кровати, я смотрела на тени двигающихся занавесок. Не знаю, сколько я так просидела. Я не шевелилась. И почти не дышала.

В какой-то момент я впилась ногтями левой руки в свою правую ладонь. Вонзила ногти в кожу. Просто чтобы что-нибудь почувствовать. Просто чтобы почувствовать боль. Но я словно оцепенела. Моя рука была как мягкая губка. Я абсолютно ничего не чувствовала.

Я сидела и смотрела на тени, дрожа от ветра, дующего в окно. У меня в голове проносились картинки. Красные толстовки… реки крови… обвиняющий взгляд Блэйда… Я не могла их отключить.

— Я должна признаться, — сказала я вслух, нарушая глубокую тишину. — Я должна рассказать о том, что сделала. Я убила Блэйда. Я убила его.

Я разрыдалась. Опустила голову, закрыла лицо руками и плакала. Плакала до тех пор, пока все мое лицо и все руки не промокли от слез.

Меня прервали красно-синие проблесковые маячки. Я опустила руки и уставилась на слепящие огни за окном спальни.

Я услышала, как хлопнула дверь машины. Этот резкий звук вытащил меня из оцепенения. Я схватила упаковку салфеток и вытерла лицо. Затем я подошла к окну и выглянула на улицу.

Патрульная машина полиции Шейдисайда остановилась у нашей подъездной дорожки. Красно-синие проблесковые маячки придали нашей лужайке жутковатый фантастический, карнавальный вид. Я увидела, как на дорожку ступили два полицейских в темной форме.

У меня подогнулись ноги. Чтобы не упасть, я схватилась за подоконник. Сглотнула подкатившую к горлу тошноту. И еще раз. И еще.

Они здесь. Полиция уже здесь. Чтобы арестовать меня за убийство Блэйда.

Я бросилась в коридор и слетела вниз по неосвещенной лестнице. Так быстро. Полиция приехала так быстро. Моя жизнь закончится так скоро.

16

Крепко держась за перила, я остановилась у подножия лестницы. У открытой входной двери стояли двое копов. Из-за мигающих красно-синих огней у них за спиной казалось, что они то появляются, то исчезают.

Они молча смотрели, как я иду к двери. Их фуражки были сняты. У обоих были короткие черные волосы и темные глаза. Они могли бы быть близнецами, только тот, что слева, был сантиметров на тридцать выше, чем его напарник, и у него были черные усы.

Правая рука высокого полицейского лежала на кобуре, висевшей у него на поясе. Они оба стояли прямо, напрягшись, как будто ожидая проблем.

Я не собиралась создавать им проблемы. Я знала, почему они здесь, и знала, что у меня нет выбора — придется сдаться.

Я смотрела то на одного, то на второго. Их лица не выражали вообще никаких эмоций. Интересно, видели ли они, как я дрожала.

— Я… я знаю, почему вы здесь, — пробормотала я.

Их глаза расширились, они изучающе уставились на меня.

— Знаете? — спросил тот коп, что пониже.

Его напарник неловко заерзал.

— Я офицер Ривера, а это офицер Миллер. Мы проезжали мимо и увидели, что ваша входная дверь открыта, — сказал он. — Мы хотели убедиться, что к вам никто не вломился.

У меня перехватило дыхание. Я начала задыхаться, но попыталась спрятать это за кашлем.

Мне хотелось засмеяться. Станцевать от радости. Обнять их обоих.

— Боже мой, — сказала я, лихорадочно соображая. — Наверное, родители оставили ее открытой. Они… они были у друзей. Кажется, они вернулись домой совсем недавно.

Полицейские, кажется, успокоились так же, как и я. Миллер улыбнулся и кивнул. Ривера убрал руку от кобуры. Он провел рукой по своим коротким черным волосам.

— А может, это был ветер, — уже смелее сказала я. — Я весь вечер была дома и не видела, что дверь открыта.

— Проверьте защелку, — сказал Миллер. — Убедитесь, что она работает, как надо.

— Спасибо, что заметили, — сказала я, мое сердце все еще колотилось. — Я это очень ценю.

Они начали поворачиваться. Но Ривера остановился и показал на рукав моей рубашки. Я проследила за его взглядом и увидела там темное пятно.

Мое сердце замерло. Я с трудом заставила себя никак не реагировать.

— Это кровь? — спросил он, изучая пятно. — Вы порезались?

Я ткнула пальцем в рукав. Тоже изучила его.

— Это старое пятно, — сказала я. — Вряд ли это кровь. Не знаю, что это. Не отмывается.

Они оба отсалютовали мне, прикоснувшись ко лбам двумя пальцами. Затем развернулись и пошли по лужайке к проблесковым маячкам своей машины.

Я осторожно закрыла дверь и вздохнула с облегчением. Родители не проснулись. Я прислонилась к двери, закрыла глаза и попыталась усмирить свое сердце.

Они приходили не для того, чтобы арестовать меня за убийство.

Но они вернутся.

Я открыла глаза и пробежалась пальцами по темному пятну на рукаве. Все еще влажное.

— Нож! — Я произнесла это вслух?

Пятно крови напомнило мне о ноже, и я поняла, что не помню, что с ним сделала.

Орудие убийства.

В ужасе, в панике, в приступе безумного гнева я оставила его рядом с телом Блэйда? Просто бросила на землю и убежала?

Или я забрала его с собой?

Вдруг я представила, как роняю сумку. Моя сумка…

Я оставила ее у кухонной двери. Сделав глубокий вдох, я отошла от входной двери и направилась в кухню. Я схватила сумку за ручки и понесла ее в свою комнату.

Когда я взяла сумку вернулась паника, вернулся весь ужас от той жуткой сцены рядом с домом Блэйда. Перетягивание каната — мы с Блэйдом боремся за эту сумку… Если бы… Если бы только я не выпустила ее. Если бы Блэйд не перевернул сумку…

Нож бы не выпал. И я бы даже не подумала о нем… И не воспользовалась им.

Я опустила сумку на кровать и начала рыться в ней. Да. Он был там. Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы нащупать на дне нож, обхватить пальцами его рукоять и вытащить его. Он дрожал у меня в руках, как живой.

Держа нож перед собой, я открыла его. Серебристое лезвие блеснуло в свете лампы, крохотные капельки крови сияли, как драгоценные камни.

Кровь Блэйда. Словно загипнотизированная, я смотрела на лезвие. Смотрела на сияющие капли крови и потеки крови рядом с рукоятью. Смотрела, пока мне не захотелось кричать. Пока мне не захотелось взорваться.

Да. Я внезапно поняла, что просто взорвусь — меня разнесет на кусочки чудовищным выбросом ужасающей энергии — если я не сделаю что-нибудь. Если я не расскажу кому-нибудь.

— Я не вынесу этого, — слова сами сорвались у меня с губ. — Не справлюсь. Не смогу удержать все это в себе.

Я уронила нож на коврик у моих ног. Но блестящие капельки крови на лезвии продолжали стоять у меня перед глазами.

Я должна рассказать кому-нибудь, чтобы не взорваться. Я должна признаться в том, что сделала.

Джули. Я тут же подумала о своей подруге Джули. Она такая практичная, такая здравомыслящая. Она меня выслушает. Она не испугается.

Трясущимися руками я схватила телефон. На экране появилась клавиатура. Я начала тыкать в нее, пытаясь набрать номер Джули.

Она ответила после второго гудка.

— Джули? Это я! — закричала я высоким, пронзительным голосом. Слова выскакивали у меня изо рта, как будто меня тошнило ими в телефон. — Я убила его! Я это сделала. Помоги мне, Джули. Помоги, пожалуйста. Я убила его. Я сорвалась. Потеряла контроль. Я сорвалась. И убила Блэйда!