Рыцарь-маг - Ковальчук Игорь. Страница 73

Дику в голову пришла неожиданная мысль, и он порадовался, что не родился женщиной. Лишь мужчина может быть сам себе хозяином.

Когда пирующим наскучило слушать песни, они пожелали развлечься как-то иначе. В пиршественную залу приволокли согнанных солдатами горожанок, перепуганных и онемевших от страха, и заставили танцевать. Потом кто-то из графов попробовал показывать фокусы — такие же, как те, что демонстрировал старик-факир в шатре Саладина; у него ничего не получалось, но все заразительно хохотали, довольные и этим зрелищем.

Пир закончили далеко за полночь, и навеселившегося короля из-за стола уводили вдвоем. Он шел, еле волоча ноги и требуя, чтоб его немедленно посадили на место и продолжили веселье. Оруженосец, едва дышавший под левой рукой короля, и Дик, подставивший свою шею под правую, убеждали государя, что пора бы и отдохнуть.

— Ваше величество, уже поздно.

— Плевать! — завопил король. — Черт побери! Я сегодня победил в бою! Я могу и повеселиться!.. Море волнуется, чайки кружат, чайки кружат над водой. Волны летят, волны с ревом летят прямо на мокрый песок... Герефорд, лютню! Твой король желает играть и петь!.. Вырван из моря, на скалы корабль падает, ветром гоним. Рухнул корабль, и — палубы треск — море сомкнулось над ним... Герефорд, подпевай!

— Ваше величество, скоро рассвет.

— Вот и прекрасно. Пусть рассвет нас застанет с бокалом, пусть ласкает нас солнце и хмель!.. Правильно? Не придумал, как дальше... А, ну да, я же о корабле... Тучи вокруг, и не видно небес, ветер и страшен, и сер. Жалобно кличет какой-то журавль, знать, не туда залетел. Море волнуется, чайки кружат, чайки кружат над водой. Волны бушуют и брызги летят прямо на мокрый песок... Подпевай, Герефорд. Ты что молчишь, парень? Слишком много выпил?

— Ага. Даже тошнит, — ответил абсолютно трезвый Дик.

— Понятно. Ну проспись... Как там дальше? А... Скалы стоят, скалы вечно стоят черной гранитной стеной...

— Осторожней, государь...

Они на пару с трудом уложили короля на огромную кровать, застланную тонкой батистовой простыней, которую Ричард мгновенно испачкал сапогами, и Дик жестом отпустил оруженосца, который и сам-то едва держался на ногах. Стащил с Ричарда обувь, снял камзол. Последнее было труднее всего, поскольку тело пьяного государя оказалось удивительно тяжелым, словно было каменным. Большую часть времени Плантагенет лежал словно колода, но иногда ненадолго приходил в себя и, встрепенувшись, начинал отбиваться.

— Эй, Герефорд, ты любишь маврон? — внезапно возопил Ричард.

— Люблю, ваше величество.

— Сейчас мы выпьем! Прикажи подать вина!

— Государь, вино закончилось. Его выпили господа графы. Им немного помогали господа герцоги.

— Черт побери, так и знал, что они мне подстроят какую-нибудь гадость! Герефорд, ты мне их всех перережешь! Слышишь?

— Слышу, государь.

— Перережешь?

— Перережу.

— Обещаешь?

— Да, государь.

— А теперь пришли мне кого-нибудь из твоих оруженосцев. Лучше того, что помоложе.

«Заметил, — с досадой подумал Дик. — В самом деле заметил. Вот ведь...» Он торопливо предложил:

— Государь, может, вам лучше прислать женщину? Попышнее или... или поизящнее, а?

— Да на черта мне сдалась женщина? — разозлился король. — Пусть придет оруженосец и облачит меня в доспехи. Пришли мне своих, мои уже лыка не вяжут! Я немедленно облачусь в доспех и вышибу мозги из герцога Бургундского. Он и хрюкнуть не успеет!

Дик вздохнул с явным облегчением.

— Государь, герцог Бургундский умер.

— В самом деле?

— Да.

— Как жаль, — простонал король Английский и уснул.

Герефорд осторожно поставил сапоги государя возле пышного квадратного ложа, кинул грязный камзол на пол возле двери — для слуги, чтоб унес и почистил, — и вышел за дверь.

В коридоре он остановился. Короля устроили не в донжоне, что было бы логично, поскольку в самой большой башне веселилась знать, а когда знать веселится, прибирать, мыть и скрести за ней приходится очень долго. Эту огромную кровать, приготовленную для Ричарда, втащили в одну из небольших комнат двухэтажного крыла, прилегающего к донжону, туда же отнесли королевский золотой таз для воды и королевский кувшин с вином. Теперь, когда Дик выбрался из покоев Ричарда, он понял, что весь замок погрузился в тишину и покой. Перепившиеся сеньоры, должно быть, видели уже третий сон, солдаты, допившие за сеньорами или нашедшие чьи-нибудь еще запасы, отдыхали. Бодрствовали, должно быть, только часовые.

Возле покоев короля не было ни души, и Дик понял с досадой, что, похоже, ночевать под дверью Плантагенета придется ему. Даже постельничего и слуги, который должен приносить королю все, что ему захочется съесть, было не видно. Герефорд вышел во двор, набрал охапку соломы и кинул ее у двери в королевскую опочивальню. Опустился на нее и, вынув меч из ножен, положил его рядом с собой. Уронил голову и уснул.

Он спал, может быть, всего полчаса и пробудился словно от толчка. Вскинул голову — и увидел перед собой закутанного в черное человека, который поднял над ним легкую сабельку.

Он был воином, и в ситуации, когда жизнь висит на волоске, сперва делал, а потом думал. На этот раз тем самым он спас себе жизнь. Дик кинулся вперед и лишь в следующее мгновение понял, почему именно так и надо поступить.

Человек, которому Дик кинулся под ноги (сперва молодой рыцарь подумал, что это женщина, — так стройна и гибка была загадочная фигура, и лишь потом понял, что имеет дело с мужчиной), непостижимым образом ушел от такой подножки и отскочил. Двигаясь легко, словно скользил по льду, незнакомец обогнул Герефорда раньше, чем заспанный рыцарь успел подняться на ноги. Эта стремительность показалась Дику неестественной, но думать было некогда. Он рванулся к своему мечу, лежавшему на каменном полу. На этот раз он действовал не интуитивно, понимая, что без клинка лорда Мейдаля совершенно беззащитен перед таинственным чужаком.

И не успел увернуться от атаки. Сабелька приласкала его по плечу, и в первый момент Дик приготовился к боли, за которой вскоре последует смерть, но почувствовал лишь боль от удара и вспомнил о кольчужке, надетой под камзол. Той самой тонкой кольчужке лорда Мейдаля, которая, как не раз убеждался Уэбо, не весила ничего, а вернее, весила всего пять-шесть фунтов — просто смешной вес для доспеха, который еще никому не удавалось пробить.

Кольчуга спасла его и на этот раз. Изумленный человек, облаченный в черное, отскочил, в недоумении глядя на противника, прокатившегося по полу два шага до вороха соломы. Полосы крови за ним не оставалось.

Как только пальцы Дика сомкнулись на клинке лорда Мейдаля, он почувствовал себя куда увереннее. Теперь ему казалось, что он непобедим и даже Средиземное море ему по колено... ну самое большое — по пояс. Встречи со слугой Далхана, с черным воином-магом, он ждал давно и на этот раз удивился лишь тому, что он пришел один. Но, должно быть, этот черный особенно опытен, ловок или, может, самоуверенный... Нет, такого не может быть. Самоуверенный воин не может быть очень хорошим. Лишь обычным, а такого не отправят «на дело» одного. Должно быть, этот посланник Далхана пользуется какими-то особенными приемами и ему могут помешать напарники.

Черный кинулся на него со стремительностью атакующей змеи, но даже кобру люди ловят за шею, дело лишь в выучке и душевном спокойствии. Приблизительно понимая, чего можно ожидать, Дик мгновенно успокоился и теперь старался не упустить из виду ни одного движения своего противника. А тот был стремителен, как молния. Впрочем, как ни странно, пока ни одного заклинания не было прочитано. Дик не мог выбрать момента, чтоб хотя бы просто сосредоточиться, воспроизвести какую-нибудь подходящую формулу, например формулу удачи, а черный почему-то магию не использовал. Даже ауры магической защиты, как у прежних, у него не было.

Легкая сабелька металась как живая, и в какие-то моменты Герефорду казалось, что в полете она извивается, как змея. Если бы у него в руках был не магический, а самый обычный меч, смерть настигла бы его очень быстро. Нормандский меч намного тяжелее сабли, он бьет сильно, но и для того чтоб замахнуться им, требуется больше времени. Схватка между двумя рыцарями сводилась к обмену сокрушительными ударами, под которые редко подставлялись мечи и часто — щиты, и наносились они не так уж часто. Дик давно понял, что хорошо наточенная сабелька способна убить так же наверняка, как и тяжеленный меч вроде тех, которыми владели скандинавские викинги. У него не было времени прочесть заклинание, облегчающее оружие, но меч понимал его без заклинаний. Он стал легче.