Чужак из ниоткуда (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич. Страница 52

— На диван положите, — скомандовал Акил Ровшанович и кивком выпроводил обоих. — Твоё, Серёжа, советский пионер? — посмотрел на меня.

— Моё, — сказал я медленно. — Только я не понимаю, как моё могло оказаться у вас. Я разрешения не давал. Это что, грабёж? Или, как это партия называет, экспроприация?

— Ну вот что, — тон Акила Ровшановича изменился. Стал жёстким, ледяным. Впору оцарапаться и тут же замёрзнуть. — Хватит комедию ломать. Будет тут строить из себя… Я спрашиваю — это твоё?

— Кто вы такой, чтобы вам отвечать? Напоминаю, что мы до сих пор не знаем, с кем говорим.

— Я тот, — прошипел Акил Ровшанович, — кто может одним щелчком пальцев упечь тебя, сопляк, в колонию для малолетних. А твоего деда, его друга — этого еврея-ювелира, и папу твоей девки — в тюрьму. Саму девку тоже, к слову, туда же. За развращение малолетних. Ты же малолетний у нас? Свидетели найдутся, даже не сомневайся.

Слава, понял я. Это Слава. Наш красавчик и лидер. Ревность — страшное чувство. Бог знает, что с человеком делает.

— Держите себя в руках, товарищ, — посоветовал я. — В вашем возрасте опасно волноваться. Тем более, вижу, сердечко у вас не в самой лучшей форме. Опять же, сосуды, давление. Поберечься надо. А то как бы партия не досчиталась своего верного члена. Вы ведь коммунист, Акил Ровшанович? Значит должны понимать, что подобные заявления должны, как минимум, иметь под собой твёрдые основания.

— Основания? Я перед тобой, сопляк малолетний, отчитываться не обязан. Но, таки быть, скажу. Чтобы тебя в чувство слегка привести. В июне этого года ты с дедом своим Ермоловым Алексеем Степановичем, старшим мастером-электриком на Алмалыкском горно-металлургическом комбинате и фронтовым другом его Кофманом Иосифом Давидовичем, ювелиром, поехали на рыбалку. Но вместо этого свернули в горы…

Этот человек знал всё. И о нашей экспедиции, и о найденном золоте, и о двух убитых уголовниках, и даже о том, что после всего мы отправились на рыбалку.

— Итог. Незаконная добыча золота и двое убитых граждан. Мало? За глаза любому прокурору, чтобы посадить всех. А это, — он кивнул на диван, — конфискуем. Что касается Черняева Ильи Захаровича, твоего папы, — он бросил взгляд на Наташу, — то он тоже сядет.

— Интересно, за что? — осведомилась Наташа холодно.

Она прекрасно держалась. Просто отлично. Со стальным стержнем оказалась девочка. Не зря она сразу мне понравилась.

— Как это — за что? За незаконное использование государственной научно-производственной лаборатории в корыстных целях. Или ты будешь отрицать, что твой папа принимал горячее участие во всех этих делах?

— Что вы предлагаете? — спросил я. — Вы же не просто так нас сюда привезли? Иначе просто арестовали бы на месте, и всё.

— Умный мальчик Серёжа, — похвалил Акил Ровшанович. — Не зря говорили. Гений, а? Наш советский гений. Вундеркинд! Нельзя губить таланты, даже оступившиеся. Талантам нужно помогать. Но дел вы наворотили много, и просто так их замять не получится. У всего есть своя цена.

— И какова моя?

— Ну, если коротко, ты перепишешь своё изобретение на других людей. Тех, кого мы укажем. За это останешься на свободе, будешь жить нормальной жизнью. Вернёшься в Кушку, в школу пойдёшь… Про дедушку твоего, Иосифа Давидовича, а также папу Наташи и саму Наташу мы забудем. Убитые были уголовниками, находились в розыске, так что… Мало ли что там могло произойти. Нашли золотишко, не поделили, перестреляли друг друга. Неважно. Прямых доказательств вашей причастности нет. Но они тут же возникнут, если… Ну, ты понимаешь.

— Понимаю, — сказал я. — Можно подумать?

— Думай. Шесть минут у тебя есть.

Он достал из пачки сигарету.

— Позвольте, — я встал со стула, взял зажигалку, щёлкнул, поднёс ему огня.

— Спасибо, — он улыбнулся с довольным видом. — Ты и впрямь умный мальчик. Серёжа.

— Красивая вещица, — я повертел зажигалку в пальцах, подбросил на ладони. — Золото?

— Золото, — он уже не отрывал от зажигалки глаз.

А я уже был в орно.

— Красивая вещица, — повторил я медленно и размеренно, продолжая водить зажигалкой из стороны в сторону. — Золотая. Вы любите золото, Акил Ровшанович, верно?

— Люблю…

Он рассказал всё.

О «золотой мафии» (добыча, торговля, зубные протезисты, ювелиры, криминал), под которой находился весь незаконный оборот золота в республике, а он был не малый, с учётом местных золотых месторождений и самородного золота, которое время от времени находили в горах.

О плотных связях «золотой мафии» с компартией, ведущих на самый верх. По сути, партия контролировала весь этот незаконный золотой оборот, наживаясь на нём и безжалостно давя тех, кто не соблюдал правила игры. Не абсолютно контролировала, давала, что называется, дышать и другим, не всё видела и замечала, но — достаточно, чтобы диктовать упомянутые правила игры.

Покойный друг дяди Юзика, геолог, наивно думал, что ему удалось обойти эти правила игры. Не удалось. О нём знали и прижали бы к ногтю в нужное время. Но он умер, а его фронтовой товарищ ювелир Кофман Иосиф Давидович, само собой, был под контролем. Он же золото своего товарища-геолога продавал. Его не трогали до поры до времени.

Но тут исчезли два курьера-уголовника, которые должны были взять самородное золото в известном нам месте и доставить его по назначению нужным людям. Стали искать и, разумеется, нашли. Дальше просто. Кто мог знать об этом месте? Ювелир Иосиф Давидович Кофман, которому о нём рассказал покойный товарищ-геолог. Продавал последнее время упомянутый Кофман золото на сторону? Продавал. А откуда взял? Короче, потянулась ниточка. Тянулась, тянулась и привела точнёхонько ко мне, деду, Наташе и Наташиному папе.

— Дальше — просто, — с большой охотой рассказывал Акил Ровшанович (ненавижу манипулировать людьми, но пока выходит, что без этого на Земле не обойтись). — Сначала надо было выяснить, зачем тринадцатилетнему мальчишке потребовалось золото в таких количествах и только потом действовать. Необычные обстоятельства. А все необычные обстоятельства должны быть разъяснены.

— Выяснили?

— Да. Ты изобрёл и построил фантастический прибор. Антиграв. Мы не могли пустить это открытие на самотёк.

— Мы — это кто?

— Отдел науки ЦК партии Узбекистана. И не только он.

— Славы и власти захотелось? Впрочем, неважно. Скажите вот что. Вы действительно выполнили бы своё обещание, в случае моего согласия передать вам все данные по антиграву?

Акил Ровшанович молчал. В кабинете было достаточно прохладно, кондиционер вполне справлялся с летней жарой, но по лицу партийного деятеля катились крупные капли пота.

— Отвечать, — приказал я.

— Нет, — с трудом произнёс он и повторил. — Нет. Есть мнение, что оставлять вас живыми и на свободе нельзя. Рано или поздно вся история могла всплыть и тогда…

— То есть, нас бы всех убили, так?

— Да, — подтвердил он. — Разумеется, выглядело бы всё, как несчастные случаи.

— Кто конкретно принял решение нас ликвидировать?

Пот уже тёк по лицу Акила Ровшановича ручьями.

— Отвечать!

— Я. Я принял.

— Кто ещё знал обо всём этом?

— Двое, кроме меня.

— Имена, фамилии, должности!

— Полковник Усманов Ибрагим Хикматович — начальник пятого экономического отдела КГБ Узбекистана. Это он послал за вами своих людей — Петрова и Боширова. Второй — Гаджиев Максут Юсуфович — заместитель начальника Ташкентского «Юверирторга». Его людей вы уничтожили в горах.

— Уголовников этих?

— Да. Это убийцы. Настоящие. Они на остром крючке у Максута сидели, любой его приказ выполняли беспрекословно.

— Кто еще?

— Только эти двое. Возможно, есть ещё люди, но ни у кого нет полной картины. Так — мелкие детали.

Я ненадолго задумался. Скорее всего, в ближайшее время мне потребуются деньги. Чем больше, тем лучше.

— В сейфе есть неучтённые деньги?

— Есть.

— Сколько?

— Сорок пять тысяч. Это часть денег за «левое» золото.