Тысяча ударов сердца - Касс Кира. Страница 16

Иниго возник на пороге конюшни с двумя мечами под мышкой и мешком за спиной.

– Эй, – шепнул я, – ты в курсе про девушку Гриффина?

– Рами, – вздохнул Иниго. – Та еще штучка…

Выходит, знали все, кроме меня?

К нам уже направлялся Шервин, ведя лошадь под уздцы. В глаза сразу бросился его решительный, сосредоточенный вид. Неплохое начало. Он шел налегке, твердой поступью. Похоже, из него выйдет отменный солдат.

Подоспевший Андрэ был сама собранность и энтузиазм. Гриффин пришел последним. Старательно пряча заплаканное лицо за конской гривой, он сыпал шутками и прибаутками, зубоскалил. Увидев столь разительную перемену, я вдруг осознал, сколь отчаянно замок нуждается в людях вроде него.

Вроде моего отца. Способных рассеять мрак и снять гнетущее напряжение.

Иниго будто прочел мои мысли.

– Думаю, мы справимся и без него, – шепнул он.

Я молча кивнул. Каван вот-вот развяжет кровопролитную войну, где уцелеют немногие, но пока час не пробил, надо пользоваться отсрочкой.

– Гриффин…

– Да, сэр, – откликнулся тот, не поднимая головы.

– Ты остаешься. Каван переоценил масштаб моего Задания.

Гриффин судорожно сглотнул, однако проявил твердость:

– Леннокс, я еду. Все уже обговорено.

Я буравил его взглядом, вынуждая подчиниться. Гриффин упорствовал, не желая прослыть трусом. Как упорствовал бы всякий на его месте. Однако трусость была тут совершенно ни при чем.

Наконец он шумно выдохнул:

– Спасибо, Леннокс.

– Не стоит благодарности. Миссия тебе предстоит не из легких. Следи, чтобы в наше отсутствие здесь все не развалилось к чертям.

– Слушаюсь, сэр, – ухмыльнулся он.

– Вперед! – скомандовал я и пришпорил коня.

Надо убраться подальше отсюда, пока Каван не узнал, что мы выдвинулись не в полном составе. Убраться отсюда и подобраться ближе к Дарейну. Я задыхался в здешних краях, и каждая вылазка по ту сторону границы чудилась глотком свежего воздуха.

До самого трудного отрезка пути было рукой подать. Там, где заканчивались наши земли, темнела густая, но проходимая чаща. За ней вздымались и опадали волнами поля, поросшие густой травой и дикими цветами. Пейзаж словно сошел с полотен талантливого живописца. Вот только насладиться им могли немногие – жуткий, непролазный лес надежно скрывал красоты полей от посторонних взоров.

Ни единый солнечный луч не проникал сквозь сомкнутые намертво кроны. Деревья пониже, не обремененные листвой, растопыривали раскидистые тонкие ветви, которые вцеплялись в путников, вспарывали одежду и плоть и, густо переплетаясь, не давали проходу. Единственным ориентиром служили крохотные клочки неба, едва различимые сквозь кроны. Но только опытный проводник мог следовать по ним, не заплутав. Да и откуда взяться проторенной дороге, если мы забредали на запад лишь ради очередного Задания или горстки жалких, изнуренных рекрутов.

Долгие часы мы блуждали по лесу, пока на закате нам не улыбнулась удача. Из моей груди вырвался вздох облегчения, когда в темном тоннеле чащи забрезжил угасающий свет.

Мой народ обосновался не в самой плохой части континента. У нас был доступ к морю, плодородные земли и уединение, которое я предпочитал. Однако, пробираясь вдоль границ других стран, я невольно залюбовался их красотой. Залюбовался бескрайними полями, реками, с мелодичным журчанием текущими по каменистым руслам к океану. В каждой попавшейся на пути деревушке ребятня встречала нас веселым смехом, приветливо махала вслед. На еще не освоенных, но уже разделенных территориях возводили изгороди – размежевать участки и отмежевать чужаков.

Мы скакали во весь опор, без устали и без продыху. Олдрик угнал скот из северной части Халсгара, поэтому я предпочел сделать крюк, держась поближе к соседствующей с ней южной границе Кадаада. К вечеру мы достигли Монриа. Обозначенный на карте густой бор с тех пор изрядно поредел, но все же сохранил узнаваемые очертания.

– Монриа. – Сверившись с картой, я протянул ее Иниго.

– Э-э-э… я не умею читать, – вполголоса промямлил тот.

Я прикусил язык, чтобы второпях не сболтнуть лишнего и не обидеть товарища.

– Тебе и не нужно читать. Взгляни на местность. Вот бор, а вот озеро, которое мы проезжали.

Иниго окинул цепким взором карту, осмотрелся по сторонам, припомнил оставшийся позади ландшафт и, сличив детали, утвердительно кивнул:

– Думаю, ты прав.

– Согласен. – Я обернулся к отряду. – Заночуем под деревьями, а чуть свет снова тронемся в путь.

Подъехав мелкой рысью к ближайшему стволу, я спешился и привязал коня.

Иниго занялся палаткой.

– Скажу честно, твоя затея мне по душе. Если вернемся с победой, наше Задание войдет в историю.

Я почесал коня за ушами.

– При хорошем раскладе мы прославимся. А при плохом… лучше не представлять.

– Вот и не представляй. У нас отличная команда. Все получится. Главное – не высовываться, не лезть на рожон.

– Твоими бы устами… И вот еще. – Я отвел Иниго в сторонку и понизил голос. – Если меня убьют, постарайся выполнить Задание. Любой ценой. Хотя бы после моей смерти, но справедливость должна восторжествовать, а Дарейн – вернуться к законному владельцу. – Признание отозвалось почти физической болью. Жажда обладания соседствовала с горечью утраты, и осознавать ее было поистине мучительно. – Отряд тебя поддержит. Пожалуй, с большей охотой, чем меня.

Иниго сглотнул.

– Можешь на меня рассчитывать, – заверил он. – Только ничего с тобой не случится. Слишком ты башковитый.

Я поковырял носком сапога землю:

– Мой отец славился незаурядным умом, однако в Возино возвратился разрубленным на куски. Уверен, Каван не расстроится, если меня постигнет та же участь. Скорее наоборот. Но вы не должны опускать руки. Боритесь до конца за наше королевство.

Иниго коротко кивнул и принялся устраиваться на ночь.

Я вытряхнул из мешка палатку, расстелил. Вечер выдался прохладным, но не настолько, чтобы разводить огонь.

За спиной раздались шаги. Обернувшись, я увидел Блайз.

– Какие-то проблемы?

Она бросила взгляд по сторонам и, удостоверившись, что нас никто не слышит, спросила:

– Ты и правда убивал людей?

Вопрос был таким нелепым, что я с трудом удержался от смеха.

– Блайз, давно ты в Возино?

– Полтора года. Пришла вместе с переселенцами из Рошмара, когда на родине случился неурожай.

То было самое крупное пополнение в наших рядах. Путь из Рошмара не пролегал через чудовищный лес, однако не всем удалось без потерь преодолеть горы. Треть беженцев получила обморожение, а более десятка погибли в дороге.

– Тогда ответ тебе известен. Трое на этой неделе. Еще несколько дезертиров пару месяцев назад. Помнишь пиратов, которые умудрились обогнуть скалы и пытались напасть на нас с моря? Еле-еле потом отмыл меч от крови. Точную цифру не назову, давно сбился со счета, но самым безжалостным и кровавым воином слыву по праву.

Блайз смотрела на меня в упор:

– Тогда почему ты позволил Гриффину остаться? Почему пощадил его, если человеческая жизнь для тебя ничего не стоит?

Я выпрямился и устремил на Блайз пристальный взгляд:

– Речь не о сострадании. Людей и вправду избыток. Зато Каван сейчас рвет и мечет из-за моего неповиновения. В общем, сплошные плюсы.

Что-то промелькнуло в ее глазах.

– Однако из всех нас ты выбрал именно Гриффина. Пожалел двух влюбленных.

– Пусть будет по-твоему.

– Будет, не сомневайся, – хмыкнула Блайз, однако с места не сдвинулась. – Знаешь, даже в самые темные времена, даже в разгар войны двое способны обрести друг в друге свет.

Меня молнией пронзила догадка. Блайз ставила передо мной вопросы, на которые не хотелось искать ответы.

Страх ледяной рукой взял меня за горло.

– Смотрю, Задание совсем вскружило тебе голову. Предлагаю забыть этот разговор раз и навсегда.

Блайз с улыбкой отступила на шаг:

– Попробую, но обещать не могу.

Если меня отказываются признавать, пусть хотя бы боятся, думал я до сих пор. И глубоко заблуждался. Страх был не выбором из двух зол, а моим подсознательным стремлением. Признание делает тебя уязвимым, и одна только мысль об этом повергала меня в трепет.