Тайный агент Господа - Гомес-Хурадо Хуан. Страница 4

— Успокойтесь, брат. Как вас звать?

— Франческо Тома, ispettora.

— Итак, брат, расскажите, как все произошло. Я понимаю, что вы уже повторяли этот рассказ раз шесть или семь, но, поверьте мне, так нужно.

Священник вздохнул:

— Рассказывать особенно нечего. Я служу не только приходским священником, но еще исполняю обязанности сторожа церкви. Живу в маленькой келье за ризницей. Встал я сегодня, как обычно, в шесть утра. Умылся и надел рясу. Миновав ризницу, вошел в церковь через потайную дверь в глубине главного алтаря и направился в капеллу Нуэстра Синьора дель Кармен, где каждый день совершаю молитвы. Меня насторожило, что у входа в капеллу Святого Фомы горели свечи. Когда я ложился спать, их там не было. Вот тогда я его и увидел. С перепугу я бросился в ризницу, ведь убийца еще мог находиться в храме, и позвонил по телефону сто тринадцать.

— Вы ничего не трогали на месте преступления?

— Нет, ispettora. Ничего. Я струсил, да простит меня Бог!

— И вы даже не попытались помочь бедняге?

— Ispettora… Было очевидно, что земная помощь ему уже не нужна.

По центральному проходу к ним приближался человек. Паола узнала в нем младшего инспектора Маурицио Понтьеро, офицера из ОИНП.

— Диканти, поторопись. Сейчас зажгут свет.

— Секунду. Возьмите, брат. Это моя визитная карточка. Номер мобильного телефона написан внизу. Звоните в любое время, если что-то еще вспомните.

— Обязательно, ispettora. Возьмите и вы подарок.

Кармелит протянул ей яркую, красочную открытку.

— Святая Мария дель Кармен. Всегда носите ее с собой. Она укажет вам путь в сии смутные времена.

— Спасибо, брат, — поблагодарила Диканти, рассеянно пряча открытку.

Вслед за Понтьеро инспектор пересекла церковь, направляясь к третьей капелле слева, огороженной, как водится, красной лентой ОИНП.

— Ты задержалась, — укоризненно заметил младший инспектор.

— На дорогах творится черт знает что. Ад кромешный.

— Надо было ехать по Риенцо.

Соответственно табели о рангах итальянской полиции Диканти носила более высокое звание, чем Понтьеро. Однако он возглавлял следственно-розыскную группу ОИНП, поэтому на практике ему подчинялись все сотрудники лабораторий, включая Паолу, занимавшую должность начальника подразделения. Понтьеро исполнился пятьдесят один год; худой (если не сказать тощий), с виду он был неприветлив и обладал своеобразным мрачным чувством юмора. Его физиономия с вечно насупленными бровями напоминала сушеное яблоко. Для Паолы не являлось секретом, что младший инспектор ее боготворил; правда, он всеми силами скрывал это.

Диканти собиралась пройти за ограждение, но Понтьеро схватил ее за локоть.

— Секундочку, Паола! Все, с чем ты встречалась до сих пор, — цветочки по сравнению с тем, что тебя там ждет. Это чистое безумие, поверь мне. — От его тона ей стало не по себе.

— Надеюсь, я справлюсь, Понтьеро. И спасибо.

Она вошла в капеллу. Там работал техник из ОИНП, фотографируя место происшествия. У дальней стены она увидела небольшой алтарь с образом, представлявшим Святого Фому, влагавшего пальцы в раны от гвоздей на Теле Христа. У подножия алтаря покоилось тело.

— Santa Madonna!

— Я предупреждал, Диканти.

Ей открылось кошмарное зрелище, страшнее Дантова ада. Мертвец привалился спиной к алтарю. Вместо вырванных глаз на лице зияли жуткие черные провалы. Изо рта, перекошенного в гротескной гримасе, свисало нечто длинное, окрашенное в бурый цвет. В мелькании вспышки фотоаппарата Диканти разглядела самую жуткую подробность: отрезанные руки, незапятнанные кровью, лежали рядышком на белом полотне неподалеку от тела. На одном из пальцев тускло поблескивал массивный перстень.

Мертвец был облачен в черную сутану с красными кантами, по рангу положенную кардиналам.

Глаза Паолы широко распахнулись.

— Понтьеро, он ведь не кардинал?

— Неизвестно, Диканти. Мы выясняем, хотя у него сильно изуродовано лицо. Мы дожидались тебя, чтобы ты увидела место происшествия в том виде, в каком его оставил убийца.

— А где остальные ребята из отдела по обследованию места преступления?

Бригада отдела по обследованию места преступления считалась ударной силой ОИНП. Все сотрудники были экспертами-криминалистами высочайшего класса. В их специализацию входил поиск следов, отпечатков, волос и любых улик, которые мог оставить преступник на месте происшествия. Они работали, руководствуясь принципом, что при совершении каждого преступления обязательно происходит трансформация или перемещение — преступник что-то берет, а что-то оставляет.

— Уже выехали. Их пикап застрял в пробке на Кавоур.

— Им надо было сворачивать на Риенцо, — неожиданно подал голос техник.

— Тебя не спрашивали, — осадила его Диканти.

Техник покинул помещение, бормоча под нос нелестные эпитеты в адрес инспектора.

— Тебе следует научиться держать себя в руках, Паола.

— Господи Боже, почему ты не позвонил мне раньше, Понтьеро? — воскликнула Диканти, пропустив мимо ушей дружеский совет младшего инспектора. — Дело очень серьезное. У того, кто это сотворил, большие проблемы с головой.

— Таково ваше профессиональное заключение, dottora?

В капеллу вошел Бои, привычно одарив Паолу ироничным взглядом. Он обожал внезапные эффектные появления. Паола сообразила, что именно шеф стоял спиной к двери, беседуя с кем-то у купели со святой водой, когда она переступила порог церкви. Диканти рассердилась, что упустила из виду это обстоятельство и позволила захватить себя врасплох. Спутник Бои держался рядом с директором, но не промолвил ни слова и в капеллу не заходил.

— Нет, директор Бои. Свое профессиональное заключение я положу вам на стол, когда подготовлю. Забегая вперед, скажу, что преступник, совершивший убийство, человек тяжелобольной.

Бои хотел что-то ответить, но в этот миг в церкви зажегся свет. И собравшиеся в капелле увидели то, что до сих пор ускользало от их внимания. На полу возле убитого обозначилась надпись, сделанная небольшими буквами:

EGO ТЕ ABSOLVO^[15]

— Похоже, написано кровью, — заметил Понтьеро, высказав вслух мысль, одновременно посетившую всех.

Мобильный телефон заиграл фрагмент хорала «Аллилуйя» Генделя. Полицейские повернулись и посмотрели на спутника Бои. Тот деловито достал трубку из кармана пальто и ответил на звонок. За время разговора он не произнес почти ничего, кроме дюжины «ага» и «м-м».

Завершив связь, он перевел взгляд на Бои и кивнул.

— Итак, что мы имеем, — начал директор ОИНП. — Инспектор Диканти, младший инспектор Понтьеро, позвольте заявить, что данное дело весьма деликатного свойства. Несчастный, чье тело вы видите, — аргентинский кардинал Эмилио Робайра. Факт убийства кардинала в Риме сам по себе можно назвать неописуемой трагедией, а в сложившейся ситуации он превращается в катастрофу. Жертва принадлежала к числу ста пятнадцати духовных особ, кому через несколько дней предстоит избрать нового Верховного понтифика. Следовательно, положение наиделикатнейшее. Пресса ни под каким видом не должна пронюхать об этом убийстве. Представьте себе заголовки таблоидов: «Серийный убийца терроризирует выборщиков Папы». Даже думать не хочется…

— Минутку, директор. Серийный убийца, вы сказали? Есть что-то еще, чего мы не знаем?

Бои поперхнулся и покосился на таинственного незнакомца, с которым пришел.

— Паола Диканти, Маурицио Понтьеро, разрешите представить вам Камило Чирина, генерального инспектора Корпуса безопасности города Ватикана.

Тот поклонился и шагнул вперед. Он заговорил так, словно для этого ему пришлось сделать над собой немалое усилие; создавалось впечатление, будто сам процесс речи ему неприятен.

— Мы предполагаем, что это вторая жертва.

Институт Сент-Мэтью

Сильвер-Спринг, Мэриленд