Гильотина в подарок - Ковалев Анатолий Евгеньевич. Страница 28
Напротив высилось административное здание, и свет горел лишь в одном, дежурном окне. «Надо будет поинтересоваться у Васи, что там такое. Выглядит чудовищно некрасиво. Голову бы оторвать архитектору…»
Спускаясь вниз, Антон по инерции заглянул в почтовый ящик Василины. В последнее время почтовые ящики преподносили сюрпризы. Василинин был набит газетами, а на самом дне лежала связка ключей. Он сравнил их с теми, что держал в руке.
«Кажется, я начинаю кое-что просекать в логике этих упырей! Они все же руководствуются какой-то логикой!..»
– Пощупать бы этого юного коллекционера! – сказал себе следователь, как только они расстались на Красной Пресне.
В конторе он тут же набрал номер диспетчера и попросил, чтобы его срочно свели с осведомителем. С тем самым, с которым он встречался в антикварном мебельном магазине.
– К сожалению, я не могу этого сделать, – ответили ему на другом конце провода.
Такой ответ Еремин слышал впервые.
– Почему?
– Человек, который вас интересует, сегодня найден мертвым в собственной квартире.
Он повесил трубку. Подробности сейчас следователя не интересовали.
Оставался менее приятный вариант. Старый знакомый, перешедший на службу в РУОП. Тот взамен тоже потребует какую-нибудь информацию. Но выхода не было.
– Костян? Ого-го! Сколько лет, сколько зим! Как поживаешь? Не оголодал еще от своей частной практики?
– Не жалуюсь. У меня дело к тебе.
– Вот как? Оказывается, и мы, бедненькие-несчастненькие, на что-то годимся?
– Ладно тебе! Видел я ваших ребят в деле. Несчастненькими их не назовешь, – подольстился Еремин.
– Стараемся по мере возможностей! – не без гордости отреагировал тот на лесть старого приятеля. – Какое у тебя дело?
– Есть у вас информация о малышах?
– В Греции все есть, ты же знаешь! О малышах, правда, не так много. Давно ли они появились! Да и авторитетов у них кот наплакал. А кто тебя конкретно интересует?
– Некий Старцев Вадим Игоревич.
– Хорошо. Посмотрю. Тебе срочно?
– По возможности.
– К утру будет готово. Отправлю по телефаксу. Жди!
Еремин был не из тех, кто ждет и бездействует. Но прежде чем пуститься в ночное путешествие, он сделал еще один звонок. Давно обещанный самому себе.
– Я слушаю, – ответил заспанный женский голос.
– Ольга?
– Да. Кто это?
Следователь отрекомендовался.
– Здрасьте… – растерянно произнесла она.
– Не ожидали?
– Откуда у вас мой телефон?
– Вы забыли, с кем имеете дело? – не без тщеславия напомнил Константин. – К тому же время от времени почитываю французскую прессу. Нашли новое место?
– Пока нет.
– Большая конкуренция? Или спрос на гувернанток в бывшей Совдепии невелик?
– Просто многие варианты меня не устраивают. А вы позвонили мне, чтобы помочь с работой? – В ее голосе послышались иронические нотки.
– Два месяца назад вы должны были явиться в мою контору, но почему-то пренебрегли этим визитом. Почему?
– Так ведь убийцу нашли. Я не видела смысла в своем визите. Кроме всего прочего, вы должны понять мое тогдашнее состояние. Я была привязана к мальчику, и снова возвращаться в то страшное утро, когда я его обнаружила в детской, было выше моих сил!
Теперь голос женщины звучал вполне искренне. Однако Еремин еще раньше распознал в ней прекрасную актрису.
– Вы могли бы позвонить. Я вас долго тогда искал. Почему сразу съехали с квартиры?
– Я ведь потеряла работу. Пришлось найти квартиру подешевле. А что не звонила – так ведь все уже стало ясно. И мне, и вам, и всем…
Ему показалось, что гувернантка вытягивает из него признание, хочет, чтобы он дал оценку минувшим событиям. Решил ей подыграть.
– Ничего не ясно, – хмыкнул следователь.
– Как?
– Вот так. Приезжайте завтра, как уславливались, в обеденный перерыв. Поговорим. Только с квартиры снова не надо съезжать, – пошутил он на прощанье. – Я не страшный. Я вас не съем.
– Буду надеяться.
Ночное шоссе встретило Еремина моросящим дождиком. Сыщик счел необходимым вернуться в ту квартиру, куда утром его возил авторитет. Не привык верить на слово своим клиентам. Все требовало тщательной проверки. Нужно было по крайней мере убедиться в наличии тайника, чтобы продолжить расследование. Если тайника в квартире не окажется, значит, Старцев хочет его втянуть в какую-то свою игру. Малыш в баках под Пресли нравился Константину все меньше и меньше. Возня с безымянной штуковиной представлялась теперь не совсем чистой. Сыщик сейчас серьезно подозревал, что хозяин штуковины плохо кончил.
Следователь не стал заезжать во двор бабушкиного дома. Он оставил машину у обочины дороги и медленно, размеренным шагом провинциального жителя направился к дому.
Во дворе – адская темень. Фонари тут не были предусмотрены, лампочки под козырьками подъездов давно выкрутили чьи-то вороватые руки, а сами граждане подмосковного городка спокойно похрапывали на своих уютных кроватях с панцирными сетками. Так представлял себе провинциальную идиллию Еремин, пробираясь сквозь заросли сирени и других неопознанных в темноте кустов вдоль окон первого этажа.
Он знал, на что шел, и поэтому предусмотрел все. И крепко спящих граждан, и открытое окно на кухне бабушкиной квартиры. Не ожидал лишь, что какая-то приблудная дворняга поднимет истеричный лай, когда ловко запрыгивал в окно. Да кто обратит внимание на эту пустолайку? И все же Константин некоторое время сидел на корточках под подоконником, прислушиваясь к каждому шороху во дворе.
Убедившись, что никто, кроме собаки, не заинтересовался его персоной, он зажег карманный фонарик.
Обследование мебели и стен квартиры не дало никакого результата. Заваленные хламом антресоли он тоже отверг. Для коллекции такого пройдохи, как этот Старцев, они не годились.
Но так просто сыщик не сдавался. Стоило ехать в такую даль?
С новыми силами он взялся за исследование пола, предварительно свернув вышарканный бабушкин ковер. На доски пола возлагалась последняя надежда. Ведь как-никак первый этаж. Можно много чего накуролесить.
Так оно и оказалось. Только не в комнате, а в тесной хрущевской прихожей. Под ковровым покрытием едва приметный квадрат – крышка люка с малюсеньким (для мизинца) стальным кольцом. Он дернул кольцо вверх. Крышка поддалась. Деревянная лестница с поручнем вела вниз. Посветив фонариком, он обнаружил выключатель, вмонтированный в потолок подвала. Свет оказался насыщенно-красным, как в фотолаборатории.
Еремин спустился вниз, прикрыв за собой крышку люка.
Подвал по площади был равен квартире, но выглядел куда шикарней. Стены обшиты атласом с бронзовым отливом. Пол мраморный. Массивный стол и кресла в стиле ампир. На столе – письменный прибор с часами, украшенный золотозадыми девицами. Следователь мало что понимал в антиквариате, но прибор его впечатлил. Что-то подобное он видел на выставке, посвященной Екатерине Великой: нечто похожее украшало стол императрицы.
А вот потолок здесь был современный, подвесной. Приглядевшись к нему получше, Константин понял, что он состоит из множества глаз с горящими красными зрачками.
– Вот так тайничок! – вырвалось у него. – Этот молокосос умеет использовать всякую щель в полу!
Еремин не удержался от соблазна усесться в одно из кресел. Он представил, что совершает экскурс во времени. По-дилетантски отсчитал двести лет назад.
– Правление Павла! – блистал он сам перед собой. – На фига он только сделал этот красный свет? Глаза устают. Может, символизирует что? Такое впечатление, что сейчас вспыхнет пожар!
Мысль дальше не пошла. Перед глазами опять возник загородный дом Грызунова. Гостиная, где следователь вел допрос. Кресло. Старинное, антикварное кресло. И тоже ампир.
– Что за чертовщина!
За что ни брался в последнее время, все оказывалось как-то связанным с убийством мальчика! А может, просто нераскрытое дело не дает покоя – вот и все объяснение?