Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917 - Гурко Владимир Иосифович. Страница 44

Как известно, первое наступление румынской армии оказалось успешным, поскольку в Трансильвании практически не было австрийских войск. Произошло это, скорее всего, по той причине, что Центральные державы продолжали надеяться на сохранение румынского нейтралитета. Однако не прошло и двух недель, как австрогерманцы, собравшись с силами, остановили румынские войска, а вскоре после этого и сами начали общее наступление. Примерно в это время все считали, что Румыния надеется на болгарский нейтралитет. При вступлении в войну Болгарии не только удлинился фронт румынской армии и увеличилась угроза для румынской провинции Добруджа – вдобавок ко всему возникла опасность форсирования болгарами Дуная. Тогда, вполне естественно, румыны вынуждены были возвратиться к идее генерала Алексеева и согласились на занятие русскими войсками части своей границы, обращенной на восток. Это, однако, требовало удлинения нашего фронта. Убогость румынских железных дорог, сравнимая только со скудостью наших собственных путей сообщения в районах, близких к Молдавии, тем не менее оставляла некоторые шансы на успешную переброску войск именно таким путем. Нам пришлось мало-помалу продвигать к югу левый фланг русской армии, чтобы таким образом постепенно заменять румынские войска. Эта задача была поручена частям левого фланга 9-й армии, которой командовал генерал Лечицкий [106].

Промежуток между 11-й и 9-й армиями было решено заполнить 8-й армией. Для этой цели в район Черновица был переброшен только штаб генерала Каледина; под его управление были отданы уже находившиеся в этом районе войска, прибывшие с различных участков русского фронта. Приказ об этом был получен в середине сентября, и уже в течение следующих двадцати четырех часов я принял в свое подчинение все корпуса 8-й армии вместе с собственными войсками, которые находились какое-то время у Каледина. Среди них было два кавалерийских корпуса. С этого момента Особая армия стала действительно особой – не только потому, что в ее состав входили части гвардейского отряда, но из-за своей необыкновенной величины. В ее состав вошли четырнадцать армейских корпусов. Особенно сложная работа досталась моему штабу, которому пришлось заново создавать базы снабжения, напрямую работать с различными воинскими соединениями и организациями, которые оказались под его управлением.

В начале сентября наступательные операции генерала Брусилова медленно сошли на нет. Отчасти это было вызвано, как уже говорилось, истощением резервов его армий, а также резервов других фронтов. Было сочтено необходимым отправить последние резервы остальных фронтов для удлинения левого крыла русской армии на румынской границе. Однако главной причиной уменьшения нашей боевой активности следует считать нехватку артиллерийских боеприпасов, запасы которых были поглощены как наступлением Брусилова, так и менее значимыми операциями на участках фронта у Риги и Барановичей. Со временем неприятель так усилился, что мог создавать достаточные резервы для парализации наших наступлений, невзирая на то что вначале они развивались успешно. Однако германцы могли воспользоваться полным прекращением наших наступательных операций для переброски своих резервов из Галиции в Трансильванию, куда они прибыли бы по железным дорогам быстрее, чем это могли сделать наши части, передвигавшиеся походным порядком.

Опасность заключалась в захвате неприятелем горных перевалов Трансильванских Карпат и вторжении австрогерманцев на румынскую территорию с целью окружения нашего левого фланга. На этом этапе крупнейшие германские силы были сконцентрированы против Особой армии, а потому для меня было настоятельно необходимо продолжать активные действия. Наша разведка установила, что на относительно узком фронте против моей армии германцы сосредоточили двадцать три дивизии. Исходя из этих сведений и понимая, насколько трудно сломить сопротивление такого большого количества германских войск, я все же предложил генералу Брусилову продолжить свои атаки, но только при условии, что мне будет выделено соответствующее количество боеприпасов. Мое предложение заключалось в том, чтобы провести артиллерийскую подготовку на фронте трех корпусов общей шириной около пятнадцати километров, время от времени сопровождая ее атаками пехоты. Тем не менее я не предполагал трогать с места всю артиллерию, имевшуюся на фронте моей армии, общая протяженность которого равнялась приблизительно 150 километрам. Пушки должны были в большей степени работать для артиллерийской подготовки наступления, а не для непосредственной поддержки пехоты. Не располагая достаточным количеством орудий, я не мог позволить им бездействовать даже на время, необходимое для отвода батарей с позиций в тыл для передислокации на новый участок.

Штабы трех упомянутых корпусов также должны были принять участие в наступлении в неизменном составе. В сентябре и октябре таких попыток наступления было предпринято не менее пяти. Некоторые из них, ради сбережения живой силы пехоты, сводились исключительно к артиллерийской подготовке. В конце концов операции были прекращены по причине дождливой или бурной погоды.

За это время в атаках, оказавшихся для обеих сторон весьма кровопролитными, успели поучаствовать почти все мои дивизии. Однако прежде, чем боеспособность частей успевала снизиться наполовину, их отводили в резерв для быстрого пополнения. Ближе к концу октября вся артиллерия и пехота пришли в такой беспорядок, что для правильной реорганизации армейских корпусов потребовалась новая перегруппировка войск. Тем не менее главная цель была достигнута – германцам не удалось снять с этого участка фронта ни одной своей дивизии; им даже пришлось еще усилить этот участок свежими частями. Тем временем наши войска успели занять назначенные позиции в Трансильвании и перекрыли австрогерманцам доступ в Молдавию.

Глава 16 ГЕНЕРАЛ КОРНИЛОВ. МОЕ НАЗНАЧЕНИЕ НАЧАЛЬНИКОМ ШТАБА СТАВКИ

Корнилову удалось бежать из плена, как чаще всего бывает в подобных случаях, благодаря продемонстрированному им сочетанию храбрости и хладнокровия. Австрийцы захватили его в плен летом 1915 года во время отступления армий Юго-Западного фронта с территории Галиции, когда он, оставшись в арьергарде с относительно небольшими силами, вел упорный бой в попытке обеспечить беспрепятственное и безопасное отступление корпуса, в котором командовал одной из дивизий. Корпусу удалось выйти из трудного положения, заплатив за это пленением своего арьергарда, включая самого генерала Корнилова.

Ему пришлось готовиться к побегу медленно и постепенно, чтобы не вызвать никаких подозрений у австрийцев, которые держали его под строжайшим надзором. Генерал намеренно вел себя в отношении австрийских властей с такой грубостью, что австрийцы со временем начали уклоняться от непосредственного общения с ним. Когда для побега все было готово, его тайком снабдили мундиром рядового солдата австрийской армии. Корнилов сказался больным, но врача, пришедшего, чтобы его освидетельствовать, встретил так резко, что тот от дальнейших визитов отказался. Тогда наступил момент для побега. Разумеется, в его осуществлении не последнюю роль сыграл денщик генерала – простой русский солдат. Когда Корнилов уже скрылся, денщик продолжал всех уверять, что генерал болен и не желает никого видеть. Тем временем Корнилов, переодетый в австрийский солдатский мундир, ехал на поезде в направлении румынской границы. Был один опасный момент, когда Корнилов выходил из здания, в котором его содержали. Однако австрийский часовой, как видно, принял его за своего товарища и даже не окликнул, когда выходивший со двора генерал попросил у солдата огня зажечь сигарету.

Подъехав близко к румынской границе, Корнилов счел за благо сойти с поезда и продолжать двигаться пешком, пользуясь компасом и картой, которые он позаботился раздобыть. Наиболее трудная часть его плана была еще впереди. Важнее всего было избегать любых нежелательных встреч, а для этого следовало держаться подальше от населенных мест. Ему пришлось питаться тем, что можно было отыскать в поле. На третью ночь он решил подойти к каким-то пастухам, которые были похожи на австрийских румын. Он назвался дезертиром и получил от них необходимые сведения о том, как пробраться к румынской границе в обход австрийских частей. На следующий день он оказался уже в Румынии среди друзей, которые помогли ему вернуться в Россию.