Книга пяти колец. Том 5 (СИ) - Зайцев Константин. Страница 12

Пропустив резкий взмах дубины над своей головой, я волчком крутанулся, нанося рубящий удар чуть ниже правого колена. Именно эта нога является его основной опорной и это ключ к победе над тварью. Взвинтив скорость на максимум, я стал похож на лесоруба, пытающегося срубить топором лиственницу. Постоянные удары шуаньгоу в одну точку не давали ему зарастить ногу. Мне пришлось выжать из себя все, чтобы не сдохнуть. Тридцать ударов в полную силу и все это на предельной для меня скорости постоянно уклоняясь от жутких взмахов дубины и копейных выпадов его мерзкого языка. Лишь после этого раздался сладкий хруст, с которым подломилась его нога.

Грохот от падения такой туши, наверное, был слышен на километры вокруг. Первый раунд был за мной, но это только начало. Даже лежа на спине тварь была смертельно опасна и теперь наша борьба напоминала схватку кобры с мангустом, где я выступал в роли мелкого хищника никак не защищенного от ядовитых клыков рептилии.

Мерзкая плоть отлетала кусками от каждой моей атаки, но создавалось впечатление, что жабомордому это доставляет лишь небольшой дискомфорт. Больше всего я боялся, что он успеет восстановить свою ногу и мне придется рисковать снова и снова. Лишь когда у меня получилось отсечь кисть, сжимающую тецубо, я немного успокоился. Как оказалось очень зря.

Рывок вперед и уклонившись от липкого языка, я наношу колющий удар прямо в шею этого урода. Звук прорубаемой плоти звучал для моих ушей ангельским хоралом, которому вторили мои личные демоны — гаки, поющие свои нечестивые гимны. И в шаге от заслуженной победы я получил сюрприз.

Я наносил удар за ударом, в его мерзкую шею, пытаясь ее перерубить. Неожиданно она раздулась, а в следующий миг меня накрыло облако удушливого газа. Кожу обожгло словно кислотой, я чувствовал, как мои легкие наполняются этой гадостью сжигающей меня изнутри. Кое-как откатившись в сторону, я пытался очистить свой организм от этого жуткого яда, а из этого ядовито-желтого тумана ко мне полз мой противник.

— Человечек! Я сожру тебя с потрохами, и мои раны зарастут! — Проквакал жабомордый урод медленно ползя ко мне наплевав на боль от обрубка кисти. Кровь из его ран практически перестала сочиться еще немного и он сможет восстановиться. — Избранные дети Рогатой Жабы, могут многое, но такие как ты никогда не поймут ее величие, цепляясь за свою жалкую человечность!

Все демоны Дзигоку, да что же ты за тварь! Бешеная ярость накрыла меня с головой, пусть я сдохну, но эту мразь я заберу с собой. Древняя, как мир, мантра начала крутиться в моей голове заставляя мой организм работать на полную катушку.

Наплевав на боль, медленно мое тело медленно поднялось. Словно со стороны я видел насколько все плохо. Судя по первичным ощущениям этот кислотный газ, сжег мне всю кожу на лице и груди. Интересно, почему с волосами все в порядке? На долю мгновения мелькнула мысль, в моей голове, чтобы тут же пропасть.

— Дхарма воронов очищать мир от скверны. — Не смотря на адскую боль от обожжённых кислотой губ, почему-то я чувствовал, что мне обязательно это нужно произнести. — Во имя Крылатого Отца, я приговариваю тебя к смерти! Ты умрешь!

Стоило мне произнести эти слова, как я рванул вперед, чтобы взмыть в гигантском прыжке уходя от копейного удара ядовитого языка нанесенного с молниеносной скоростью. В воздухе, в моих руках, вновь материализовались рукояти шуаньгоу. Умение управлять своим телом позволило мне приземлиться, согнутыми коленями, ему прямо на спину заставляя хрустеть его позвоночник. Под воздействием силы прыжка и мощи гравитации мечи-крюки прошли сквозь его плоть, как горячий нож сквозь масло, пришпилив его к покрытым кровью камням. Как там сказал убийца духов, что мой стиль похож на стиль мясника? Он еще не знает насколько он прав!

Несмотря на раны жабомордый был еще жив и пытался вырваться. С трудом вытащив один из клинков, я еще больше разворотил раны на теле оскверненной твари, которая продолжала оставаться смертельно опасной даже сейчас. Дальше мне предстояло поработать мясником и палачом. По своей живучести этот урод мог поспорить с легендарными оборотнями и вампирами.

В древних легендах Земли вампиров можно было убить, лишь вбив им осиновый кол в сердце и отрубив голову, если конечно ты не отправишь его на солнце. Только здесь я осознал сакральный смысл этого действия. Вампиры существа ночи, тьмы и крови, как и гуйдзин Нефритовой империи и вся их энергетика сосредоточена на этих трех китах. Солнце перегружает энергетическую систему существа и неспособное на энергетическую защиту самого себя оно сгорает в очищающем пламени Бледнолицего господина, которому поклоняется мой друг Тан По. Сердце это центр Огня, который заставляет нас действовать. Осина же, по легендам, дерево впитывающее негативную энергетику, которой пользуется вампир, а поскольку он без нее не может заставить двигаться свое мертвое тело, то он оказывается беспомощным если осиновый кол окажется в его сердце. Голова являет собой центр Пустоты — сосредоточение всего, что составляет личность любого существа. Именно поэтому, отрубив голову, ты лишаешь его личности и даже если оно живо, без головы, ему будет во много раз сложнее восстановиться.

Скверна в отличие от некротической энергии Гуйдзин, все же оставляет существо живым и именно поэтому солнце практически никак не влияет на оскверненных. Именно поэтому я начал с самого простого — с головы.

Не смотря на энергетическое лезвие шуаньгоу, мне удалось перерубить ему шею лишь через несколько ударов. То что происходило дальше мне не хочется вспоминать даже в самых жутких кошмарах. Ядовитая кровь толчками выплескивалась из шеи, я словно лесоруб прорубал грудную клетку в поисках сердца.

В кровавой мешанине плоти и прорубленных ребер продолжал биться огромный комок, размером с голову ребенка. Глубоко вдохнув, резким движением я вырвал его и крепко сжал в ладони. Закрыв глаза, я потянулся к ядру, наполняя свои меридианы силой кольца Огня. Очищающее пламя моей силы медленно превращало продолжающее биться сердца последователя Рогатой Жабы в вонючий, истекающий жиром пепел.

Прошло, наверное, минут пять, прежде чем я почувствовал холодную волну исцеляющей энергии от голодных духов говорящих о том, что мой враг окончательно мертв. А в моей душе укрепилось четкое мнение, что я не готов перестать быть человеком и продать свою душу, даже если это позволит мне стать намного сильнее. Лучше я останусь тем, кто я есть и смогу сам прорваться на самую вершину.

Медленно я поднимался по ступеням, освещенным лунным светом. Четыре испытания остались позади, и мне осталось последнее. Если раньше я думал, что все это глупость, и я уже готов состязаться с лучшими, в своей категории, то сейчас до меня дошло, что именно в таких схватках я буду постигать себя все глубже.

С каждым новым шагом, словно снег, с меня ссыпались хлопья старой кожи сожженной кислотным дыханием жабоморда. Новая кожа нестерпимо чесалась, а я улыбался как дурак, вглядываясь внутрь себя. Кольцо Пустоты первого ранга сияло ослепительным золотом, а в моих ушах слышалось одобрительное карканье воронов.

На высокой сосне, глядя на поднимающегося парня, сидел крупный черный ворон. И лишь те чье могущество могло прозревать истинный облик поняли бы, что этот ворон был кенку. Сердце старой женщины наполнялось радостью от того, что кровь Обманщика вновь пробудилась и ее народ больше не будет одинок в Срединном Царстве. Мальчишка показал себя достойным бойцом, но вот его стиль. Те кто умел понимать вороний язык услышали бы недовольный возглас. Разве так должны сражаться дети тех, кто смешал кровь с ее народом? Где техника, изящество и хитрые уловки? Этот мальчишка рвался вперед как раненный вепрь стараясь разорвать своего противника до того как сам отправится в другой мир. Кивнув самой себе, она дала обещание, если он выживет, то она станет его наставником и сумеет привить ему качества достойные настоящего кенку….

Глава 7