Жена самурая (СИ) - Богачева Виктория. Страница 23

— Такеши, — произнесла она, нервно облизнув губы.

Он закрыл двери и повернулся к ней, все еще раздраженный.

— Не нужно палок, — Наоми била неконтролируемая дрожь при одной мысли об этом. Слишком свежи были воспоминания о наказаниях отца.

Минамото поднял бровь, в немом удивлении смотря на девчонку.

— Это я решу без тебя.

— Они не сделали ничего, что заслуживало бы такого наказания, — Наоми выдержала его взгляд, спокойно пожав плечами.

Она и сама была виновата в какой-то степени. Ни разу не пожаловалась, не сделала замечания, не повысила голос. Позволяла так с собой обращаться.

— И тогда нужно наказывать большую часть слуг в твоем доме, — продолжила Наоми, обнимая себя за плечи. — Они все питают ко мне мало уважения.

— Что?.. — Такеши стиснул ее локти и слегка встряхнул. В его глазах искрилась ярость, а голос опустился до вкрадчивого шепота.

— Никто из них не отвечает на мои вопросы с первого раза. И не выполняет просьбы, если их не повторить, — она фыркнула, безуспешно пытаясь подавить вызванный близостью Минамото страх.

Такеши отступил на шаг, разжав руки.

О чем говорит девчонка? Как его люди смеют не подчиняться?

Наоми почувствовала его недоверие и, задетая им, небрежно произнесла:

— Могу их понять. Я бы тоже не стала считать своей госпожой привезенную девку, которая спит с господином до свадьбы.

Наоми видела это в их взглядах, в небрежных кивках, в медленных, нерасторопных движениях.

Она говорила сейчас, хлеща словами саму себя, втаптывая в землю свою гордость.

Такеши тяжело взглянул на нее.

— Почему ты позволила так с собой обращаться?

— Мне следовало пожаловаться тебе? — Наоми упрямо вздернула подбородок. Она не будет, не будет, не будет оправдываться и опускаться до хныканья. — Или твоему управляющему Масахиро, который с радостью свалил на меня все дела поместья? Не слишком много времени он оставил мне на жалобы…

Она вдруг почувствовала невероятную усталость и опустила голову. Как ей было все успеть? Она не привыкла к такому… И что бы из-за нее пороли людей тоже не привыкла.

Минамото потер двумя пальцами переносицу, смотря на вдруг поникшую Наоми.

Кажется, он многое упустил за прошедшие дни.

— Тебе следовало показывать свою дерзость при общении со слугами, а не со мной, — резко бросил он. — Наказание я отменять не стану, что бы ему ни предшествовало. Зарвавшихся щенков нужно учить.

Наоми подавила вздох и опустила взгляд, разглядывая татами под своими ногами. Она развернулась, собираясь уйти, когда услышала властный голос.

— Стой.

Она остановилась. Сил противиться Такеши не было.

Он медленно обошел ее со спины так, чтобы видеть лицо, и взял двумя пальцами за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.

— Зачем ты за них попросила? — спросил он.

Его вопрос ошеломил Наоми. Она не задумывалась о природе своего порыва; знала лишь, что должна вступиться за слуг и попросить Минамото их не наказывать. Но почему? Что ею двигало?

Вместо ответа она нервно повела плечами. Такеши такое объяснение не удовлетворило. Он стоял рядом и терпеливо ждал, пока она не выдавила из себя.

— Не знаю. Не люблю, когда наказывают людей.

— Они это заслужили, — спокойно отозвался он.

Такеши отпустил ее подбородок, шагнул назад и, скрестив руки на груди, одарил Наоми пристальным, задумчивым взглядом. Она поежилась. Казалось, в комнате стало очень холодно.

— Они оскорбили тебя. И меня, разумеется. Но в первую очередь — тебя.

Наоми посмотрела на Минамото исподлобья.

— Слуги ослушались тебя не в первый раз, — продолжал говорить Такеши. — Ты их прощала, терпела. И тебя вновь ослушивались. Больше такого не повторится. Не после того, как их выпорют по моему приказу. Больше никто не посмеет делать вид, что не слышит твоих слов.

Он что… защищал ее? Наоми вскинула на будущего мужа вопросительный взгляд. Она силилась найти ответ в выражении его лица, и, конечно же, у нее не получилось. Было так странно и непривычно. Она уже и не помнила, когда кто-нибудь вступался за нее в последний раз… Никто не смел перечить воле и спорить с главой клана, ее отцом. Никто не просил его смягчить наказание для дочери или позволить ей разделить со всеми трапезу, а не сидеть взаперти голодной…

Что-то дрогнула внутри Наоми, и она поспешно опустила голову, чтобы спрятать от Такеши свои глаза.

— Подумай об этом, — сказал он напоследок, и Наоми услышала, как за ним с мягким шелестом закрылись деревянные створки.

Глава 9. Новые уроки

Дни шли за днями, складываясь в недели. Все мысли Наоми были заняты поместьем Минамото. Она отчаянно пыталась разобраться в делах клана. Иногда получалось, иногда — нет. Как-то она забыла заказать рыбу, совсем вылетело из головы, и им на ужин подали один рис. Такеши высказал свое недовольство. Конечно, он был голоден и зол, и вечерняя трапеза его разочаровала. Наоми приложила немало сил, чтобы не огрызнуться в ответ. Ему легко говорить и предъявлять претензии!

Но если она и научилась чему-то хорошему у своей мачехи, то это прикусывать вовремя язык и не отвечать на упреки мужа, даже если они задевали сильно, или казались надуманными. Хеби никогда не спорила с отцом Наоми, и, быть может, в этом и заключалась ее главная мудрость.

Занимаясь делами поместья, она гораздо больше узнала о том, что произошло пять лет назад. В тот год Наоми была совсем девчонкой, она еще даже не расцвела и потому в клане никто не обращал на нее внимания. Она умело этим пользовалась: бесшумной тенью скользила вдоль стен, останавливалась в самых тихих уголках, внимательно вслушиваясь в разговоры взрослых.

Случившееся было столь ужасно, что новости дошли даже до уединенного, позабытого многими поместья Токугава. Наоми помнила взволнованные голоса и пересуды, что длились неделями. Она мало понимала тогда, будучи еще ребенком. И уж точно не могла тогда помыслить, что однажды выйдет замуж в клан Минамото. Иначе, быть может, слушала бы гораздо внимательнее.

Заброшенных минка в поместье Минамото было гораздо больше, чем жилых. По сути, весь клан обитал сейчас в одном лишь здании — главном доме, в который будущий муж и привел ее в тот первый вечер. Несколько лет назад старший брат Такеши, наследник их отца, попытался вырезать под корень всю свою семью. Он убил всех до единого представителей младшей ветви клана, убил своих младших братьев и сестер, убил мать… Такеши и его отец, глава клана Кенджи-сама, единственные пережили те страшные несколько дней.

Это был лишь один из эпизодов развернувшегося противостояния и борьбы за сегунат между несколькими сильнейшими кланами страны. Один эпизод, унесший дюжину жизней, поставивший под угрозу само существование клана Минамото, чья история насчитывала уже три сотни лет.

Наоми видела заброшенные, пустые минка, в стенах которых гулял ветер. Он же перекатывал по татами сухую листву, оставшуюся еще с осени. Находиться в них было невыносимо. Если даже ей чудились голова давно мертвых людей, смех детей и быстрый топот их ног по деревянным верандам, то что же испытывали Кенджи-сама и ее будущий муж? Она понимала, почему два последних представителя клана Минамото переселились в один дом и покинули комнаты, в которых некогда жила вся их семья.

В тот день Наоми в первый раз посмотрела на будущего мужа другими глазами. Увидела в нем человека, а не чудовище из сказок, которыми старухи пугали на ночь детей. Не монстра, разрубившего старшего брата на куски и скормившего их потом свиньям… Если ей было одиноко и тоскливо бродить по огромному, совершенно пустому поместью, то что же чувствовал он?

В один из дней, сидя за низким столиком, она просматривала свитки, в которых были отражены имеющиеся в поместье запасы риса, когда в дверном проеме показался управляющий ее будущего мужа, Яшамару-сан.

— Господин просит вас пройти на крыльцо, Наоми-сан.

Мужчина поклонился ей, вытянув руки по швам. Она торопливо заправила за ухо выбившуюся из прически прядь и отложила в сторону свиток. Она поднялась на ноги — без былого изящества, ведь порез, полученные во время поединка, еще не затянулся до конца. Но все же двигалась она гораздо увереннее, чем еще неделю назад. Быть может, до дня свадебной церемонии все ее раны действительно заживут.