Вернуть Боярство 6 (СИ) - Мамаев Максим. Страница 16

Женщина шаталась, с её губ вновь текла струйка крови — столь быстрое разрушение артефактных цепей не прошло для неё даром, и сейчас аура женщина потускнела, съежилась и посерела — та выложилась на полную, и до того, что бы словить магическое истощение ей оставался буквально шаг.

— Дамы и господа, повторяться не буду, потому слушайте внимательно, — бросил Пётр, решительно шагая вперед. — Там, в нескольких километрах, сядет этот эсминец. Ваша задача — не отставать от меня. К сожалению, времени и возможности помочь каждому у меня не имеется, и потому отставших и раненных придется бросить. А теперь — веред!

И вместе с этим он достал небольшой деревянный амулет и раздавил его в руках. Всё, Расул получил сигнал о том, что дело сделано и может отступать. И вместе с этим сейчас на эсминце знают его местоположение… Так что они, выбравшись из зоны досягаемости замковой магии Серовых, остановятся и будут его ждать, а в случае надобности сами подлетят поближе…

И бежать действительно требовалось шустро. Позади Петр уже ощущал ауры гвардейцев и десятка магов — пары Мастеров, Младшего Магистра и нескольких Учеников да Адептов. Казалось бы, велика ль угроза для чародея его уровня? Он бы смёл их даже в одиночку, а сейчас с ним была ещё одна чародейка его ранга!

Вот только оба они были не в лучшей форме и почти без маны. О схватке можно было даже не думать — их и два десятка опытных и экипированных гвардейцев сейчас сумели бы повязать. Слишком много маны истрачено… А даже будь маны побольше — одно дело прикончить врагов в узком помещении, где им просто некуда деться, другое — в чистом поле. В таких обстоятельствах бывалый, хорошо вооруженный гвардеец под зельями магического допинга да при полном комплекте оружия был даже опаснее какого-нибудь Ученика…

В общем, они бежали. Бежали изо всех сил, как и все прочие — Мирзаевы тоже решили прекратить игры с судьбой. Тем более Над донжоном особняка набухало, переливаясь зловещими оттенками зеленого и фиолетового, что-то из разряда высшей магии, и проверять на своей шкуре что именно желающих не было. С громким лязгом и грохотом, теряя части обшивки и бронелистов, эсминец горцев стремительно вошёл в режим форсажа, на огромной скорости устремляясь подальше — разозлённые дворяне могли одним этим ударом начисто аннигилировать корабль, не смотря ни на какие защитные чары.

— Быстрее, быстрее! — зло и горячо шептала бегущая рядом женщина. — Да забудь ты об этих отбросах! Нам бы поскорее отсюда убраться! Что ж ты мнешься, как девственник, впервые бабу голую увидевший⁈

— Пасть закрой, любезнейшая, и дыхание береги, — посоветовал Смолов женщине. — Не то я решу, что стоит сломать тебе ноги и оставить здесь — глядишь, на твою раздолбанную задницу пара-тройка уродов и польстится. Не беси меня!

Женщина вспыхнула — ну, насколько это возможно было при избитости её лица — но промолчала, по тону Петра поняв, что тот вполне может свою угрозу выполнить. Позволять всяким незнакомым бабам, будь те хоть трижды шестого ранга, собой помыкать он не собирался.

Но кое в чем она была права — когда они нырнули на опушку ближайшего леса, из тоннеля уже выбежала погоня. Следовало поспешить…

Бежать пришлось около часа. Быстро выяснилась проблема — многие заключенные были просто неспособны выдержать темпа, взятого диверсантом. Разумеется, Пётр и не думал останавливаться, что бы помочь и поддержать их… Но, к их счастью, минут через пятнадцать с начала преследования группа тех, кто бежал за ними, прекратила погоню, сочтя риск слишком великим для себя — не дураки, чай, прикинули, что раз вся эта кутерьма затеяна ради пленников, то в лесу их явно ждет подмога. Петр в тот момент вздохнул с облегчением — артефакты-ловушки, что он взял с собой и которые, хоть никого из врагов и не убили, судя по всему, но сумели выигрывать им достаточно времени, у него заканчивались.

— Привал, — объявил наконец Смолов, глядя на измучанных долгим бегом людей.

Никто ничего не ответил, но семнадцать человек, что сумели выдержать заданный им темп, тут же повалились на землю там же, где и стояли. Сил говорить, что-то требовать или чем-то интересоваться у них уже не осталось, и люди просто лежали, жадно ловя ртом воздух. Тот факт, что столько из них сумели выдержать его темп, уже был достаточно удивителен — несмотря на то, что каждый из них был чародеем и зелье антимагии никак не влияло на их физические данные, они все носили на себе следы истощения и побоев. Так что Петр ожидал, что сюда добежит максимум человек семь… Это что же получается — тут никого ниже Адепта среди бегунков нет⁈ А ведь многие женщины ещё и детей на себе тащили… Впрочем, чему удивляться? Едва ли в таком месте могли содержаться простолюдинки, право слово.

Сам диверсант был ещё полон сил. Во первых, могучее тело чародея шестого ранга само по себе не шутка, во вторых он не содержался месяцами, а то и годами в плену, на скудной и плохой кормежке и под месяцами воздействия антимагического зелья. Ну и плюс хоть его запаса маны не хватило бы ни на один серьёзный бой, но тех крох, что имелось, вполне хватало на чары усиления организма.

— Что… дальше… делать… будем? — с хрипами и сипеньем поинтересовалась спасенная им от насильников чародейка.

— Ждать, — ответил Петр. — Ну и займемся раненными…

Одно за другим четыре разных зелья отправились в рот спасенного им Серова. Конечно, мгновенно восстановить истощенный организм, что годами подвергался грубой и безжалостной эксплуатации в качестве батарейки это не могло, но хотя бы вернуло ясность во взгляд истощенного чародея и начало потихоньку исцелять самые примитивные, поверхностные раны — натертости от кандалов, застои крови от многих лет сидения в одной позе и так далее.

— Дай! — потребовала наглая девица, вытащенная им из подземелья. — Мне тоже нужно восстановиться.

Взгляд её глаз был устремлен на убираемые обратно в подсумок зелья. Хмыкнув, Пётр взглянул ей прямо в глаза и жестко произнес:

— Нет. На лечение и восстанавливающие эликсиры раньше, чем принесешь полноценную клятву вассальной верности, можешь даже не рассчитывать.

— Хам! — возмутилась уже несколько отдышавшаяся женщина. — Как можно так обращаться с дамой⁈

— Мой господин вообще сломал бы тебе одну из рук ещё тогда, когда ты призналась, что можешь снять цепи с пленника и отказалась это делать, — хмыкнул Пётр. — Я на его фоне ещё добряк. А отказалась бы второй раз — переломал бы ноги ко всем чертям. Я же был так добр, что дал тебе возможность выбора и даже взял с собой. Будь благодарна, женщина — я итак само воплощение галантности, если учитывать обстоятельства.

— Что-то я не уверена, что мне стоит приносить такому господину клятву вассальной верности, — шутливо усмехнулась она. Но, увидев потяжелевший взгляд диверсанта, тут же вскинула руки. — Шучу я, шучу! Бога ради, у тебя и чувства юмора совсем не имеется, мужлан⁈

Проверяет границы дозволенного и постепенно расширяет их, понял Петр. А ещё пытается чисто по женски заигрывать с ним — через старую как мир игру в строптивую даму, что глубоко внутри признательна, благодарна и бла-бла-бла… А ты, мол, должен ей доказать, что заслуживаешь её внимания… Невольно Смолову стало смешно. Даже не от того, что с ним в принципе не могли сработать женские чары подобного толка — сотрудника Тайной Канцелярии готовили ко многому — но и по другой причине, которую он со смехом бросил в лицо изумленной женщине.

— Ты прежде чем в прекрасную принцессу боярского Рода играть, посмотрелась бы в зеркало! Прибегать к женским хитростям с твоим нынешним лицом… Да и вообще — прекрасная моя, ты что, забыла, в какой ситуации я тебя впервые увидел⁈ И ты реально рассчитываешь на что-то при этом⁈ Аха-ха-ха-ха…

Нет никого страшнее оскорбленной женщины, и Петр это знал. Возможно, будь он тем самым Старшим Магистром Тайной Канцелярии, до поражения Пеплу и пленения, с последующей пересборкой личности, он бы и не допустил подобной ошибки. Но… Несмотря на всю свою память о прошлом и унаследованные навыки, он нынешний был, по сути, взрослым ребенком. Отчего его частенько заносило, правда до этого дня — лишь в мелочах. По сути он был новой, свежей личностью с полным доступом к памяти и опыту старой, только вот этот самый опыт не всегда успевал удержать его от какой-либо глупости. Вроде брошенной сейчас фразы.