Вкус греха - Джонсон Алисса. Страница 49

— Это ненормально, — прошептала она, когда Вит открыл дверь в спальню барона. — Это даже неестественно.

Вит вошел вслед за ней и закрыл дверь.

— По крайней мере, мы услышим, когда он проснется. Начни оттуда. — Он указал на комод. — Я займусь столом и шкафом.

Пока мистер Каннингем кряхтел и скрежетал за стенкой, Мирабелла перебирала личные вещи дяди. И пришла к выводу, что сильно погорячилась, настояв на своем участии в обыске. Она ведь не знала, что придется рыться в его белье.

Скривившись, Мирабелла достала платок, который Вит дал ей на чердаке, и стала осторожно перебирать содержимое ящиков. Ей потребовалась минута, чтобы найти под горой чулок большую деревянную шкатулку. Она помедлила, затем нехотя приподняла крышку — вещи, которые такой человек, как барон, прятал под чулками, могли быть разными, но уж точно не симпатичными.

Мирабелла без труда открыла шкатулку: внутри лежало несколько стопок десятифунтовых банкнот.

«Черт побери!»

Может, они настоящие. Может, ее дядя всего-навсего скряга. Может…

— Мирабелла.

Она обернулась. Вит стоял рядом и держал в руках коричневый сверток. Вид у него был угрюмый.

— Что это? — шепотом спросила она.

— Доказательство, — ответил он.

«Или еще одно доказательство», — печально подумала она и указала на ящик.

Он заглянул внутрь, сдвинул брови, взял пачку банкнот и сунул ее в карман. Затем схватил Мирабеллу за руку, вывел из комнаты и повлек за собой по коридору. Он молчал, пока они не дошли до ее комнаты.

— Ты нашел еще что-то? Что именно? — спросила она, когда Вит захлопнул дверь и защелкнул задвижки.

Он молча протянул ей сверток.

Мирабелла развернула его, и у нее перехватило дыхание. Ей не нужно было спрашивать, что за предмет у нее в руках. Это казалось очевидным. Она держала металлическую пластину, на одной стороне которой, как на печати, были вытравлены линии. И эти линии сплетались в рисунок хорошо знакомой десятифунтовой банкноты.

Значит, это правда. Ее дядя — фальшивомонетчик. Она бы ни за что в это не поверила, если бы не держала доказательства в своих руках. Оторопев, она смотрела на клише, пока Вит не заговорил:

— Мирабелла?

Она моргнула, стряхнув оцепенение, и вернула ему пластину.

— Что ты намерен делать?

— Отдам это Уильяму вместе с банкнотами и квитанцией о доставке, которую ты нашла на чердаке. Он решит, как поступить дальше. Мне жаль, чертовка.

Мирабелла кивнула. Она никогда не уважала дядю, не доверяла ему и не гордилась им. Все осталось по-прежнему. Только отныне из племянницы ничтожного пьяницы она превратилась в племянницу жулика.

Мирабелла поняла, что теперь навсегда останется в Хэлдоне гостьей, пригретой из жалости, и с трудом подавила рыдание, подкатывающее к горлу.

Вит слишком благороден, чтобы нарушить слово, но приютить племянницу мошенника, от которой все наверняка отвернутся, — это не значит… что?

Взять ее в жены.

Разбитое сердце Мирабеллы обливалось кровью.

Граф Тарстон никогда не сделает парию своей женой.

— Мирабелла?

Она проглотила слезы и разочарование. «Он не давал повода думать, что когда-нибудь сделает мне предложение», — сухо напомнила себе Мирабелла. Он ничего не обещал. Не говорил, что любит. А если она втайне лелеяла мечту стать хозяйкой Хэлдона, то сама является виновницей своих страданий.

Решив сохранить хоть каплю гордости, Мирабелла натянуто улыбнулась и указала на пластину.

— Как думаешь, об этом станет известно?

— Сомневаюсь, — осторожно ответил Вит, и Мирабелла поняла, что он просто хочет ее успокоить. — Уильям не допустит, чтобы ты пострадала, и никто не допустит. Он будет грозить разоблачением, но только для того, чтобы выведать имена сообщников. Грязный судебный процесс никому не нужен.

— Здесь замешан кто-то еще, — устало сказала Мирабелла. — Точно замешан. Дядя не смог бы провернуть такое один.

— Пробыв с ним несколько дней, я, пожалуй, с тобой соглашусь. Думаю, Уильям имеет какие-нибудь соображения на этот счет.

— Ты ведь не сразу скажешь ему, Вит? Подождешь до вечера? Мне нужно… нужно все обдумать… решить для себя кое-что.

Она хотела, чтобы он ушел, пока сдерживаемые слезы не хлынули потоком.

Вит помолчал, потом ответил:

— У тебя есть время, пока гости не вернулись с охоты. Но не выходи из комнаты. И пока будешь думать, собери вещи. Хочу, чтобы к ужину ты уже была в Хэлдоне.

23

Мирабелла провела целый час в своей комнате, рыдая в подушку. Когда слез не осталось, она поднялась, умылась и, как посоветовал Вит, стала собираться.

Она не вернется. Она больше никогда сюда не вернется. Так и будет до конца своих дней жить гостьей в Хэлдоне.

Они с Витом могли быть вместе. Но дядя разбил эту мечту, нанеся Мирабелле такую глубокую рану, от которой она вряд ли оправится. Еще сильнее заставляло страдать понимание того, что из-за дяди она может остаться без гроша.

Если Мирабелла навсегда покинет дом барона без его письменного согласия, — а он ни за что не откажется от своих ежегодных трех сотен, — до того как ей исполнится двадцать семь, она лишится наследства. И все деньги до последнего фунта достанутся. …она не могла припомнить. Женскому обществу «Сестры добродетели», что-то вроде того.

Остаться она тоже не могла. Не теперь, когда на горизонте назревает скандал.

Борясь с усталостью и досадой, Мирабелла засунула капор в саквояж. «Незачем, — корила она себя, — портить собственные вещи в порыве гнева». И тут же пнула ногой стол.

Как несправедливо!

Прощайте, пять тысяч родительского наследства, а вместе с ними и мечта жить, ни от кого не завися! Теперь она уже никогда не породнится с Коулами, но с деньгами она хотя бы не чувствовала себя обузой.

Не в ее силах убедить дядю отказаться от ежегодной выплаты. Наверное, даже обвинение в фальшивомонетничестве не встанет между ним и его деньгами.

Проклятье! Если бы только у нее было шестьсот фунтов, чтобы откупиться от него! Мирабелла защелкнула саквояж, подняла его… и снова поставила на пол.

Она может откупиться от него. Как же она раньше не догадалась? Мирабелла подбежала к столу, взяла перо и бумагу, затем составила простенький договор.

Нужно поспешить. Буквально минуту назад она слышала, как к дому подъехала карета дяди. Вит наверняка уже подготовил экипаж, который отвезет их в Хэлдон.

Не прошло и десяти минут, как Мирабелла оказалась перед кабинетом барона. Дверь была открыта. Дядя, который только что вернулся с охоты, сидел за столом, потягивая портвейн.

Она откашлялась и вошла в комнату.

— Прошу прощения, дядя.

— Это ты спугнула парня?

— Простите?

— Тарстона, дура. Он прямо сейчас запрягает лошадей. Он и Хартзингер. Кажется, я велел тебе сидеть в комнате.

— Я так и сделала. Как вы велели. Я не прогоняла его. Барон уже злился на нее, и Мирабелла ничего не могла с этим поделать. Он пожал плечами.

— Парню давно пора повзрослеть. Зачем явилась? Мирабелла расправила плечи и прошла на середину комнаты.

— У меня к вам деловое предложение.

— Деловое предложение! — передразнил он и захохотал, не отрывая бокала от губ. — У самой за душой ни пенса, а пришла ко мне с деловым предложением! Безмозглая корова…

Мирабелла подождала, пока барон сделает еще глоток, и продолжила спокойным тоном:

— Согласно условиям завещания моих родителей, ежегодная выплата в размере трехсот фунтов, которую вы получаете как мой опекун, прекратится меньше чем через два года, когда я вступлю в права наследства. Если вы согласитесь избавить меня от опеки раньше, я пообещаю, письменно, щедро отплатить вам, как только получу деньги. Девятисот фунтов, думаю, будет достаточно.

— Девятьсот фунтов? — повторил он не без интереса.

— Считайте, что это проценты от ваших инвестиций. Неплохой доход за такое короткое время.