Колесники - Стюарт Йен. Страница 4

— Потише-потише, большой меховой клубок, твоя дочка скоро вернется.

Самка гепарда продолжала только рычать, поскольку ее положение трудно было назвать выигрышным. Детеныш извивался в руках у Черити и жалобно мяукал.

— Подожди минутку, Земба, — сказала Черити. Одной рукой ей было неудобно закрывать дверцу, потому что другой она придерживала детеныша, вцепившегося ей в плечо. Она вынесла Зембу на солнечный свет. Мозес вскочил и заплясал от радости.

— Позволь мне понести Зембу! Пожалуйста! Она любит, когда я ношу ее на руках.

Мальчик напрочь забыл, что не выговаривает «с», «з» и «ш».

— Конечно, конечно. Неси.

Черити осторожно сняла малышку с плеча и отдала Мозесу. Втянув когти, та прильнула к мальчику так, словно от него зависела ее жизнь. Земба выглядела, не в меру упитанной, и мальчика шатало под тяжестью маленького гепарда. Вместе они смотрелись как какой-то пятнистый и к тому же шагающий гриб-гигант.

Еще шесть недель назад Земба представляла из себя пушистый комочек, который взрослый человек мог накрыть ладонью; теперь она достигла размеров небольшой собаки. Мальчугану же было не до рассуждений — он ворковал над малышкой и гладил ее спину с длинной дымчатой шерсткой.

Черити наклонилась и подняла сыр, чтобы Мозес смог покормить любимую зверушку. Но для начала следовало отчистить его от песка и муравьев.

Между двумя старыми акациями был втиснут сборный домик, на крыше которого выстроились в ряд солнечные батареи. В принципе, он представлял собой деревянный каркас, обтянутый сморщенным от времени пластиковым покрытием. Стертая эмблема на двери гласила, что это владение зоологического факультета университета Гума. Мебель в домике изрядно обветшала, ибо частично была куплена на местном рынке, а частично привезена из Дар-эс-Салама. И то и другое произошло достаточно давно. Через окно на фасаде виднелось озеро Эяси, а из заднего окна на фоне вулкана Нгоро-Нгоро открывалась прекрасная панорама плодородной равнины национального парка Серенгети. Неподалеку располагалось и Олдувайское ущелье, всемирно известное открытыми в нем стоянками древних гоминидов. Только здесь Черити ощущала себя как бы в эпицентре Вселенной.

«Естественно, — подумала она, — отсюда в какую сторону ни глянь, горизонт отстоит на одном и том же расстоянии».

Она понимала, что это не так, но мысль об эпицентре была слишком привлекательной. В ста пятидесяти милях к северо-западу — озеро Виктория, а в ста двадцати пяти к северу, почти на самой границе — кипящий жизнью Найроби. Название страны на суахили звучало так: Ямхури я Муунгано ва Танзания; английская версия была короче — Объединенная республика Танзания, — однако теперь не употреблялась. В 2170 году Танзания и Кения объединились и стали зваться Кондоминиумом Гуамвези.

— Прекрасно, Мо, положи Зембу на стол.

Мальчику с трудом удалось отцепить меховой комок. Малышка расслабилась, когда он погладил ее по голове. У Мозеса был врожденный талант понимания диких животных, и это проявилось раньше, чем он стал говорить и даже ползать. Иногда его способности казались Черити сверхъестественными; в частности, москиты никогда не кусали его, дикие пчелы не жалили, а боязливые в других обстоятельствах пичуги садились ему на плечи и насвистывали свои песенки — конечно, если поблизости никого не было.

Когда же дело касалось людей, мальчуган выглядел совершенно беспомощным. Порой его что-то беспокоило, и тогда он погружался в себя. Он был странным ребенком, но Черити любила сына до самозабвения. Его отец умер до рождения Мозеса — она никогда не распространялась по этому поводу, стараясь не вспоминать и не думать… Мозес, да еще родная сестра составляли всю ее семью.

Черити отрезала кусок сыра и передала сыну.

— Угости Зембу, только не давай все сразу, маленький кусочек, хорошо? Да, именно так, прекрасно.

От удовольствия Земба замурлыкала. Мозес засмеялся и протянул зверьку еще один кусочек.

Черити достала устройство, в котором Мозес сразу опознал универсальный метчик. Ма собиралась выбрить маленький участок на теле Зембы, чтобы поставить информационное клеймо. Операция не должна была причинить кошечке боль.

— Ты уже видел такое раньше, сынок. Понимаешь, для чего это надо?

Мозес кивнул с самым серьезным выражением.

— Чтобы знать, где Земба будет после того, как мы выпустим ее на свободу.

«Наверное, я глупая и самодовольная мать, но то, что его интересует, Мозес схватывает буквально на лету».

— Вот и хорошо, — сказала Черити вслух с энтузиазмом, как это делают родители маленьких детей, демонстрирующие своим чадам, что довольны их поведением. — А ты сообразителен, сынок.

Жужжание безопасной бритвы смешалось с довольным мурлыканьем. На теле кошечки образовалась проплешинка размером в квадратный дюйм.

В этот момент экран уникомпа засветился, сигнализируя поступление срочного вызова — пришлось отложить метчик в сторону.

— Привет! Секундная пауза.

— Привет, Трещотка! Говорит Большая Сестра. Надеюсь, что не оторвала тебя от срочных дел, но у меня всего несколько свободных минут!

— Пру?

Большой Сестрой в семье шутливо называли старшую из девочек-близнецов — Пруденс родилась на две минуты раньше Черити. Правда, от времени шутка заметно потускнела.

— Вообще-то я регистрирую нового гепарда.

— Ну и продолжай регистрировать, что, мне и говорить нельзя?.. Дело в том, что у меня посадка в Кизангани. Стало быть, я смогу к тебе заглянуть. Как поживает наш юный гений? Не дождусь, когда его увижу. Сколько парню стукнуло?

— Четыре. Он просто чудо! Представляешь, ворует сыр для Зембы!.. Ты не знаешь, у нас появилась новая, обожаемая всеми кошечка, прелесть и в то же время настоящая шкода, как и Мозес… Мо, это твоя тетушка Пру.

Мозес оживился — он никогда не видел Пруденс, но у большинства его друзей имелись тетушки, и когда они их навещали, без подарков дело не обходилось.

— Посадка в Кизангани? Найми «челнок» до Найроби, а мы с Мозесом будем ожидать тебя в аэропорту. Нет, Пру, не могу поверить! Сколько же мы с тобой не виделись?! Где ты сейчас?

— Не можешь говорить?

— Не могу гово… Подожди-ка! Кажется, твой сигнал запаздывает, чему могут быть две причины: или ты устала, или твой трансляционный блок барахлит.

Черити подрегулировала метчик, наложила его рабочей поверхностью на выбритый участок и убедилась, что все в порядке.

— Понятно, связь идет с запаздыванием.

— Задержка сигнала на ноль целых четыре десятых секунды. «Тиглас-Пильсер» движется по орбите на высоте ста двадцати километров от Земли, пока мой экипаж готовит спускаемый модуль для посадки в космопорту Кизангани завтра ранним утром.

Пруденс всегда отличалась практической сметкой — вот уже несколько лет ей принадлежал старый, но прекрасно оборудованный для глубокого зондирования крейсер. Черити не могла понять, как ее бесшабашной сестрице удалось приобрести такой дорогой корабль. Да и посадка ранним утром — дело необычное. Сразу пришло на ум, чем Пруденс занималась в последнее время.

— Удачно попутешествовала?

— А-а, — отмахнулась та, — ничего особенного, все как всегда.

Разве скажешь откровенно, это же не защищенный от прослушивания канал!

— У тебя проблемы? Понадобится помощь? Так сказать, совет независимого специалиста…

Пруденс засмеялась.

— Нет, звать адвокатов не придется! На этот раз полиция не сидит у меня на хвосте, сестренка. Я — законопослушный предприниматель, если можно так выразиться. Кстати, этот звонок обойдется мне в кругленькую сумму. Встречай меня в Найроби-национальном, а не в Найроби-межконтинентальном. — Помехи едва не поглотили в усилившемся жужжании конец фразы, в то время как Пруденс лихорадочно просматривала путевой лист: — В 12. 40 по местному времени завтра. Чмокаю Мозеса в лоб. Пока.

— Счастливо, Пру.

Черити посмотрела на запястье. «Разговор закончен».

Уникомп несколько пикосекунд порыскал в поисках подтверждения, распознал полученную команду, после чего сохранил сообщение.