Рэй (СИ) - Вишневский Сергей Викторович. Страница 17

— Ты понимаешь, что на тебе ученическая метка? Ты не сможешь мне навредить и рассказать мою тайну. Даже если захочешь это сделать?

Рэй молча кивнул и откусил пирог со смородиной.

— Мы с Карлом не рождены этим миром. Нет, в смысле, наши тела из этого мира, но вот душа — нет. Нас сюда засунули... или засунуло... Мы не знаем, как это объяснить, но мы оказались в этом мире. Памяти у нас не осталось, но периодически мы встречаем слова, которые возвращают кусочки. Кусочки из нашего родного мира.

— Иногда из-за одного слова на нас вываливается ушат воспоминаний из прошлой жизни. Как мы жили, что любили есть, что пили. Как одевались, или кого любили. А иногда — вообще ничего, — пояснил Карл. — И непонятно, по какому принципу это работает.

— Мы перебрали сотни гипотез, — кивнул учитель. — Но все без толку.

Рэй перестал жевать. Он с задумчивым видом наблюдал, как учитель и его друг разливают прозрачную жидкость, после чего спросил:

— Вы хотите вернуться обратно?

— Да, но есть нюанс, — кивнул Фил, подняв рюмку. — Чтобы вернуться обратно — надо знать... куда возвращаться. А мы этого не помним.

— Поэтому слоняемся по земле и собираем слова, — кивнул друг.

Рэй несколько минут молчал, наблюдая за двумя друзьями, что опрокинули содержимое рюмок в рот и принялись закусывать.

— Вы так хотите вернуться обратно? Почему? Что там такого, что вас так туда тянет? — спросил Рэй. — Это ведь не просто прихоть.

— Мы собирали слова просто так, — произнес Карл. — Это было своего рода хобби. Интересное, забавное хобби. Пока не нашли одно слово, после которого не можем отделаться от тоски. Она не проходит и...

— Она — как камень на душе, что не дает вздохнуть полной грудью, — закончил за друга Фил. — Словно что-то незримое... Что-то, от чего не помогает крепленое вино. Даже ни одна женщина не может заставить забыть это ощущение.

— Что за слово такое? — нахмурился ученик.

— «Родина», — по русски произнес Фил, отчего как-то осунулся и помрачнел.

Мальчишка взглянул на темную сущность. Тот выглядел не лучше.

Карл взял бутылку, разлил по рюмкам до краев, взял одну и без единого слова или звона маленьких стеклянных кружечек, опрокинул в себя напиток. Закусывать не стал, лишь поднес кулак к носу и с силой втянул носом воздух.

Фил повторил за ним.

Над столом повисла тяжелая пауза.

Рэй, понимая, что спросил то, о чем спрашивать не стоит, уточнять ничего не стал. Он продолжал уплетать пироги. Ощущение, что он за столом лишний, все нарастало. Подхватив еще один пирог с черной смородиной, он извинился и стараясь не шуметь, ретировался в свою комнату.

Уходя, уже с лестницы, он обернулся.

Учитель и его лучший друг молча сидели друг напротив друга. Без слов, кивков или взглядов. Оба смотрели в стол. Карл не глядя взял бутылку, так же налил по полной стопке и они, словно околдованные, молча вновь опрокинули в себя алкоголь.

Без тостов и звона дорогущего стекла.

***

Помню, учитель мне когда то сказал: «В тишине, в полном молчании, ты можешь почувствовать человека. Лишь с тем, кто тебе по настоящему близок ты можешь молчать. Просто так молчать. Без неловкости или мыслей. Просто потому, что вам не надо говорить.».

Помню, я еще не раз вспоминал, как они тогда напились до беспамятства. Мне пришлось сначала положить их на бок, чтобы не дай бог не захлебнулись собственной рвотой. Глупо, конечно, но я действительно боялся, что они там все замажут содержимым своих желудков. Ближе к утру, я понял, что они в норме. Храп стоял такой, что соседи в окна заглядывали. В итоге, кое-как я утащил Фила в комнату. Карла трогать побоялся. Он при храпе испускал черную дымку, что так мне напоминала ту тьму, которая выжгла все на поляне.

Ну, а по утру Фил начал меня учить... «технике рабов» как он выражался.

Думаете, он мне сразу заклинание показал?

Ха!

Черта лысого! Он меня заставил зубрить.

Огромная таблица на двадцать восемь листов. Каждый лист шириной в четыре мои ладони, а длиной в локоть. Первая колонка — название, вторая — основа пространственной структуры, третья — функция. И что самое противное, я не понимал, что зубрил. Для меня это все было сущей бессмыслицей или, как говорил сам Филимон «Арбакадабра». По началу шло очень туго. Мой молодой и неокрепший мозг просто отказывался этот бред воспринимать. Но... Фил знал, как подойти к делу с максимальной эффективностью.

Вы все правильно поняли.

Фил отправился на недельку в соседний городок, в котором завелся то ли оборотень, то ли какая-то магическая тварь, жрущая людей по ночам, а я был передан на поруки улыбчивого и добродушного ювелира. Только вот улыбчивым и добродушным он был, пока в его ручонки не попадал тот самый ивовый прутик. Сейчас я вспоминаю то время и думаю... что улыбался он от золотых монет, которых не жалел мой учитель на мое «усиленное» обучение. Хотя сбрасывать вариант, что ему нравилось доставлять боль тоже нельзя.

Через месяц, когда Фил вернулся с довольной миной, он позвал меня и мы с ним впервые приступили к практике.

Те самые основные пространственные структуры оказались элементами. Теми самыми элементами, что образовывали то или иное действие заклинания.

Так считали после того, как разобрали эту технику, но на самом деле, пространственные структуры ничего с реальностью не делают. Они заставляют силу течь и проявлять свойства в определенном ключе. А вот эффект зависит в первую очередь от того, какие свойства вы придаете той или иной стихии. И это уже «Стагномика», а никакие не пространственные структуры.

...

Возможно, мой учитель был прав, и те, кто называют себя «светилами магических наук», действительно идиоты.

Простите. Мы немного отвлеклись.

Я же тренировал...

Фельт и Рундум. Две простых структуры, которые давали довольно примитивный эффект. Фельт, давал ускорение силе воздуха. Это была специфичная и подлежащая силе конструкция. По факту, ее наполнение силой и активация давали простой поток воздуха. Вторая «Рундум» давала эффект вращения. У нее было несколько настроек, и поток воздуха можно было превратить как в небольшой торнадо, так и в узконаправленный поток с жуткой скоростью вращения. Все зависело от углов и дополнительных соединений внутри структуры.

Я же выбрал максимально безопасные настройки со слабым потоком и максимальным радиусом вращения.

Помню, это было глубокой зимой и впервые за много лет в тех краях выпал снег. Дети бегали по белому пушистому покрову. Лепили снежки и швырялись друг в друга, а я... А я на заднем дворе, под хмурым взглядом Фила пытался повторить две эти структуры.

Глава 8

— Ты слишком сильно давишь, — произнес Фил, указав на легкую белесую дымку между рук ученика. — Проще и спокойнее. Это не должно быть усилием. Будешь работать с камнем — там это только в плюс. Воздух же напряжения не терпит.

Учитель поднял руку и легким, плавным движением провел по воздуху, где тут же сформировались парочка структур из легких голубых линий. Пара секунд, и они растаяли в воздухе.

— Понял?

— Понял, — насупившись произнес Рэй. Он снова поднял руки, сосредоточился и...

— Не дави! — раздался строгий голос учителя.

Рэй встряхнул руками, задрал голову к небу, где с серых хмурых облаков падал снег, а затем покосился на Фила, что достал небольшой ивовый прутик.

Мальчишка тут же поежился и снова поднял руки.

— Не давить, — произнес он, постаравшись повторить то, что делал учитель.

Руки расслаблены, ноги слегка согнуты и внезапно, между его рук, вместо белесой дымки появились линии. Они нехотя сложились в нужные структуры и вокруг мальчишки завертелся ветер.

Легкий, без натуги, ветерок, подхватил снег с земли и закружил его вокруг Рэя. Словно играясь, он то и дело закидывал в его рыжую шевелюру горсть легкого и пушистого снежного песка.