Каллгира. Дорога праха (СИ) - Рут Хартц. Страница 66

Ариан откинул тяжёлую голову на спинку кресла и выговорил по слогам:

— Ты забыла «бы».

Каз обернулась, силясь понять, о чём он. Лицо сонное и умиротворённое, глаза закрыты. Завтра он и не вспомнит этот разговор.

— «Я сдалась бы», — подсказал Ариан.

— Не-а. Я всё сказала верно.

[1] (крийский) «Тэ даэ ум, Гретта. Венле даэ ум, Гретта. Эльске даэ ум, Гретта».

[2] Название одного из островов Крийского архипелага.

23

«1. Слово твоего князя — закон.

2. Если приказ другого резистента противоречит приказу твоего князя,

ты исполняешь волю своего князя.

3. Если приказ твоего князя противоречит приказу Гур,

ты исполняешь волю своего ордена».

Выдержка из устава княжеского убийцы.

Казимира вышла из «Гретта и Фелике», едва рассвело. Она толком не спала, пару часов провела в полудрёме, пока в соседнем кресле посапывал Ариан. Каждый шорох, стук, шаг, звон посуды заставляли Казимиру вздрагивать. Она чуть не вспорола официантке живот, когда та наклонилась, чтобы забрать бокал и две пустые бутылки.

Кое-как растолкав Ариана, Каз проводила его до комнаты, передала на руки Вегу и вернулась к себе. Собранная сумка ждала с вечера.

Теперь Казимира завтракала в любимой булочной Киор-бэя. Хозяин сменился, оно и к лучшему. Казимира не была готова встретиться лицом к лицу с отцом Ньяла. Интересно, он слышал о том, что с ней случилось? О Бофортах-то наверняка гудел весь город, а о Каз?

Она сидела за крохотным столиком с бело-зелёной скатертью и накрахмаленными салфетками. Владелец другой, но внутри ничего не изменилось. Та же расписная витрина, то же меню на пергаментной бумаге, та же потёртая краска на каёмках ваз. Даже хризантемы сохранились — когда-то мать Ньяла посадила их на заднем дворе, и, так и повелось, расставляла букетики в пекарне. Казимира вдыхала сладкий запах цветов, выпечки и глазури, заставляя себя не думать, что хочет остаться здесь. В этом месте, в этом мгновении, где может почувствовать себя как дома.

К своему молочному чаю Каз не прикоснулась, не сводила взгляда с часов над входом. Через двадцать минут она сможет забрать своё оружие. Через сорок — отплывёт корабль в столицу. Даже не думай в ту сторону. Вилку в руку воткну.

Последние крохи терпения рассыпались вместе с крошками десерта. Каз расплатилась, забыв о сдаче, и вышла. Здесь, ближе к окраине, город ещё лениво пробуждался, но чем ближе к торговым кварталам, тем шумнее, оживлённее становилось, тем сложнее было протискиваться по узким улочкам. Воздух звенел от возбуждения, какой-то бугай плечом задел капюшон Казимиры. Его счастье, что она ещё не забрала свои ножи.

У оружейной лавки выстроилась очередь. С ночи они что ли занимали, откуда столько желающих?

Ещё десяток лишних минут на борьбу со своими мыслями и попытку опустошить голову. Тяжёлая сумка оттягивала плечо, в ней хранилась сменная одежда попроще, ещё одна шёлковая рубашка и камзол. Парадно-выходной наряд, в котором она будет брать новые заказы у резистентов, нельзя износить его раньше времени. Сейчас на плечи Казимиры была наброшена невзрачная серая куртка с капюшоном, самое то, чтобы не привлекать внимание ищущих сбежавшую преступницу.

Не прошло и дюжины минут, как Казимире уже вручили новенькие стилет, три ножа, ремень с петлями под метательные кинжалы и меч в серых кожаных ножнах. Полуторный, идеально и для одной руки, и для двух. Эфес без камней и витых узоров, только навершие утяжелено, чтобы одним ударом можно было, к примеру, сломать нос. Она немало приплатила сверху, чтобы заказ был готов так скоро.

Перед выходом из лавки Каз оглянулась на стенд со стрелковым оружием. Остановилась на тонком лаукинском луке из тиса и длинных стрелах с красно-белым коротким оперением.

Каз перекинула длинный лук через грудь, поправила тетиву, чтобы не мешала, и зашагала по улице. Да, знатно потратилась за эти дни. Хм, может, даже в Мехшеде успею взять заказ-другой? Надо бы присмотреться к доскам объявлений, главное не нарваться на кого-нибудь из...

— Говорю тебе, я видела Валлета в порту, — выдернул из раздумий голос в толпе. Каз натянула капюшон пониже на лицо. — На корабль поднимался. — Голос высокий, знакомый. Казимира обернулась на звук, стараясь не упустить.

— Только его или всю свиту? Казимира с ними? — перекрикивая хряков и индюшек в клетках, спросил второй голос. О, этот она узнала. Этот мерзкий тон в жизни не забудешь. — Айми! Я с тобой говорю!

Ступни вросли в мостовую.

За ними! Не смей отстать!

— ... князь и двое обскуров. — Казимира вновь выцепила в общем гомоне высокий голосок. Взгляд никак не фокусировался, не ловил в пёстрой толпе серых людей. Они где-то близко. Очень близко, только не столкнись нос к носу.

— А телохранитель? — Этот голос новый. Юный, подрагивающий от нетерпения. — Ты сказала, это он убил Сатона?

— Его не видела.

Каз сжала кулаки. Не время. Не паникуй, не жмурься, ни о чём не думай. Выходи на след. Ищи. Атакуй.

Почему замолчали? Отстала? Где они?

— Тихо, — шикнул мерзкий голос слишком близко.

Она шмыгнула в подворотню, залитую солнечным светом. Слева нашарила рукой глубокий дверной проём, нырнула в тень, вжалась. Чьи-то ботинки шаркнули у поворота. Человек постоял там пару секунд. Шаги затопали дальше по улице.

Сычтук, Айми вернулась с подкреплением. Ещё и с каким, Клода притащила, сука мстительная.

Подворотня была слишком узкой, чтобы Каз могла взглянуть на крыши домов. До порта два квартала. Если отряд Айми достаточно большой, лучники уже выставлены на крышах. Валлеты под прицелом.

Казимира выскользнула из подворотни и влилась в поток людей. Чем ближе к порту, тем плотнее становилась толпа, и вот среди болотистых накидок торговцев, Казимира выловила взглядом серый капюшон. Незнакомец обернулся — плоская белая маска с разрезами для рта и носа скрывала его лицо.

Четыре шага. Четыре удара стилетом под рёбра. Если знаешь, куда бить, этого достаточно, чтобы враг не успел крикнуть, не смог больше встать. Каз задрала ему маску — какой-то парнишка лет семнадцати. Возможно, это его первое задание. Позаботься о нём, Алаян.

Казимира выпрямилась, прислушиваясь. Айми ведь шла с ним вместе...

Даже увидь Каз угрозу, увернуться она бы не успела. Навершие меча в виде головы лиса ударило её в лицо, искры посыпались из глаз, и Казимира повалилась на мостовую. Кто-то крикнул, кто-то побежал, что-то грохнулось на камни. Тёплая кровь заливала Каз лицо, она не могла открыть глаз, но уже поняла, что над ней стоит Клод. Ассасин со стажем в тридцать лет наживкой скормил ей этого мальчишку, и Казимира повелась.

— Ну, привет, беглянка, — сказал Клод таким тоном, будто встретил её за столиком в таверне.

— Сикран гит, — выплюнула Казимира вместе с кровью. Голова слишком кружилась, не встать. Каз утерла под носом. Клод надавил ногой ей на грудь, и тетива лука впилась в ключицу. Если сместится чуть выше — задушит. Стилет! Стилет в руке!

Каз воткнула лезвие в ногу Клода чуть ниже колена, царапнула по кости. Он завопил, отдёрнулся, направил на Каз меч, не позволяя подняться.

Железным кулаком она перехватила клинок, рванула в сторону, откатилась. Сталь со скрежетом пропорола протез, впилась между камнями мостовой. Каз вскочила с собственным мечом наизготовку.

— Я не вернусь, — прорычала Казимира. Парировала первый удар тяжёлого клинка, ступнёй ударила в рану на ноге. Клод зашипел от боли и отскочил в сторону.

На пару секунд Казимира прикрыла глаза, чтобы отсечь всё лишнее. Крики птиц, голоса зазывал, крики баб, скрип колёс, цокот копыт. Остались только хрипы Клода и звон стали. Он не шаркал по камням, двигался так же бесшумно, как и Каз; слух ей не поможет. Херово, но она справится.