Академия семи ветров. Добить дракона (СИ) - Ясная Яна. Страница 4

Звон колокола пронзил двери моей (“нашей”, Милдрит, “нашей”!) спальни, вырвал меня из объятий здорового, крепкого сна, попутно оглушив, и сквозь окно унесся куда-то дальше.

И пока я ошалело хлопала глазами, как выдернутая на свет сова (что, впрочем, не так уж далеко от истины), пытаясь понять, что случилось и заодно — на каком я свете, рыжая кудрявая соседка вскочила, и, ничуть не стесняясь ни меня, ни своей ночной рубашки совершенно неприличной длины, бодро заметалась по комнате.

Я же, осознав, что это не конец света начался, не драконам объявили войну, взяв в осаду замок, и даже не за мной явились родственники, а всего лишь утренняя побудка, так называемый “первый колокол”, продолжила хлопать глазами — только уже ме-е-едленно, уплывая в блаженную дрему.

Этой ночью я долго не могла заснуть, взбудораженная своим счастливым поступлением в академию, и всё вертелась с боку на бок, и заснула уже почти утром.

В конце концов, это же всего лишь первый колокол, а занятия начнутся лишь с третьим. Ничего случится, если я еще немного полежу…

Шлеп! Мне на голову плюхнулось полотенце.

— Вставай, засоня! На первое же занятие опоздаешь — до конца обучения от репутации ленивицы и бездельницы не избавишься!

Я сидела, прилагая все усилия для того, чтобы удержать лицо и не разрыдаться.

Да, я конечно знала, что в Академии семи ветров меня буду ждать трудности, но не предполагала, что они окажутся такими.

В моих кудрявых волосах только что намертво запуталась расчёска. Это оказалось не только обидно — на глазах у соседки, которой я только что доказывала, что нет никакой необходимости вскакивать сразу же, потому что я соберусь за считанные минуты — но и неожиданно больно.

Я дернула расчёску раз, другой — уже не рискуя прикладывать много сил, чтобы не обзавестись симпатичной проплешиной, но и не желая сдаваться. Никакого эффекта не добилась. Потянула — уже осторожнее. Вниз, вверх… Скосив глаза, полюбовалась зрелищем: опутанная волосами расческа, неопрятно свисающие с нее пряди.

Н-да…

Стиснула зубы.

Так. Так. Спокойно.

Я сюда приехала учиться — и ничто меня не остановит.

Если я не смогу это распутать — я это просто обрежу.

Принятое решение меня успокоило, и я с удвоенными усилиями принялась дергать расческу, безжалостно выдирая волосы и стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения.

Расческа, точно сообразив, с кем связалась, отпустила волосы из плена.

Отлично!

Разбираться, с чего вдруг собственные волосы преподнесли мне столь внезапный и подлый сюрприз, не было времени.

Дерг, дерг, дерг — упрямо и зло, понимая, что соседка, которая продолжала деловито суетиться по комнате, только уже полностью одетая (не то, что я!), была права, что я опоздаю, опоздаю, опоздаю, и даже если выстригу себе клок, это все равно будет ужасно, отвратительно и позор…

Губу я закусила то ли от упрямства, то ли от картин предстоящей катастро…

— Дай, я.

Вынырнув из картин грядущей неизбежной трагедии, я сфокусировала взгляд на здесь и сейчас. Рыжая соседка, с преувеличенным выражением вселенского терпения на лице, протягивала руку ладонью вверх.

Я растерялась. Я смутилась. Я недоверчиво протянула ей расческу.

Соседка зашла мне за спину и собрала мою спутанную копну назад.

— Ты не обязана! Ты же мне не служанка!

Не выдержав, я попыталась было обернуться к ней, но замерла в полудвижении, остановленная собственными волосами.

— Вот именно! — Сурово согласились со мной сзади. — Я тебе не служанка! Поэтому сиди смирно!

Бах! — на мою макушку опустилась плоской стороной щетка для волос.

Световая волна вспухла быстрее, чем я успела об этом подумать, перешла в ударную, и соседку приложило о стену.

Я сжала кулаки и стиснула зубы.

Беатрис с невнятным возгласом-выдохом откинула с лица челку, и встретилась со мной взглядом.

Если она сейчас решит дать мне сдачи… Беатрис старше, сильнее физически и лучше обучена пользоваться своей магией. Да она в принципе — обучена ею пользоваться! Меня же учили строго обратному, ни в коем случае не использовать силу.

Но!

Это.

Не значит.

Что я. Позволю. Себя бить!

Тягучий миг застыл, как капля меда на кончике десертной ложки. И с ним застыли мы. В молчании. В неподвижности. Глаза-в-глаза.

А потом из-под болтушки-хохотушки соседки на миг выглянула другая личность, серьезная и… понимающая, что ли?

— Приношу свои извинения, — она церемонно склонила голову. — Мой поступок был неуместен.

Я склонила голову перед ней в ответ. Молча, потому побоялась, что от нахлынувшего облегчения голос меня подведет.

Беатрис встала, несколькими отточенными жестами привела в порядок свою одежду, а потом как ни в чем ни бывала продложила в прежнем беззаботном тоне:

— Но и ты могла бы предупредить, что из высшей аристократии!

— Я? Я?! Да я простая горожанка!

— О, да! Простая горожанка, которой никогда не приходилось расчесываться самой!

— Мне приходилось!

— По дороге в академию? — скептически уточнила Беатрис. — Два раза?

— Нет! — с негодованием отвергла я это предположение.

…три.

— Если бы тебе доводилось делать это чаще, ты бы знала: для того, чтобы кудрявые волосы хорошо расчесывались, их нужно расчесывать до мытья головы, а не после! Умащивать, пока влажные, потом правильно сушить теплым полотенцем, прятать под шелковое полотенце на ночь, и, самое главное, никогда, никогда не ложиться спать с влажными волосами!

— Я знала!..

— …просто за тебя это всегда делала служанка?

Подначку Беатрис я проигнорировала, упрямо продолжив:

— Я знала, что с маслами и теплым полотенцем волосы хорошо расчесываются! Я просто не ожидала, что без них — плохо! И вообще. Да, у меня была служанка! Я из зажиточных горожан, мои родители не бедствуют! Что в этом плохого?

— “Простая горожанка”, сырой силой сбившая с ног потомственную магичку из не последнего в королевстве магического рода? Ха! Эта легенда никуда не годится, давай следующую.

Я сконфуженно засопела: Свет возьми, ведь Беатрис права!

— Хорошо! Я из дворян! Из обедневших дворян! Поэтому скрываю происхождение — стыжусь, что мой род не сберег достояния предков.

Расческа в руках Беатрис безжалостно указала на пару заколок, что дожидались своей очереди, лежа у меня на коленях, серебристых с голубым отливом перышек.

— Что?

— Работа артефактора мастера Илгриса. Я просила у родителей такой комплект в подарок на совершеннолетие. Отказали — очень уж дорого.

Я растерянно взглянула на пару зеленых эмалевых листиков над висками Беатрис, удерживающих в порядке ее прическу:

— Но… У тебя же такие есть?..

— Да, — с достоинством согласилась Беатрис. — Муж подарил.

И весомо добавила:

— На годовщину свадьбы!

— Ладно. Ладно! Ты меня раскусила! Я — внебрачная дочь особы, приближенной к королевскому двору! — выдала я, и замерла, сверля Беатрис взглядом, ожидая разгрома и этой версии.

Но, кажется, внезапно угодила в точку. Новых уничижительных комментариев не последовало. Беатрис на миг замолчала, сосредоточенно хмурясь чему-то, а потом деловито уточнила:

— “Приближенная ко двору особа” — мужского пола или женского?

— Какая разница? — растерялась я.

— Если никакой — то буду говорить, что женского. А что твой отец — его величество, они сами додумают!

— Кто — “они”? — уточнила я, почему-то испуганно.

— Все! — Отрезала Беатрис. — А теперь давай заколки и не вертись: перехожу к самому ответственному моменту!

— Не трусь! — приказным тоном бросила соседка через несколько секунд и поставила меня перед зеркалом-артефактом.

А я струсить и не успела, мне времени хватило только икнуть, а потом уже поздно — стою и отражаюсь в полный рост.

Из зеркала на меня смотрела светловолосая, сероглазая девица — привычно бледная и непривычно кудрявая. Ростом ниже, чем Беатрис, но не намного.