Нестандартный формат (СИ) - "De Ojos Verdes". Страница 54

— Тебе…вот это нравится? Правда? Ты этим гордишься?

— Да. Смотри, какие они честные.

Она пригляделась, последовав его совету. Мужчина и женщина. Он стоит в полный рост и смотрит вниз на нее, пристроившуюся на коленях в районе его паха. Фото сделано так, что ни одного лишнего открытого участка не показывалось. Но от этого не становилось менее развратным. Красные губы смыкались прямо у самого начала, полностью скрыв во рту мужское достоинство. Весьма и весьма откровенное женское белье ничего не утаивало, и одна рука ее партнера сжимала грудь, а вторая оттягивала волосы, заставляя откинуть голову назад.

Молчание затянулось. Ева, далекая от таких вот развлечений и не являющаяся сторонницей доминирования ни в каких жизненных областях, не понимала…

— Зефирка, — мурашки, будто неорганизованные истерички-переселенцы, пробегали по коже туда-сюда от слегка севшего голоса Руслана, который после небольшой паузы прозвучал очень неожиданно. — Акцентируй внимание на правильных вещах. Не разглядывай фон. Смотри в суть. Взгляд. Ее. Его. Что они говорят друг другу?

Стараясь сглотнуть незаметно, девушка снова взглянула на запечатленных людей в масках. Так, взгляд…ее…его…

Господи, неужели это реально происходит? И она сейчас обсуждает с Русланом чей-то минет, пытаясь найти в этом эстетическую составляющую?!

— Чем это отличается от порно? — раздраженно дернулась, чувствуя нарастающую неловкость.

— Тем, что то — постановочное кино, а это — реалии.

— Как…как ты это снимал?.. Участвовал тоже? — вырвалось с ошеломляющей догадкой.

Он был так близко, что при желании можно было повернуться и врезаться в него губами. И от общей ситуации ей стало не по себе. Воображение тут же подкинуло парочку зарисовок, где вместо этого мужчины стоит Руслан… И Ева никак не смогла бы объяснить, что именно ощущала при этих мыслях. Одно точно — ей было чертовски неприятно.

— Я был приглашенным фотографом на нескольких секс-вечеринках, организованных одним приятелем. Ему казалось это забавной фишкой, возбуждающей толпу еще больше. Сначала я принял это как некий вызов, но потом втянулся. Знаешь, как это будоражит?..

— Куда мне… — буркнула саркастически.

— …они все скрывают личность, оставаясь инкогнито, — таковы правила, — но при этом каждый по отдельности именно здесь — настоящий и без внутренних барьеров. Делает то, что желает. Воплощает тайные пристрастия, о которых в обычной жизни не сможет говорить. Даже если ты их не признаешь и не принимаешь, ты обязана уважать это проявление.

— Уважать?..

— Да, Ева. Многие ведь на это не могут решиться. Если им дать шанс, они испугаются своей истинной сущности и откажутся. Так и живут, копя в себе нереализованные мечты, считая их постыдными, и пекутся о том, что о них скажут. Это бездарно и глупо. Проживать дни, примеряя будущее через призму чужого мнения и подстраиваясь под него. И речь не только об этой секс-революции. Хотя, ты не можешь не согласиться, что это тоже важная часть человеческой составляющей. Вообще, либидо играет колоссальную роль в становлении личности. Востребованность, популярность, удовлетворенность, новизна — самооценка строится на этом. Самоуверенных намного меньше, большая часть обитает в какой-то вакуумной оболочке. Притворяется не тем, кто есть.

— Получается, ты предлагаешь всех отправлять на такие мероприятия, чтобы они раскрылись и стали настоящими?

— Нет. Я предлагаю всем дойти до такого уровня, чтобы не бояться без масок делать то, что хочется на самом деле. И вот такие «мероприятия», как ты выразилась, в основном и посещают уже состоявшиеся люди, которые приводят более робких, раскрывая их потенциал. И мне безумно нравятся их настоящие эмоции… Без кабалы.

— Мне сложно…комментировать это… — выдавила из себя с натяжкой, пытаясь переварить услышанное.

Когда Руслан ее обнял, привлекая к себе, девушка почему-то почувствовала облегчение оттого, что он не пытается убедить, настоять, надавить. Просто делится своим мироощущением о довольно пикантных вопросах и не только. Говорить о сексе и подразумевать нечто совсем иное, намного важнее, глубже — парадоксально. Она не стала сопротивляться, когда парень потерся своей щекой о ее щеку. Странным образом это придавало контраст атмосфере — нежность и непристойная картина перед глазами. И пока еще Ева недоумевала, не представляла, как относиться к увиденному и услышанному.

— Я знаю, что сложно, — перенес альбом на свои колени свободной рукой и указательным пальцем ткнул в лицо женщины, — прочти, что она чувствует. Эйфория, счастье, радость. Она свободна от предубеждений в эту секунду. У нее, может, впервые в жизни такое состояние. И прямо там она влюблена в него. Благодарна за наслаждение. Если бы ты ощущала, как от них хлещет эта мощная энергия… Они никого не замечали, у них будто случился роман. Такой добротный роман с признанием в любви. Я пялился им в глаза и ловил этот взрыв, меня вообще не волновало, чем они заняты, я жадно питался именно их эмоциями.

— Эмоциональный вампир? — проговорила с сомнением. — Новый вид фетишизма?..

Парень тихо рассмеялся, еще больше обескураживая ее. И будто между ними стало еще теснее.

— Я рос в благородной фальши. Но когда заглядываешь в замочную скважину этих «благовоспитанных», волосы дыбом встают. Самую страшную массу порождают не трущобы, гетто, а именно вот это «высшее» общество. Самые развратные извращения, изощренная жестокость, гниль и грязь — под маской порядочности. Ответь мне на вопрос, что хуже: примерный семьянин, снимающий для удовольствий проституток, насилующий детей и содержащий любовниц, или вот эти ребята, которые не стали никого обманывать, предаваясь похоти в открытую?

— Ты не можешь утверждать, что их тоже дома не ждут семьи, — воспротивилась Ева. — Не сравнивай.

— А ты не имеешь права считать себя лучше них только потому, что не понимаешь чего-то и не разделяешь их увлечений.

Че-е-ерт, как же он это делает! Прямо в точку!

— Или могу? — заупрямилась девушка. — Все-таки близость между мужчиной и женщиной это таинство. Оно не должно быть достоянием общественности, да еще и в таком формате…

— Ну и как там тебе сидится на вершине своей морали? В попу ничего острого не упирается? Холод не одолевает?

Его насмешка прошлась кипятком по нутру, ошпарила так яростно, что она задохнулась от возмущения и резко повернула к нему лицо:

— Значит, у тебя иная точка зрения? Значит, отвел бы туда какую-нибудь «робкую потенциальную душу»? Или уже отвел? А меня?..

Руслан окаменел враз, и напряжение мужского тела считывалось очень ощутимо — он ведь обнимал ее крепко. Темные глаза будто стали еще темнее, превратившись в черные омуты, которые под люминесцентным свечением казались сюрреалистически окрашенными, нереальными с этими яркими бликами.

— Я не страдаю эксгибиционизмом. Мне нет нужды перед толпой доказывать или проверять свои чувства. Испытывать их на прочность и верность. Я и так уверен, что люблю тебя. И делиться…тобой и нашими отношениями не собираюсь. И, вообще, любящие вряд ли станут выставляться напоказ.

— Значит, ты противоречишь себе. Ты несколько минут назад утверждал, что те двое тоже влюблены.

— Влюбленность и любовь — разные понятия. Первое может длиться вплоть до нескольких секунд. Дней. Или до конца качественного полового акта, пока партнеры не исчерпают друг друга.

Ева поджала губы. Как искусно этот парень выпутывается, однако!

— Я же говорил, наши мнения не совпадут, давай не будем больше? — предложил примирительно, откладывая портфолио.

А затем развернул ее корпусом к себе, фиксируя ладонями лицо и пленяя взгляд, чтобы гипнотическим шепотом спросить:

— Так чего ты боишься больше всего?

— Иллюзий, — вырвалось из нее незамедлительно, что заставило саму Еву изумленно ахнуть.

— То есть, ты признаешь, что сама обманулась на его счет?

Как так вышло, что борьба мнений вдруг перетекла в несанкционированный стриптиз ее души? Причем…Ева, находящаяся под гнетом впечатлений, а также воздействием, произведенным откровениями Руслана, вдруг…не захотела обороняться.