Дар любви - Уилсон Кара. Страница 12

— О господи, — вздохнула Улла. — Вы всегда такой циник?

Поль смерил ее взглядом.

— Вы прекрасно знаете, что у нее было и что есть теперь. Как, по-вашему, чего она хочет от жизни?

Роскоши. И необычности.

Жалея, что начала этот разговор, Улла сказала:

— У нее хорошая квартира. Но лишь потому, что она хочет создать условия для дочери.

Поль слабо улыбнулся.

— Вы в этом уверены? Или просто хотите надеяться?

— Какое это имеет значение, если ваша дочь все равно будет получать алименты?

— Вы совершенно правы. Это не будет иметь значения, пока моя дочь получает алименты. А так, моя дорогая мадемуазель, будет не всегда. — Он свернул в ворота виллы и негромко выругался, увидев припаркованную во дворе машину. — Черт побери! Похоже, дебют вам все-таки предстоит. Приехали супруги Оливейра. Мужайтесь, дорогая. Мой друг Алехандро — человек симпатичный, но его жена Камилла — самая любопытная женщина на острове. Она устроит вам настоящий допрос.

— У нее не будет такой возможности. Я пойду в детскую. Вы забыли, что Хельга проснулась?

— Может быть, она снова уснула.

Но этого не случилось. Ирен встретила их в вестибюле. Ее лицо, обычно веселое, бороздили тревожные морщины. Хныкавшая Хельга прижималась к ее пышной груди.

— Ох, милая, как я рада, что вы вернулись! — сказала она, передавая девочку Улле. — Бедняжку мучают газы. Насколько я помню, она уже должна была это перерасти.

Поль подошел и погладил дочь по голове.

— Улла, как вы думаете, что с ней?

— Трудно сказать. — Она прижала руку к животу Хельги. Тот был твердым как камень. — Судя по моему опыту, в четыре с половиной месяца дети уже привыкают к определенному распорядку дня. Они едят, улыбаются, что-то бормочут и засыпают. Большинство плачут только тогда, когда устают, хотят есть или требуют сменить пеленки.

— Хельга этого еще не делает, верно?

— Нет. Но у нее нет симптомов какой-нибудь болезни. — Улла положила Хельгу себе на плечо, потерлась щекой о щеку девочки и похлопала ее по попке. — Температуры нет, она не срыгивает, набирает вес, так что особых причин для беспокойства нет. Просто девочка немного отстает в физическом развитии. Ее диафрагма еще недостаточно сильна, чтобы избавляться от газов, и это причиняет ей неудобства.

Словно доказывая правоту ее слов, Хельга дважды поднатужилась, а потом уткнулась лбом в шею Уллы.

— Слава богу! Руки у вас просто волшебные. — Ирен начала обмахиваться одеялом, перекинутым через руку. — Не знаю, что бы я делала, если бы вы не вернулись.

— Она сделала бы то же самое на руках у вас. Просто ей нужно для этого больше времени, чем другим, вот и все.

— Может быть. — Поль задумчиво смотрел на девочку. — На всякий случай следовало бы посоветоваться с врачом. Улла, не хочу вас обидеть, но…

— Я нисколько не обиделась. Конечно, врач не помешает. Честно говоря, я сама хотела предложить это.

— Вот и отлично. Тогда я запишусь на прием к педиатру и съезжу к нему вместе с вами. Что ж, если ребенок успокоился, давайте представим вас гостям.

— Они ждут на террасе, — кисло сообщила Ирен. — Она пытается что-то выудить из новой горничной, но я велела девчонке держать язык за зубами под угрозой увольнения.

У Поля приподнялся уголок рта.

— Ирен, я знал, что могу рассчитывать на вас, — сказал он. — Пойдемте, Улла. Девочку возьмем с собой. Будь что будет.

Наверно, следовало ее предупредить. Когда Поль назвал Алехандро и Камиллу маркизом и маркизой де Оливейра, Улла широко раскрыла глаза и смерила его красноречивым взглядом. Но Поль уже предупредил ее насчет Камиллы. Если бы он добавил титул, это только подлило бы масла в огонь.

Камилла сразу взяла быка за рога, оправдывая свою репутацию.

— Почему приехали вы, а не мать ребенка? — спросила она, как только Поль объяснил родственную связь Уллы с Юлией и причину ее визита на Мартинику.

— У моей кузины, — ответила Улла с апломбом, отчасти объяснявшимся тем, что Камилла смотрела на нее как удав на кролика, — есть обязанности, помешавшие ей провести лето на Мартинике.

— Какие обязанности?

— Профессиональные. Завершить их — для нее дело чести.

— Она что, решила не тратить время даром и поскорее вернуться на работу?

Улла пожала плечами. В отличие от Юлии, чьи золотистые волосы были плодом трудов хорошего парикмахера и быстро темнели у корней, она была натуральной блондинкой, хотя ресницы у нее были черные как сажа.

— Да, — спокойно ответила она, смерив Камиллу строгим взглядом. — Юлия вообще не любит тратить время.

— Думаю, вам повезло. Вы сможете провести пару месяцев в компании Поля. — Камилла бросила на хозяина лукавый взгляд. — Знаете, моя дорогая, когда люди узнают, что вы живете на вилле Вальдонне, половина незамужних женщин Мартиники потребует вашей крови.

Улла зарделась, и Поль залюбовался этим зрелищем.

— Я им не соперница.

Ой ли? Сама Улла об этом не догадывается, но она сильно отличается от всех знакомых ему женщин. А особенно от Юлии. Сколько ей? Двадцать пять, двадцать шесть? И все же что-то заставляет предположить, что она все еще девственница.

Думать о том, что другой мужчина учил ее науке нежной страсти, было нестерпимо.

— Пожалуй, — задумчиво сказала Камилла, смерив ее критическим взглядом. — Вы такая… цельная. Такая земная. Нет, похоже, серьезной угрозы вы не представляете. Дорогая, чем вы занимаетесь, когда не замещаете кузину?

— Я… э-э… медсестра.

В ответ раздался серебристый смех.

— О боже, как это традиционно! Я должна была догадаться!

— А чем занимаетесь вы? — не моргнув глазом парировала Улла. — Во время, свободное от допросов третьей степени, которым подвергаете совершенно незнакомых людей?

Алехандро громко расхохотался.

— Ну, Камилла, наконец-то нашелся человек, которому хватило смелости отплатить тебе той же монетой! Ну что, нравится?

— Нет, — ледяным тоном отрезала его жена. — Я оскорблена. Поль, я не понимаю, почему ты позволяешь какой-то прислуге грубить женщине моего положения.

Улла вспыхнула от смущения, закусила губу и бросила на хозяина взгляд, полный раскаяния.

— Маркиза, я должна извиниться перед вами и Полем. Сама не знаю, что на меня нашло.

Полю хотелось сказать, что ей не за что извиняться. Что она настоящий глоток свежего воздуха и имеет полное право дать отпор бесстыдному любопытству Камиллы де Оливейра. Больше всего на свете Полю хотелось взять в ладони ее лицо и поцеловать то место, которое она терзала зубами.

— Наверно, я неправильно выразился, когда представлял вас друг другу, — сказал он, садясь ближе к Улле. — Улла — кузина Юлии, любимая тетя моей дочери и желанный гость в моем доме. Иными словами, мадам, ее положение ничем не отличается от вашего.

— В самом деле? — То, что Поль пришел на выручку Улле, произвело на Камиллу сильное впечатление. Ее глаза прищурились, губы сжались так, словно их стянули ниткой. — Раз она родня твоей бывшей жены, остается молиться, чтобы она была сделана из другого теста. Потому что еще одной Юлии мы здесь не выдержим, правда, Поль?

В ночь со среды на четверг, когда всем полагалось спать мертвым сном, кто-то снова негромко, но настойчиво постучал в дверь. Улла, державшая Хельгу на плече, торопливо открыла.

— Мы снова тревожим вас. Извините! — прошептала она, уверенная, что это Ирен.

Однако за дверью стоял Поль. Взлохмаченный, сонный, но все такой же красивый.

— Не извиняйтесь. — Он без приглашения вошел в комнату и тихо закрыл за собой дверь. — Я услышал плач и решил посмотреть в чем дело. Не был уверен, что вы проснулись.

— Как я могла не проснуться, если проснулись даже вы?

— Улла, не надо сердиться, — мягко ответил он. — Я не хочу, чтобы вы разбивались в лепешку. Отдохните немного. Девочка плачет уже час с лишним.

— Извините. Мне не следовало на вас набрасываться. — Она гладила Хельгу по спинке. — Девочку накормили, сменили пеленки, и все же что-то не дает ей покоя. Поль, мне очень жаль, но я не могу с ней справиться. Бог свидетель, у меня были куда более тяжелые случаи. Но, когда ребенок свой, это совсем другое дело. Нет, Хельга не моя, но я за нее отвечаю…