Дар любви - Уилсон Кара. Страница 6

— Тогда почему вы это сделали?

— Потому что иногда и на меня накатывают приступы безумия. Юлия прибыла в Фор-де-Франс и взяла его штурмом. Я увлекся прекрасной чужестранкой так же, как и все остальные. Мне следовало знать, что это приведет к проблемам, которые никто из нас не сможет разрешить… Как салат?

— Спасибо, очень вкусно. Что вы имеете в виду, когда называете ее чужестранкой?

— То, что разные вкусы помешали нам найти общий язык.

— Иными словами, она для вас была недостаточно хорошо воспитана.

— Не искажайте мои слова, мадемуазель. Просто она не смогла или не захотела понять, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Мартиника — это смешение множества культур. Сначала Юлия говорила, что она в восторге от этой особенности нашего общества, но вскоре устала и начала жаловаться, что мы недостаточно цивилизованны.

— Может быть, она страдала от ностальгии.

— Может быть. Но хуже всего было то, что ее увлечение мною прошло так же быстро, как увлечение Мартиникой. — Он долил бокалы. — Похоже, вы расстроены. Я вас чем-то обидел?

— Нет, — честно ответила Улла. — Есть одна проблема. Все, что вы говорите, очень похоже на Юлию. Боюсь, я не смогу ее защитить.

— Раз уж мы сошлись во мнениях, позвольте спросить вас кое о чем… — Поль придвинулся так близко, что Улла ощутила жар его тела и пряный запах не то мыла, не то шампуня. У нее тут же закружилась голова.

— Да? — Она не узнала собственного голоса, хрипловатого от ожидания.

— Почему приехали вы, а не она?

Реальность оказалась такой далекой от ее фантазий, что она чуть не поперхнулась салатом.

— Я уже говорила, — с трудом отдышавшись, ответила она. — Мы двоюродные сестры.

— Да, говорили, — ровно ответил он. — Но я хочу знать настоящую причину. Что на сей раз замыслила Юлия?

— Ничего. — Улла вытерла рот салфеткой. — Она больше не хочет вас видеть, только и всего.

— В самом деле? — Тон Поля тут же изменился. — Сильно сомневаюсь.

— С какой стати? Вы сами сказали, что не можете пробыть с ней дольше пяти минут, а чем она хуже? Совершенно нормальная реакция. После развода люди далеко не всегда остаются друзьями.

— Но если у этих людей есть общие дети, ради их блага приходится отказываться от собственных амбиций.

— Именно это и сделала Юлия, когда согласилась прислать к вам Хельгу на лето. — Улла подавила зевок, отставила недоеденный салат и попыталась встать. — Послушайте, мне не хочется быть грубой, но я действительно очень устала и…

— Довод с изъяном. — Длинные смуглые пальцы Поля сжали ее запястье, мешая встать. — Юлия любит привлекать к себе внимание. Что заставило ее обратиться именно к вам?

Его прикосновение обжигало. Кровь, струившаяся по жилам, закипела, по спине побежали мурашки.

— Думаю, дело во времени, — едва дыша, ответила Улла. — Юлия не могла позволить себе пробыть здесь почти два месяца. Сами знаете, она снова вышла замуж и…

— Я не знал.

— О боже! — Улла поняла, что принесла ему неприятную новость. — Прошу прощения. Я думала, она сообщила вам… — Она недоверчиво уставилась на Поля. — Неужели Юлия не сказала об этом?

— Ни слова.

— Понятия не имею почему…

— Зато я имею. Теперь, когда Юлия нашла себе нового мужа, она пытается избавиться от меня и хочет, что моя дочь называла папой другого мужчину. — Его пальцы сжались.

Улла поморщилась и сказала:

— Поль, вы делаете мне больно. Пожалуйста, отпустите.

Он опустил взгляд и удивился, поняв, что все еще держит ее запястье.

— О боже! — с досадой воскликнул он и тут же разжал пальцы. — Я не… Простите меня. — Увидев красные пятна на ее запястье, Поль начал поглаживать их кончиком большого пальца. — У вас такая нежная кожа. Такая светящаяся… — пробормотал он. — Как перламутр. Я просто чудовище.

— Я застала вас врасплох, — ответила она, зная, что поверить его словам могла бы только наивная дурочка. Но все равно пульс помчался вперед, как поезд, оставшийся без машиниста. Пытаясь взять себя в руки, Улла продолжила: — Если бы я знала, что Юлия не сообщила вам о Гуннаре, то сообщила бы эту новость более тактично.

Поль разогнул ее пальцы и коснулся ладони.

— Значит, Юлия влюбилась снова?

— Похоже на то.

— И когда была свадьба?

— Кажется, в начале прошлого месяца.

— Кажется? Хотите сказать, что вас на свадьбу не пригласили?

— Нет. Думаю, это была простая гражданская регистрация с двумя друзьями в качестве свидетелей. Я живу в Гётеборге. Едва ли имело смысл ехать в Стокгольм на церемонию, которая длилась двадцать минут.

— И что вы думаете о ее новом муже?

— Мы так и не познакомились. Когда я забирала Хельгу, его не было в Стокгольме. Мы только разговаривали по телефону. Он показался мне симпатичным.

— Должно быть, в этом человеке есть что-то необыкновенное, если Юлия решила остаться с ним, а не со своим ребенком.

— Едва ли. Гуннар совершает поездку по Франции, рекламируя свой роман, а поскольку Юлия не только его жена, но и переводчик, то она предпочла поехать с ним.

— Именно тогда, когда я стал настаивать на встрече с дочерью? Очень удобно!

— Честно говоря, да. Это избавило Юлию от необходимости таскать с собой Хельгу.

— Хотите сказать, что для Юлии интересы непризнанного гения, за которого она вышла замуж, важнее, чем забота о четырехмесячном ребенке?

— Нет, не хочу. — Улла убрала руку подальше от его ласковых пальцев. — Перестаньте выворачивать наизнанку мои слова. Она не могла присутствовать в двух местах одновременно и была вынуждена сделать выбор. — Вы должны отдать Юлии должное: она пытается упрочить свой второй брак.

— За счет нашего ребенка?

— Ох, Поль, перестаньте! Вы говорите так, словно она бросила Хельгу и доверила ее незнакомому человеку. Уверяю вас, я обладаю достаточной квалификацией, чтобы ухаживать за вашей дочерью. Я вижу, вы настроены на борьбу. Если так, то мой приезд к лучшему. Не придется спорить, кто из родителей лучше.

— В ваших словах есть смысл. — У Поля приподнялся уголок рта. — Ясно одно: с Хельгой вы справляетесь.

— Еще бы. За последние годы через мои руки прошло достаточное количество детей.

— Ах, вот как? Значит, у вас есть дети?

— Нет. Я никогда не была замужем.

— В наши дни для этого не обязательно иметь мужа.

— Для меня обязательно, — решительно заявила Улла. — Я придерживаюсь старомодных взглядов и считаю, что ребенок должен жить в полной семье.

— Как приятно слышать! — Улыбка у него была обаятельная, но взгляд остался колючим, и Улла невольно поежилась. — Похоже, у вас с Юлией нет ничего общего.

— Есть, — ответила она. — Мы обе любим Хельгу и желаем ей добра.

— Не стану спорить. — Поль взял ее за руки и заставил встать. Макушка Уллы едва доставала ему до плеча. — Перед уходом мне хотелось бы посмотреть на дочь. Вы пойдете со мной?

Они вместе прошли в детскую. На комоде стояла лампа, мягко освещавшая комнату. Хельга лежала в кроватке, раскинув руки и сжав крохотные кулачки.

Поль взялся за перила и начал изучать ее. Его веки были опущены, лицо казалось бесстрастным.

— Она будет спать до утра?

— Нет. Ее придется покормить около полуночи, а потом между двумя и тремя часами.

— Тогда прошу прощения за то, что задержал вас. — Поль притронулся к ее руке. — Завтра вам будет нужно отдохнуть. Я посижу с девочкой час после завтрака, потом поеду к себе в офис, вернусь ближе к вечеру и снова возьму ее. В остальное время ею займется Ирен.

— Это ни к чему. Все будет в порядке. Я привыкла работать посменно.

Они стояли рядом, разговаривали шепотом, как делают родители, и это только усиливало их близость.

— Догадываюсь, что вы привыкли тянуть лямку за других, — промолвил он, обжигая ее взглядом. — Чего бы это вам ни стоило.

— Я делаю то, что нужно, но вовсе не святая.

— И я тоже. — От его взгляда у Уллы похолодело в животе. — Я тоже… Спасибо, что напомнили.