Агент на месте (ЛП) - Грени Марк. Страница 18

Бьянка вскочила со стула и помчалась обратно в ванную. Она захлопнула за собой дверь, и Хэлаби услышали, как ее снова вырвало в раковину.

ГЛАВА 9

Новый президентский дворец Шааб в Дамаске расположен на горе Меззе, откуда открывается вид на сирийскую столицу, где ультрасовременный кубистический комплекс больше похож на высокотехнологичную крепость из научно-фантастического фильма, чем на любую президентскую резиденцию. Площадью 5,5 миллиона квадратных футов, построенный в основном из каррарского мрамора, он представляет собой гигантскую демонстрацию диктаторских излишеств, которую может увидеть каждый в Дамаске, просто взглянув вверх и на запад.

Новый Шааб был построен в середине семидесятых по проекту японского архитектора для Джамаля аль-Аззама, отца нынешнего лидера Сирии, но сам Джамал никогда не жил в этом чудовище; он считал дворец слишком большим и вычурным для одной семьи. И в течение первых десяти лет правления своего сына Ахмеда Ахмед Аззам соглашался. До того, как в город пришла война, семья Аззам жила в современном, но относительно невзрачном доме в жилом районе муниципалитета Меззе, к западу от центра города. Но когда в самой столице начались взрывы, убийства и похищения людей, претенциозная цитадель на холме стала единственным безопасным местом для Аззамов. Ахмед укрепил комплекс своими самыми доверенными охранниками, сотрудниками полиции и разведки, и он перевез себя и свою семью внутрь.

Официально говоря, первая семья Сирии живет в гостевом доме на тридцать комнат на северной окраине владения, но Ахмед Аззам почти всегда проводит ночь в апартаментах в своих служебных апартаментах в четверти мили от своей семьи в самом дворце. В распоряжении его жены также есть офисные апартаменты на другой стороне территории дворца, но с маленькими детьми она проводит большую часть ночей с детьми в гостевом доме.

Но не этой ночью. Этой ночью сорокасемилетняя первая леди сидела одна в роскошном салоне в своих частных апартаментах. В три часа ночи на ней были свитер и дизайнерские джинсы, ее крашеные светлые волосы были собраны наверх, и она сидела на белом кожаном диване, поджав под себя ноги.

Она смотрела мировые новости «Аль-Джазиры» на малой громкости, а спутниковый телефон лежал рядом с ней.

Она была в таком состоянии последние два часа.

Ее полдюжины личных помощников были отосланы на ночь, так что все они вернулись в свои дворцовые апартаменты, но они также знали, что им нужно держать свои телефоны включенными. Все шестеро из них оставались на дежурстве в ожидании вызова, что часто случалось, когда Шакира допоздна занималась интригами.

Возможно, ей нужна еда; возможно, ей нужна информация; возможно, она хочет, чтобы кто-нибудь приехал и лично проверил нянь детей, чтобы убедиться, что они присматривают за двумя ее дочерьми-подростками, Алией и Калилой.

И если бы это случилось, любой из ее помощников поднялся бы с постели и без колебаний выполнил бы ее приказ, потому что непостоянная Шакира аль-Аззам вызывала у персонала такое же уважение и страх, как и сам президент Сирии.

Шакира была воспитана не для того, чтобы жить во дворце. Родилась в Лондоне в семье сирийцев, она выросла в западной семье высшего среднего класса. Она изучала бизнес и окончила Лондонскую школу экономики, прежде чем устроиться на работу в банк в Швейцарии. Она усердно работала и наслаждалась жизнью успешной молодой западноевропейки. Но по дороге домой в Лондон она встретила Ахмеда аль-Аззама, тогда начинающего ординатора-ортопеда, работавшего в клинике в Фулхэме.

Двое молодых и симпатичных сирийцев быстро влюбились друг в друга, и они поженились в течение года, а всего через год после этого они были вынуждены вернуться в Сирию, когда отец Ахмеда умер от болезни печени.

У Ахмеда не было желания руководить Сирией, но его старший брат, реальный наследник, погиб в автокатастрофе в Дамаске, и семья аль-Аззам не отказалась бы от власти над нацией, за приобретение и поддержание которой Джамаль Аззам так упорно боролся. Что касается Шакиры, то она не стремилась стать первой леди, но, как и ее муж, она влюбилась в эту работу и вскоре решила, что никто никогда не отнимет ее у нее, пока кровь течет по ее венам.

До гражданской войны, которая сейчас опустошила ее страну, Шакира потратила десять лет на создание имиджа. Она была красивой, блестящей и неизменно доброй к обычным сирийцам, и никогда не была так добра, как тогда, когда работали камеры. Несмотря на продолжающиеся обвинения в зверствах, приписываемых правительству ее мужа, еще до войны она была вхожа в число знаменитостей Лондона, Парижа и Милана.

Нью-йоркский журнал мод назвал ее «Розой пустыни», и это прозвище закрепилось за ней на десятилетие. Другой журнал окрестил ее леди Дианой Ближнего Востока.

Ахмед был неловким в общении, с тихим голосом и легко отвлекался. Шакира, с другой стороны, была мастером манипулирования посланиями своего мужа, и она управляла его отношениями с его людьми. Она контролировала, как его образ и голос доходили до граждан Сирии и граждан всего мира.

Ее муж был алавитом, но Шакира была сунниткой, и когда началась война, она помогала заключать сделки между многими суннитскими группами в Сирии, которые теперь помогали правительству Аззама в его войне против суннитского большинства.

Немногие знали, что большая часть успеха ее мужа, его власти, само его выживание, было связано с Шакирой.

Война изменила ее мужа. За последние три года русские массово перебрались в Сирию, чтобы помочь Аззаму, а не потому, что он им нравился или они верили, что он прав в этой борьбе. Нет, они помогли ему, потому что хотели получить воздушные и наземные базы на Ближнем Востоке и доступ к средиземноморскому порту. Вместе с иранцами русские помогли переломить ситуацию против повстанцев, и хотя Шакира годами считала себя бесценной для своего мужа, теперь она беспокоилась, что его союз с Россией сводит к минимуму ее значимость для него.

Ахмед вырос в коварного и жестокого диктатора, которым в течение пятнадцати лет он только изображал себя, в то время как Шакира была главным влиятельным лицом за кулисами.

Хотя она, иранцы и русские успешно поддержали режим ее мужа, приведя его с грани разрушения туда, где они находились сейчас, в течение года после полной победы в жестокой гражданской войне, которая бушевала более семи лет, общественный имидж, который Шакира тщательно культивировала для себя, был полностью разрушен. Весь мир знал ее мужа таким, каким он был, и весь мир больше не покупался на то, что продавала Шакира. Гражданская война, которую безжалостно вел режим Аззама, подорвала остатки доброй воли, которую джет сет, западная пресса и кто-либо за пределами лоялистских анклавов в Сирии питали к Шакире. Она больше не летала на итальянские острова, чтобы встретиться с рок-звездами и поговорить о голоде в мире. ЕС запретил ей въезжать за свои границы, а санкции заблокировали все личные банковские счета ее мужа в Люксембурге и Швейцарии и более половины ее собственных.

Заискивающие СМИ мира давно перестали заискивать перед Шакирой.

Хотя до войны ее прозвищем было Роза пустыни, теперь люди в западной прессе привыкли называть ее Первой леди Ада.