Ангел Смерти (СИ) - Шевченко Юлия. Страница 74

Капюшон свалился назад, открывая для осмотра залитое кровью лицо мужчины. Овальной формы, с мясистым носом, из которого сейчас текла кровь, тонкими губами и волевым подбородком, который прочертила симпатичная ямочка. Оно могло бы показаться даже красивым, если бы не холодные серо-голубые глаза прирождённого убийцы.

Рассвирепевший Корн, держащийся руками за сломанный нос, с разворота ударил меня ногой в живот.

Точно пружиной подброшенная в воздух, я с громким воплем перелетала через вычурную лавочку, и рухнула в какие-то кусты, обдирая колючими ветками кожу на руках и лице. Мысленно возблагодарив помятую моим телом растительность, самортизировавшую удар при падении, с каким-то первобытным страхом прислушалась к себе. Трудно было однозначно сказать, какая боль была сильнее – в животе или в проехавшемся по асфальту боке. В глазах было темно, и только стекавшие по моему лицу холодные капли дождя говорил о том, что я всё еще жива и в сознании.

Услышав сбоку неторопливые тяжёлые шаги противника, попыталась принять вертикальное положение. Но подняться мне помог тяжелый носок сапога Корна, лениво ткнувший меня в бок. Закусив до крови губу, уперлась коленом в землю и медленно встала на ноги. Меня основательно штормило, а окружающий мир виделся точно в пелене, и дело было вовсе не в дожде.

С трудом подняв голову, я с презрением посмотрела в серо-голубые глаза главы Святой Инквизиции. Пощады в них не было...

– Ну же, ведьмочка, иди ко мне! – по-хамски поманил меня пальцем мужчина.

– Иди в задницу, – хрипло выдохнула, немыслимым усилием разгибаясь. Живот взорвался фейерверком боли, а в глазах заплясали кровавые мушки.

Господи, как же больно... Что же, если я сейчас сдохну, то сдохну не зря... надеюсь. Габриель, заклинаю тебя, закончи все свои дела за оставшиеся пять минут никчёмной жизни своего заместителя! Иначе я буду считать, что зря ввязалась во всё это дерьмо!..

Корну, видно, надоело, ждать моего удара, поэтому он первым ринулся в наступление. На этот раз его кулак почти достиг своей цели – я лишь чудом поймала его в сантиметре от своего любопытного носа. Прозевай я удар, и мое личико смялось бы в одну кровавую кашу. Мысленно вознеся хвалу обострённой реакции и, чего уж греха таить, ментальному вмешательству Асуки в ход битвы, заученным за долгий год приемом крутанула руку противника за запястье, намереваясь перебросить его через себя. Раньше этот прием получался независимо от весовой категории противника – тут дело не в массе, а в правильном приложении силы. Но на этот раз не вышло.

Легко перевернувшись в воздухе, архидемон отточенным движением приземлился на ноги и, прежде чем я успела развернуться к нему лицом, вскользь ударил меня по груди. Естественно, я не успевала уклониться от удара и лезвия закрученных клинков с жутким чавканьем вспороли мне грудь, и впились в правый бок. Ощущение было такое, словно под ребра вогнали сразу два раскалённых штыря и сейчас медленно их поворачивали. Я с диким криком упала на одно колено, и попыталась зажать ладонью полученные раны. Лужа подо мной стремительно окрашивалась неприятным красным цветом, а я же отчётливо поняла, что это всё – конец.

«Нечестно!» – заорал где-то внутри меня взбешённый фамильяр. – «Он использует холодное оружие!» – Возмущённо булькнув, демонёнок гневно прошипел: – «Василиса, хватит валять дурочку – доберись до косы Смерти!»

«И что потом?!» – сопротивляться желанию сдаться на милость победителя становилось всё труднее и труднее. Приметив в нескольких сотнях метров от себя холодный блеск рабочего инвентаря, злорадно ухмыльнулась. – «Да Корн меня быстрее на лоскутки порвёт, чем я доберусь до косы.»

«А ты сделай так, чтобы этого не произошло!» – презрительно прошипел Асука. – «И вообще, никак понять не могу – ты выжить хочешь или нет?!»

Тяжело вздохнув, философски пожала плечами, решив оставить риторический вопрос без ответа. На подобного рода любопытство каждый человек даст неоднозначный ответ, зависящий во многом от жизненных обстоятельств, которые имеют обыкновение кардинально меняться.

Решив, что уже вдоволь помедитировала над своей горькой судьбинушкой, резко прыгнула на противника, не ожидавшего подобной прыти от полуживой ведьмы. Повалив главу Инквизиции на мокрую землю, оседлал его сверху. Прижав бёдрами руки мужчины к его телу, со всей дури врезала ему кулаком по морде, затем ещё раз, и ещё… Опешивший от подобной наглости Корн даже не пытался сопротивляться, что меня, откровенно говоря, полностью устраивало.

«Василиса, коса Смерти!» – дурниной провыл хвостатик, когда мои руки безвольно опустились на грудь противника.

Встряхнувшись, словно мокрая собака, напоследок двинула коленом в бок главу Святой Инквизиции и, что есть мочи, припустила к рабочему инвентарю, сиротливо лежащему на том месте, где не так давно валялась и я, отброшенная хорошим ударом Корна. Коснувшись прохладного древка дрожащими пальцами, почувствовала себя намного увереннее.

На удивление быстро оклемавшийся архидемон, бесшумно подошёл ко мне со спины. Наверное, ему просто надоело возиться с глупой соперницей, которая даже достойного сопротивления оказаться не может, поэтому он решил закончить нашу битву.

– Прости, ведьма, но я должен это сделать, – ухватив за шиворот, точно котенка, мужчина рывком поднял в воздух мое безвольное тело.

Широко расставленные серо-голубые глаза с вертикальными зрачками оказались совсем близко, и в них я увидела крохотное отражение собственного лица, на котором царила неконтролируемая паника. На мгновение не стало слышно ничего, кроме шума ночного дождя, тяжёлыми каплями барабанящего по крыше готической церкви, и с мерным перезвоном наполнявшим лужи водой.

– И ты... прости... Корн… – тихо выдохнула в ответ, с чувством выполненного долга позволяя сознанию отойти на второй план.

Теперь вместо испуганной и скулящей от боли ведьмы в глаза главе Святой Инквизиции смотрело совершенно другое существо: расчётливое, жестокое и способное хладнокровно убивать, наслаждаясь агонией своей жертвы. Нехорошо ухмыльнувшись, существо схватило мужчину за короткий ёжик чёрных волос и с наслаждением вогнало лезвие косы ему под ребра, туда, где билось почти человеческое сердце. Сильный удар тока, пропущенный через посеребряную косу, завершил убийство архидемона.

Глухо вскрикнув, Корн начал заваливаться набок, все еще не разжимая хватки и увлекая меня за собой. Вот так, сцепившись в смертельных объятиях, мы вместе упали на мокрую площадь перед тёмной громадой храма: Корн – снизу, а я – ему на грудь. Расширенные глаза, полные непонимания, неотрывно смотрели в мои, постепенно угасая, а холодные пальцы судорожно оплели мое запястье, выкручивая его, ломая... Тело главы Инквизиции билось в предсмертной агонии, а я же орала от боли, не в силах высвободиться из железных тисков его рук – слишком слабая, чтобы сопротивляться, и слишком гордая, чтобы молить о снисхождении.

– Но… Как? – ночную тишину разорвал истеричный женский выкрик. – Ты не могла убить Корна!!!

– Я – нет, – скатившись с поверженного врага, неуклюже вывернула руку, чтобы было удобнее лежать, чувствовала, как холодные капли дождя смывают с лица грязь и кровь. – А вот Асука – легко!

– Ты поплатишься за это, ведьма! – пригрозила неведомая мне собеседница, наверняка злобно потрясая кулаками.

– Даже не сомневаюсь в правдивости твоих слов, – решив не церемониться с грубиянкой, перешла на фривольный тон. – Вот только сперва обернись назад, и удостоверься, что там не стоит Палач или Рафаил, а уже потом кидайся пустыми угрозами.

Наверное, одна из глав Святой Инквизиции всё же последовала моему скромному совету, и, искренне на это надеюсь, напоролась на меч рагнара. Всё-таки спасаться бегством от обозлённых архидемонов и архангелов всю оставшуюся жизнь как-то не хочется, а убить оставшихся шестерых зазнаек мне банально не под силу.

Извернувшись, всё же смогла отцепить от искалеченного запястья скрюченные и уже начавшие деревенеть пальцы Корна. Откатившись максимально далеко от мертвеца, не заметила, как по щекам потекли слёзы раскаяния, смешанные со слезами облегчения – я осталась жива, и это главное!