Газлайтер. Том 4 (СИ) - Володин Григорий. Страница 52

Добираемся до кабинета хозяина этого предприятия. Сам Дюжев лежит на ковре и жадно хватает ртом воздух, сжимая живот. Над главарем возвышается посланный «шкаф».

— Выстройтесь по кругу, — киваю своим «зомби», и они окружают опрокинутого Дюжева.

— Что за… — хрипит он, пытаясь восстановить дыхание. — Предатели…Вы все…

— Они не предатели, — решаю прояснить ситуацию. — Я — телепат Данила Вещий. Теперь сообразил в чем дело?

Он моргает раз, другой и хрипит:

— Что тебе надо? Зачем подчинил моих людей?

Ну хотя бы контрабандист оказался сообразительным. А, значит, можно попробовать поговорить без членовредительства. Следующие пару минут я объясняю «сигаретному барону Будовска», что разрешается и запрещается делать в моем городе. Разрешается, так и быть, барыжить папиросами. Запрещается приставать к красивым учительницам. Дюжев понятливо кивает, да и в его голове я не нахожу возражений, особенно когда он поглядывает в рыбьи глаза своих людей. Ну и славно. На этом я и оставляю контрабандистов. Ну а что? Не всех же убивать, а то так в Будовске совсем не останется людей. Треть жителей хоть как-то, да замешана в криминале. Нужно практиковать кнут и пряник, нужно перевоспитывать местных бандитов. Чай не тупые, демонстрации силы должно быть достаточно. А кто тупой и все равно не понимает — того можно и убить. Даже нужно.

А Антонине Павловне с Марией Федоровной все равно лучше пожить у меня. А то неизвестно, кто еще из ее прошлых клиентов королевы пилона нагрянет к ней, соскучившись.

На следующий день выпадает выходной, и уж так вышло, что я завтракаю вместе с семьей и нашими гостями. Антонина Павловна пьет чай, тихонько о чем-то общаясь с мамой. Степан за кружкой кофе читает газету. Мария Федоровна с Лакомкой на пару уплетают мамины ватрушки с медом и лимоном. Ради конспирации нашей альве пришлось надеть повойник, чтобы ушки не торчали.

Я, сытый и довольный, уже собираюсь встать и пойти по своим делам, как меня неожиданно окликает Антонина Павловна:

— Данила, а у нас с Леной через полчаса частный урок.

— Я очень рад за вас, — улыбаюсь, еще не чувствуя подвоха.

— А ты бы не хотел присоединиться к нам? — хлопает глазками женщина.

Но я не успеваю вставить слово, как вмешивается мама:

— Конечно, хотел бы, — утвердительно заявляет она. — Ведь ради ваших уроков он и заключил с вами репетиторский контракт. Вы его любимая учительница. Правда, Даня?

— Конечно, самая любимая и неповторимая, — бормочу, ибо другой ответ и невозможно дать.

— Я очень рада, — улыбается Антонина, переглянувшись с матерью.

И по их довольным взглядам я понимаю, что их партия удалась. Это заговор, сто процентов. Меня хотят заставить учиться, вот блин.

— Дядечка Данила, — сочувствует мне Мария Федоровна. — Ты уж не расстраивайся, пожалуйста, из-за того, что будешь учиться в выходной. А хочешь я тебя нарисую?

— Это было бы прекрасно, — вздыхаю, думая о том, что час проведу впустую. — Но только если это вас не затруднит, Мария Федоровна.

— Нисколечко, — важно кивает девочка.

Скоро приезжает Лена, и мы втроем с учительницей располагаемся в гостиной. Впрочем, я нисколько не жалею: частный урок проходит весело. Антонина Павловна искренне старается, так и вертится у переносной доски, расписывая, объясняя и крутясь своей…хм. Это как приват-танец в вип-кабинке, только еще и моя девушка рядом сидит. В середине занятий приходит Лакомка, заявив, что тоже хочет учить «вашу кулдагебру» и фривольно усаживается мне на колени на глазах обомлевшей Антонины Павловны. Весело, как я и сказал.

А потом в другой комнате раздается полный боли детский крик. И нам уже не до уроков. Марину Федоровну скручивают спазмы. Девочка плачет, беснуется, пытается рвать на себе волосы. Антонина Павловна обнимает дочку и пытается ее успокоить. Зрелище ужасное. На помощь девочке приходим мы с Лакомка. Я через телепатию помогаю малышке забыть о боли. Альва же поет мелодичную песню и нежными касаниями снимает спазмы с маленького трясущегося тела. Усталая Мария Федоровна засыпает в объятиях матери.

— Что с малышкой, Даня? — спрашивает меня Лакомка, когда я отвожу ее в другую комнату.

— Маготропия, — отвечаю, вспомнив слова Антонины.

— Понятно… — задумчиво протягивает альва.

— Знаешь, что это? — пристально смотрю на ее опечалившееся красивое лицо.

— Да, невосприятие магического фона, — вздыхает блондинка. — Девочка долго не проживет, если ей не помочь.

— У нас такое не лечится. Лекарства только глушат симптомы болезни.

— Ужасно! — восклицает альва, схватившись за голову. — Я бы могла изготовить лечебный элексир, он бы исцелил девочку, но для этого мне нужна выжимка зверя оранжевого уровня синей омеги.

— Хм, а напиши перечень конкретных зверей? — сразу хватаюсь за соломинку.

Лакомка быстро накидывает на листочке список зверей. Я вглядываюсь и удивленно присвистываю.

— Да, — грустно кивает альва. — Очень редкие виды. А учитывая, что у вас свои магические звери еще не водятся, я даже не знаю, где достать.

— Зато я знаю, — улыбаюсь и нежно обнимаю альву за точеную талию. — А теперь, солнышка, расскажи мне, что еще ты полезного можешь сделать из «выжимки» конкретного этого зверя?

И я указываю на седьмую строчку. Там ровным альвийским почерком начерчено «Синяя Горгона».

Блондинка сначала растерянно хлопает ресничками, а потом игриво улыбается.

— Много чего, — томно шепчет Лакомка, подаваясь мне навстречу. — Например…

— Мне нужна эта Горгона, — твердо сообщаю Сергею со Степаном. — Ее «выжимки» поднимут мой Дар на новый уровень. А зверь редкий. Другого такого лет двести ждать из Аномалии.

Через час у нас с отчимом и главой моей гвардии проходит закрытое совещание.

— Даже так? — задумывается Степан. — Тогда нужно менять план по Вороновым?

— Нечего здесь менять, — отмахиваюсь. — Я также лечу к Горнорудовым, но теперь у меня две цели. Воронов и зверь. Возражения есть?

— Нет, шеф, — сразу отвечает Сергей. А Степан, помешкав, пожимает плечами:

— Если ты решил, Даня, глупо спорить.

— Ага, — я достаю телефон. — Раз нет объективных причин против, тогда прямо сейчас сообщу радостную новость баронессе.

— Прямо сейчас? — одновременно восклицают два ветерана, а в другом ухе я уже слышу чарующий голос Жанны:

— Да, спаситель. В последнее время ты зачастил со звонками. Соскучился?

— Если я вас беспокою, Жанна Валерьевна, то глубоко извиняюсь, — тяжко вздыхаю. — Но на днях я общался с Настей и слышал, что ваше баронство терзает Синяя Горгона. В благодарность за вашу щедрость и милость я хочу вам помочь с этой напастью.

— Вот как? — удивленное восклицание.

— Да, я уничтожу зверя, — твердо заявляю. — Примите ли вы мою помощь, Жанна Валерьевна?

Недолгое молчание.

— Как я могу отказаться от твоего галантного жеста, — звонкий смех. — Хорошо, только за Горгоной охотятся еще и Вороновы, да и царские охотники вроде бы пытаются.

— Значит, больше шансов, что зверь падет, — не огорчаюсь. — В понедельник приступлю.

— Буду ждать, — воркующим тоном. — Не забудь заглянуть в гости.

Звонок сбрасывается, и я поворачиваюсь к мужчинам.

— Готовьте всё для операции. Послезавтра мы уничтожим Вороновых за их преступления.

А также я обзаведусь еще одним специфическим Даром. Речь про Тьму. Вороновы владеют именно этой редкой магией. Уже слюнки текут. Горгона и Тьма. У Горнорудовых меня ждет настоящий джек-пот. Печально только, что придется встретиться с Жанной, но да ладно, потерплю. Куш того стоит. Да и Марии Федоровне помогу, что тоже замечательно.

На следующий я прибываю в Пермский аэропорт и первым же рейсом лечу в Тагил. Со мной отправляется группа из двадцати человек. Больше не нужно. У Вороновых далеко не все гвардейцы имеют щиты, а незащищенные для меня на один зуб.

Останавливаемся в арендованном за городом доме. Прибыли мы налегке. Вооружение нам дают на месте царские охотники, что базируются неподалеку. Старые сослуживцы Степана с радостью согласились выполнить его просьбу, а потому моя группа становится счастливыми обладателями почти новых АК-69 с запасными магазинами и ящика дымовых шашек.