Газлайтер. Том 4 (СИ) - Володин Григорий. Страница 8

— Да всё хорошо. Не стоит… — пытается возразить та в ответ.

— Слава богу!

Теперь я злорадно смотрю на Ленку, пойманную в объятия блондинки. Вот что значит — карма вернулась бумерангом. Минуту игнорирую умоляющие взгляды своей девушки, затем одергиваю голосом Свету:

— Соколова, Лене нужно к медикам на осмотр. Прекращай ей мешать.

— Да, извини, — блондинка отшатывается с виноватым видом.

Шатенка спешит к фургонам, а Света с ужасом замечает Зубастика чуть поодаль.

— Что он здесь делает⁈

— Меня ждет, — поясняю, улыбаясь. — Кстати, надо отпустить Зубастика. А то толпа людей вокруг его пугает.

— Кто еще кого пугает, — бросает Борислав, который всё это время стоял рядом с каменным выражением лица. — Даниил, вам тоже требуется обследоваться.

— Ну ладно-о, — соглашаюсь. А то вдруг, правда, зацепили меня шальной пулей. На войне несколько раз приходилось видеть, как люди на адреналине не замечают ранений, прыгают как сайгаки, смеются, разговаривают, а потом вдруг возьмут и упадут замертво. С такими вещами надо быть осторожнее. — Только найдите мне сперва печенье.

— Печенье? — хмурится Борислав.

— У меня есть, — спохватывается Георг и достает из внутреннего кармана куртки пакет с «Юбилейным». — С яблочными кусочками пойдет?

— Да, спасибо, — принимаю броскую упаковку.

— Сладкого захотелось? — понимающе кивает телепат.

— Очень, но это не мне, — качаю головой.

Открыв упаковку, я подхожу к зеленому зверю. Он недоуменно поднимает на меня длинную крокодилью морду.

— Зубастик, хочешь печенья? — протягиваю к зеленой махине пачку.

Зверь принюхивается к открытой упаковке, а потом высовывает длинный алый язык и разом слизывает все печенюшки. Довольно хрустит, в желтых глазах вспыхивает узнавание.

— Вспомнил меня, животина? — усмехаюсь, потрепав зверя по холке. Для этого пришлось встать на носки. — Я же тебя и в детстве так же баловал. Недолго, правда, но те печенья мы с тобой запомнили на всю жизнь, верно?

— КЛА-КЛА-КЛА… — зверь клацает широченной пастью.

— Сейчас ты лети к себе, а потом я тебя заберу к себе на базу. Хватит тебе жить одному, — хлопаю его по чешуе. — Всё, лети.

Зубастик разворачивается и, раскрыв крылья, с разгона сигает в небо.

— Куда он полетел? — спрашивает Борислав.

Я смотрю на него хмуро.

— А с какой целью интересуетесь? Этот зверь теперь мой, и кто его тронет, очень сильно пожалеет.

— Понятно, — каменеет лицом гвардеец. — Я передам главе рода. А вам всё же лучше сходить к медикам.

Совету опытного гвардейца лучше последовать. У фургонов я сталкиваюсь с отпущенной Антониной Павловной в курточке на голое тело.

— Даня… — учительница смотрит на меня во все глаза.

— Что такое, Антонина Павловна? — оглядываю ее голые длинные ножки на шпильках. Гладкие и блестящие. — Всё хорошо? До дома доберетесь? Или попросить гвардейцев вас доставить?

— Нет-нет, меня заберут родственники, я позвонила, спасибо большое, — краснеет она и бросает на меня изучающий взгляд. Особенно внимательно рассматривает мои плечи, будто удивляясь их ширине. — Я и не замечала, как сильно ты вырос… За партой твое тело выглядело совсем другим, — она даже ротик раскрыла пораженно.

— Школьная форма молодит, наверное, — пожимаю плечами. — Впрочем это неважно. Я навсегда останусь вашим учеником, — улыбаюсь. — А вы — моей любимой учительницей.

— Правда? — зарделась она.

— Конечно, — убедительный кивок, еще пара любезных слов и расходимся. Но спиной я продолжаю ощущать горячий взгляд обернувшейся царицы математики в стрингах.

— Обошлось, — выдыхает отчим. — В этот раз обошлось. Но надо предпринимать серьезные меры, Даня.

— Еще какие, — киваю. — В первую очередь, я убью выродков, что это затеяли.

Поздний вечер следующего дня. Мы закрылись в кабинете Степана на базе и совещаемся на предмет безопасности нашей семьи.

— Мы не знаем кто это, — замечает Степан. — А посему…

— Вороновы, — прерываю.

— Что? Откуда ты знаешь? — всполошился царский охотник.

Сегодня я успел покопаться в сознании убитых магов. Из группировки совсем мало людей знало, кто ее истинный хозяин. Официально преступный синдикат «Зубр» работал сам на себя. К счастью, воздушник и огневик оказались не из числа слепых псов.

— Знаю, просто знаю, — но моя отговорка, конечно, не канает. Степан смотрит требовательно. — Отец, это связано с моими способностями, о которых тебе лучше не знать…

Отчим задумчиво чешет подбородок.

— Не обижаешься? — уточняю.

— Нет, так и правда лучше, — соглашается Степан. — Я ведь служилый человек, под присягой. Командование в любой момент может приказать просканировать мое сознание, и тогда о тебе узнают, Даня.

И я о том же. Уж мне-то известно, что такое присяга. Человек не полностью сам себе хозяин.

— В общем, я точно знаю — это Вороновы, — продолжаю. — Сегодня встречусь с Соколовыми по их поводу.

— Понял. Я пока займусь обеспечением наших резиденций, — кивает Степан. — Твою гвардию следует разместить на другую базу, ближе к дому. Будем разделять силы. Один заброшенный заводик я уже присмотрел, ремонтные работы проведут за три месяца. Все счета выставят на тебя, — я киваю, соглашаясь. — Также придется крупно потратиться на системы безопасности с турелями и огнеметами, — снова киваю. — Ну и «Майбах» тебе на днях привезут.

— Подожди, что привезут? — переспрашиваю.

— «Майбах», — с таким же удивленным лицом отвечает Степан. — «Чайку» тебе просто не продадут, ты не дворянин. А «Майбах» — лучший в мире бронированный легковой автомобиль после «Чайки». О твоей безопасности тоже надо думать.

— Кхм, а у нас в России разве есть его завод?

— Конечно, это же русская машина, — опять поражается моим вопросам Степан. — Под Самарой конвейер.

— Чего⁈ Как это русская⁈ Немецкая же! — хлопаю я глазами.

— Даня, ну ты и деревня, — качает головой отчим. — Род графов Майбахов иммигрировал к нам еще сотни лет назад. Как она не может быть русская? — Степан вздыхает. — Еще скажи, что Феррари итальянская.

— А она разве…? — увидев приподнятые брови отчима, сразу сдаю назад. — Хм, да нет, Феррари же чисто славянская фамилия, причем тут макаронники?

— В общем, пока хватит одного «Майбаха».

— Двух, — поправляю. — Второй маме.

— Правильное решение, — одобряет Степан. — Если денег хватит.

— Должно, — прикидываю я размеры последнего транша от «Валентино». — Если что, бери ссуду на мое имя, со следующих дивидендов погасим.

— Понял, — отчим что-то чиркает у себя в блокноте. — Я займусь нашей безопасностью. А ты пока собирай союзников против Вороновых. Без дворян мы не сможем на них напасть.

— Почему?

— Это будет слишком дерзко, — поясняет Степан. — Сословное разделение никто не отменял. Другие дворяне после такого нас с тобой на ветчину располосуют. Да и силенок у нас на Вороновых не хватит, если честно.

— Союзники будут, — киваю. — Занимайся оснащением.

— Уже.

Я покидаю кабинет отчима и выхожу во двор базы.

— Ап-п-п-порт! — раздается звонкий крик Лакомки.

Альва бросает длинную палку высоко в небо, в ту же секунду раздается хлопанье крыльев, будто рядом гремят вертолетные лопасти. Но нет, это всего лишь здоровый зеленый дракон. Схватив налету снаряд, Зубастик пикирует назад к Лакомке. Девушка дает зверю взамен обслюнявленной палки горсть печенек. Тот радостно хрустит, прожора.

— Даня, ты сейчас не домой? — замечает меня блондинка.

— Нет, по делам, — улыбаюсь, глядя на эту парочку. Правильно я сделал, что забрал Зубастика на базу. А то жил дракоша совсем один, а так то поиграет с Лакомкой, то подостаёт Шархана, то Шарику когтистой лапой брюхо почешет. Да и безопаснее для него быть с нами. Удивительно, как Зубастик вообще выжил в Южном Парке. Вот его мама не выжила, а сам он приноровился к ночной охоте и смог продержаться пять лет. — Со Степаном поедешь.