Люц 3 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 13

— О-о-о — продолжала причитать хозяйка, не обращая внимания на слова полуорка.

Миновав пару подвесных мостков, Люц вошел в свой номер и… замер на пороге, глядя на клубящийся на полу красно-серебристый сгусток посмертного тумана. Тут умер игрок… а у кровати застыл шипящий Корнш с выставленным перед собой ножом и длинным костяным шипом. Судя по внешнему виду, Корншу изрядно досталось. Щеря местами обломанные коротенькие клыки, нервно дергаясь, лохр подполз к ногам задумчиво осматривающегося хозяина и, заглянув ему в глаза, широко улыбнулся:

— Говосюк матюк не прошел! Книжку трогать хотел — но я спал тама вот! — Корнш указал на пространство под гамаком — Я проснулся! Смотрю — крадется! Замер, подождал… а как он лапу к книжке потянул — воткнул костяную шунксу в самое его туччи-сакко! Ох как он запел! Как затанцевал! Вижу — нравится. И я воткнул шунксу поглубже!

— Молодец — одобрительно прогудел Люц, опуская руку на дрожащее плечо явно испуганного, но не сдавшегося лохра — Ты справился. Ты сохранил мои вещи. Я не забуду твоей услуги, выходец из мелкого славного народца… придет время — и я отплачу.

— Мой король уже отплатил! Рыба вкусная! — начавшийся успокаиваться Корнш убрал оружие в складки набедренной повязки, с хрипом набрал побольше слюны и плюнул на пол — Убить воровского гада!

— Когда это случилось?

Мучительно наморщивший лоб лохр поскреб в затылке, поковырялся пальцем в пупке, запуская его так глубоко, что у любого защемило бы в кишках, а затем виновато вздохнул и развел руками:

— Не шибко давно.

— Молодец — повторил игрок, запуская руку в посмертный туман.

Вскоре на полу оказались нехитрые пожитки покусившегося на гостиничный номер негодяя. Кожаные штаны и такая же рубаха на девятнадцатый уровень. Кинжал с отравленным лезвием, два утяжеленных метательных ножа, пара шипастых приспособлений на ноги, чтобы карабкаться по стенам, моток крепкой дешевой веревки, два малых зелья здоровья — их Люц тут же передал сидящему рядом лохру. Еще там нашлось три медные монеты, черная бандана с пиратским черепом и человеческая сухая бедренная кость с вырезанной на ней надписью «Мастаба». Кость, с одной стороны, была обломана и заострена. А еще на ней имелось какое-то слабенькое, судя по едва заметной серой ауре, но все же проклятье. А судя по тяжелому цветочному запаху увядающих роз проклятье было кровавым и некоторое время действовало даже после смерти и возрождения.

— Мастаба — повторил Люц, отдавая одежду и монеты лохру, а оружие бросив в большую корзину — Что ж… крестьянин сделал свой выбор… поднял взор на сияющего короля…

— На короля! — поддакнул лохр — Моего короля! Это все мне?

— Тебе — кивнул игрок и начал собирать свои аккуратно разложенные сокровища в корзину — И это еще не все — моя награда будет получше грязной рубахи и драных штанов! Готовься к пиршеству, мой верный Корнш!

— Мой король! — обрадованно заверещал Корнш, затягивая на макушке бандану с черепом — Лучший! Лучший! И великий!

— Хорошие ты знаешь слова — усмехнулся игрок и шагнул к выходу — Двинулись…

Он сделал пару шагов и снова замер на пороге. Не ожидавший этот лохр ткнулся ему в спину и охнул.

— Я понял твою судьбу, лохр Корнш — задумчиво произнес Люц, сверху-вниз глядя на крохотного на его фоне тощего лохра — Я доверю тебе многое… не подведи!

Не понявший его лохр пожал плечами и часто закивал, подтверждая свою готовность сделать для нового господина все что угодно. И это, кстати, вполне может оказаться правдой. Была у лохров еще одна крайне важная и почти никому неизвестная характеристика, что так всегда ценилась — верность нанимателю, а не собственным принципам и убеждениям. И готовность выполнить почти любой приказ…

Эта странная парочка с шумом спустилась с древа, миновала прильнувшую к кружке с пивом хозяйку, что не выпускали из руки снова обретенный любимый топор и двинулись к пирсу. Люц обернулся лишь раз — чтобы глянуть с некоей даже ностальгией на крохотную камору на вершине уродливой ночлежки. Там было бедно и грязно. Но там он читал хорошие книги и пил вкусное вино… Такие воспоминания уже стоят многого… На саму хозяйку он смотреть не стал — хватит и того, что из-за ее топора два его пирата теперь страдали заразной тропической икоткой и сидели теперь в изоляции на корме плота. Еще погибло два игрока — но эти любопытные дураки сами виноваты. Нечего было уподобляться любопытным мотылькам, летящим на зеленый мистический свет, что исходил из дымящейся чаши… Вот и поплатились… Так что на них плевать. А вот пиратов жалко — в таком состоянии они не могли пить ром и от этого погрузились в глубокое горе, с заиканием стеная и завывая как заикающиеся банши…

Они уже почти добрались до ведущей вниз лестнице, когда в ночном сумраке, что едва разгонялся масляными фонарями и светлячковыми лампами с парой вляпавшихся в ловушку хищных псевдофей — те еще твари, если в стае и не стоит их оставлять там внутри! — полуорк заметил нечто очень интересное. Откинув край разложенного старого бордового ковра, он похлопал ладонью по старым крашеным доскам и повернулся к сонному молодому торговцу из местных.

— Сундук — обронил игрок, указывая рукой на приглянувшийся ему товар — Почем?

— Это пустое старье? — молодой торговец недовольно скривился и в его удивительно большом рту неожиданно мелькнули идущие в пару рядом острые игольные зубы — Это подставка для роскошного ковра! Ковер стоит пять серебряных монет. Если купишь — забирай вместе с сундуком!

Сделав свое предложение, он широко улыбнулся и, спохватившись, налил в крохотную чашку несколько капель густого как смола кофе из серебряного кофейника и двумя руками с полупоклоном подал полуорку. Люц кофе принял и… передал его лохру. Тот радостно что-то вякнул и вмиг осушил посудинку, в то время как сам Люц уже требовательно вытянул руку за второй порцией. И он ее получил, хотя зубастый торговец смотрел на заполучившего угощения лохра с большим неудовольствием и нескрываемым презрением.

Неудивительно… за прилавком стоял никто иной как рифодриф, с недавних пор в простонародье именуемые как дриффы. А до недавних пор этой расы вообще не было — их породило, а вернее выпустило наружу открытие одной ныне почти забытой и ничем непримечательной локации как Кровавые Рифы. Их не слишком многочисленное племя обитало на скудных берегах этого страшного места, выживая на мелководье. И как только спала закрывавшая локацию печать, все рифодрифы рванули оттуда прочь с невиданной прытью. С тех пор прошло не так уж много времени, но дриффы успели разбиться на несколько постоянно растущих общин, что держались преимущественно теплого южного побережья Старого Континента. Дриффы были умны и дружелюбны, быстро переняли немало чужих обычаев, что позволило им прекрасно уживаться в любой прибрежной деревушки — была бы рядом любимая ими свежая морская вода. Другую они пить не могли.

В общем рифодрифы дружили со всеми светлыми расами. Но только не с лохрами. Лохров они недолюбливали и откровенно презирали, ничуть не пытаясь скрыть этих своих ярких чувств. Вот и сейчас рифодриф глядел на чмокающего лохра примерно так, как эльф смотрит на гнома…

— Вот деньги — произнес игрок, допив свой кофе и бросив на прилавок требуемую сумму.

Свернув ковер, он обнажил большой просторный сундук из крепких толстых досок. В сундуке было несколько дыр, с одного бока он был жестоко опален, массивная крышка покрыта бороздами, петли для замка вырваны… в общем вид у сундука был довольно жалким, но Люца это не смутило. Запихнув ковер внутрь, он захлопнув скрипливую крышку, взялся за вбитое в один из его боков бронзовое кольцо и пошел дальше, не глядя на недовольно фыркающего дриффа. Но тот сам остановил его вежливым вопросом:

— О, чужеземец… ты статен и высок… так почему же ты позволяешь брести за тобой этому несчастному грязнуле, воняющему затхлым болотом и столь уродливому, что ему, пожалуй, следует еще гуще обмазаться черной грязью, дабе не смущать взгляды красивых созданий вроде нас с тобой…