Дитя среди чужих - Фракасси Филип. Страница 38

– Детектив Нопп, детектив Дэвис, я Сальвадор Эспиноза из ФБР,– Сали показывает удостоверение, но придурки даже туда не смотрят. Нопп пожимает ему руку, Дэвис засовывает в зубы свой раковый леденец и делает то же самое.– Родители дома?

В доме все так, как он и надеялся. По-домашнему, приятно, по большей части опрятно, ну, насколько это вообще возможно, когда вокруг разгуливает дюжина копов, а техники отслеживают телефонные звонки на кухне.

– Мистер Торн, миссис Торн,– говорит Сали, пожимая руки паре, которая выглядит так, словно их протащили через ад…

Сильная хватка, но он эмоциональный; она сдержанная, но не будет такой откровенной. Не верит. Ничего. Сосредоточиться на отце, но при этом убедиться, что мама участвует в принятии любых решений. Проще простого.

– …я специальный агент Сальвадор Эспиноза, ФБР. Можете называть меня Сали, на это я откликаюсь, если только не нахожусь в душе или у меня полный рот еды,– он улыбается и указывает на значок, и они смотрят на него пустыми, усталыми глазами. Ему все равно, что шутка не удалась, он хотел не рассмешить, а успокоить. Воткнуть булавку в этот толстый шар страха и напряжения, заставить всех снова дышать. Да, у них есть всего два дня – если смотреть с точки зрения реальности и статистики,– чтобы найти мальчика, но им не обязательно это знать, и он не против взвалить на себя бремя знания.– Мистер и миссис Торн, мы можем тут где-то удобно посидеть и поговорить наедине? Может, гостевая или спальня?

Мистер Торн встает и кивает.

– Лучше в спальню. И агент? Я Дэйв, а это моя жена Мэри.

Сали кивает, принимая к сведению, когда миссис Торн – Мэри – встает. Ее глаза не поднимаются выше булавки на его галстуке, но все же у него возникает безумное желание отступить от этой женщины на шаг назад.

– А нашего сына зовут Генри, и мы его вернем. В целости и сохранности, я права?

– Да, мэм,– отвечает Сали.– Для этого я и здесь.

Торны садятся у изножья кровати, а Сали закрывает дверь, ограждаясь от бормочущих копов, от стресса и беспокойства, пережитых за последние двадцать четыре часа. Агент тащит из угла маленький табурет, чтобы сесть рядом. Он замечает, что пара держится за руки, и это хорошо – прекрасно. Он надеется, что они останутся друг с другом, если все закончится плохо.

– Слушайте, я понимаю, что вы прошли через ад, и не могу выразить, насколько мне жаль. Но моя работа состоит в том, чтобы все исправить. И я в ней очень хорош, а если точнее, я специализируюсь на похищениях.

Мэри наклоняется вперед.

– Мы слышали о другом мальчике из школы. В это трудно поверить.

Сали смотрит ей в глаза.

– Мальчик Пэтченов. Мы знаем.

– Так вы не думаете…

– Нет, мэм, не думаем,– отвечает Сали, качая головой и глядя на оба скорбящих лица с выражением, как он надеется, уверенности.– Убийство этого мальчика тут совершенно ни при чем. Ужасное совпадение. Вот и все. Вчера вечером я прочитал о деле Пэтчена, у этого мальчика была тяжелая жизнь. Плохие родители, плохие друзья. Множество мелких правонарушений. В прошлом году его чуть не исключили из школы. Он проблемный парень, лично мне кажется, что он связался с каким-то головорезом и, к сожалению, поэтому его и убили. У дома остались следы борьбы, и это совсем не вяжется с делом Генри. Нет, Генри – хороший мальчик. О нем я тоже почитал. Отличник, тихий, любимец учителей. С хорошей семьей,– Сали целенаправленно делает здесь акцент, чтобы точно дать понять паре, что он на их стороне, что они ему нравятся, что он им доверяет.– Так что нет. Мы думаем, что Генри похитили, и его похититель или похитители будут требовать выкуп. Мы знаем об урегулировании судебного иска и о том, что случилось с отцом Генри, вашим братом, мистер Торн. И у этой теории много доказательств. Вчера утром было замечено, как из школы выезжал автомобиль – белый фургон без опознавательных знаков. Генри вызвали из класса, и с тех пор его не видели, а это значит, что мальчик, который принес записку, мог что-то знать, учителя могли что-то знать. Мы почти уверены, что тут действовал кто-то изнутри. Кто-то в школе.

– Господи,– говорит Дэйв, а Мэри ошеломленно прижимает руку ко рту.– Учитель?

– Может быть,– осторожно соглашается Сали.– Может, кто-то из администрации, но более вероятно, что это родитель другого ученика или кто-то, у кого был доступ в школу, кто-то, кто не вызвал бы подозрений. Генри смогли вызвать из класса, а это значит, что у человека был доступ к административным материалам. Слушайте, тут много деталей. И я сразу поеду туда, как только выйду отсюда. Прямо в школу. Мой коллега уже там, готовит всех к допросу, мы во всем разберемся.

Он видит надежду в их глазах – струйки этого чувства, как легкий дождик, текут на их лица, смачивая веки.

– Я открою вам секрет. Когда я каждое утро чищу ботинки, они подают мне знак. Что-то типа моего личного хрустального шара. Странно, знаю. Я иногда кажусь необычным. Но ботинки говорят мне, что с Генри все в порядке и мы на правильном пути.

Они смотрят на него так, как он и ожидал. Будто он сумасшедший. Но Сали всего лишь улыбается.

– Я верну вашего мальчика. В Южной Калифорнии теперь тысяча полицейских, которые видели фотографию Генри, и они уже ищут его. В ФБР есть особое подразделение, Группа распознавания компьютерного анализа, там уже сейчас просматривают десятки тысяч криминальных профилей, чтобы найти совпадения по бывшим преступникам в этом районе, которые могут быть причастны – или знать кого-то причастного. Потом я позвоню в нац. центр и проверю каждого родителя, опекуна, учителя, заместителя, уборщика и ученика в школе Генри. Если кто-нибудь покажется подозрительным, мы будем действовать молниеносно. Теперь послушайте, это важно: на следующий день мы, скорее всего, получим записку с требованием выкупа. Офицер или один из детективов заберет ее и передаст мне. Так мы тоже сможем понять, кто мог это сделать, и это значительно приблизит нас к разгадке. Это несущийся поезд, и конец пути все ближе. Итак, у вас есть какие-то вопросы, пока я не уехал в школу? Я вернусь к вам через несколько часов и сообщу обо всем, что узнаю. Вы не будете в неведении. Мы в этом деле вместе.

Дэйв и Мэри переглядываются, но Мэри только качает головой. Дэйв снова смотрит на Сали с вопросительным выражением на лице.

Так он делает, когда осматривает свидетеля. Мне нравится.

– Только один, агент Эспиноза.

– Сали, пожалуйста. Поверьте, чем короче – тем удобнее.

– Зачем вы рассказали нам о ботинках? Это… странно, а вы не кажетесь странным. Вообще-то, вы, напротив, производите впечатление очень расчетливого человека.

Потому что вам, ребята, нужно мыслить шире. Нужно продолжать думать, верить, придумывать, рыть обрывки информации или просто тупо надеяться. Потому что я не могу допустить, чтобы вы от меня закрылись. Вы очень будете мне нужны.

И, к тому же, это правда!

– Просто так. Моя фишка. Вот, это моя визитка. Там есть мой номер. Звоните мне днем и ночью, двадцать четыре на семь, по любому пустяку – не важно, насколько странным, глупым или незначительным он покажется. Никогда не сомневайтесь. Черт, даже если захотите просто все обговорить, сразу же напишите, и я сразу же перезвоню. Ясно?

Мэри утыкается в плечо Дэйва, измученная беспокойством и отчаянием.

– Что бы ни случилось, он уже никогда не будет прежним,– говорит она.– Я продолжаю думать не о том, что может случиться, а о том, что происходит с моим мальчиком сейчас.

Сали кладет руку на плечо Дэйва.

– Мне нужно идти. А вам не помешает отдохнуть. Может, один из вас поспит, пока другой дежурит, как хотите. Но, пожалуйста, поспите. У вас дома дюжина полицейских, телефон прослушивается, район под наблюдением, лучшие сотрудники полиции Сан-Диего и ФБР работают над этим делом. Вам можно вздремнуть, ничего страшного. И, Мэри?