Разжигая пламя на снегу (СИ) - Орлова Ника. Страница 16

Убирающая остатки ночной гулянки с террасы, горничная, отбивает желание зайти выпить кофе. На улице сыро, вот-вот пойдет дождь. Накидываю джинсовку и выхожу на улицу. На работе сегодня много забот, Гриша поехал к матери за город, она приболела, придется пахать за двоих.

Планировал, конечно, зайти к Лизе, но решил, что поговорить лучше вечером. То, что она ушла по-английски, не очень хороший знак. Вряд ли она за одну ночь перестала считать меня мудаком. Да и с чего бы? Хотя кайфовала подо мной впечатляюще. В жизни бы не сказал, что эта рассудительная барышня с гонором, такая заводная и чувственная в сексе, прямо удивлен.

Завожу машину и, взглянув на часы, ускоряюсь, похоже, на работе появлюсь позже всех. Как начальство, конечно, могу себе позволить, что часто и делаю, но в такие дни Ловцов приходит вовремя, его квартира находится в соседнем с офисом квартале.

Несмотря на то, что час пик прошел, из-за начинающегося дождя и ремонта дороги, приходиться не ехать, а ползти. Включаю музыку и в десятый раз прокручиваю вчерашнюю встречу с Разумовским.

— Ты знаешь, что у Плотникова есть турецкое гражданство? — начинает он наш диалог с вопроса.

Вид у него осунувшийся, видать и правда, переживает по поводу всей этой бодяги. Мы сидим у них в офисе, в кабинете Лизы. Это я понимаю по яркой цветовой гамме свежего ремонта и некоторым мелочам, расставленным на столе и полках. Раньше здесь был его кабинет, видимо, сейчас нет необходимости сюда кататься, Снежина все тянет и сама.

— Знаю. Мы это уже выяснили. Вопрос — почему не от тебя?

— Есть определенные причины. Я думал найду его первым.

— У тебя, что, бл*дь, агентурная сеть? Как ты его ищешь?

Я раздражаюсь, и старик пытается сгладить углы.

— Есть люди, которые его отслеживают определенным образом. Он о них не знает, я так, по крайней мере, думал. Но он и их обманул, поэтому я понял, что побег спланированный. Не сказал, потому что люди из органов, я с ними давно работаю. Вернее, не с ними, а под ними. Они когда-то пошли навстречу мне по вопросам сына, до сих пор отрабатываю…Сам понимаешь, светить не могу.

— Так ты под ментами работаешь? Я думал таможенники крышуют. Сколько им отдаешь?

— Пятьдесят процентов. Но даже не проси сливать, не скажу кто. Это тебя не касается.

— То есть бабки брать они не стесняются, а решать проблемы, когда они случаются, не собираются? Х*ровая у тебя крыша, Всеволод Иванович.

— У меня не было выбора. Или ты думаешь я сам эту тему замутил? Подсадили на крючок, когда узнали, что я с Плотниковым сблизился. Он та еще устрица, многое в жизни прошел, в этих делах прожженный. Я тогда не знал, чем он занимался до знакомства со мной.

— Ладно, давай ближе к делу. Ты сказал есть информация.

Я подхожу к окну, рассматриваю поток машин внизу, моросящий дождь и верхушку Останкинской башни вдалеке.

— Так вот! Мне сообщили, что Плотников положил деньги на свой личный счет в Анкаре, а отследить его в другой стране не представляется возможным.

— Это я тоже знаю. Башир позвонил по дороге сюда.

Он растерянно хлопает глазами.

— Получается, что деньги нашлись, но пока мы не отыщем его, забрать их невозможно, — разочарованно констатирует старик.

— Это я и без тебя понимаю. Ты мне официально заявляешь, что обломался с поисками?

— У меня больше нет рычагов, чтобы его найти…

— У него есть дочь, живет в Канаде. Что ты об этом знаешь?

— Он с ней не общается. Бросил жену с ребенком, когда та едва родила. Там не стоит рыть.

— А если решил на старость откупиться?

— Он много раз пытался сблизиться или хотя бы помочь. Дочка его всегда отшивала в жесткой форме.

— Знаешь, что мне больше всего не нравится в этой истории? Твои мутки. Либо ты рассказываешь мне абсолютно все, либо я заканчиваю помогать тебе с поисками, и ты мне отдаешь бабки. Меня не колышет, где ты их возьмешь.

— Я не вру. Ты же понимаешь, что мне крайне важно его найти.

— Тогда расскажи, что за квартира племяннице? И какое отношение она имеет к моим деньгам?

— Я дал Плотникову доверенность для банка на сумму больше, чем твоя. Он должен был привезти деньги и мне. Я присмотрел Лизе квартиру. Ей замуж пора, засиделась она уже. Говорит, неудачный брак отбил охоту вообще от семейной жизни. Но так ведь нельзя, я старый уже, хочу и внуков увидеть, и ее устроить в жизни. И так много времени потерял, много ошибок совершил, хочу все изменить. А куда она мужчину приведет? Ко мне под крышу? Вот и решил, как-то подтолкнуть ее, сюрприз хотел сделать, а он и мои деньги украл. Тот телефон, по которому я держал с ним связь на случай форс-мажоров, у него тоже отключен. Мои сообщения он так и не прочитал.

— А почему ты умолчал об этом?

— Говорю же, хотел первым его найти. Ты же, если его найдешь, свои деньги заберешь, я не сомневаюсь. А мои двести тысяч долларов для вас ерунда — разок в Куршевель прокатиться, покуражиться. Плотникова либо посадите, либо сотрете с лица земли, а я свои деньги так и не верну.

— И ты правда думал, что мы не узнаем? Ты камикадзе? Со мной нельзя в такие игры играть, ты же знаешь! — получается мягче, чем хотелось бы. Повезло дураку старому, что Лиза за него так печется, а то бы разорвал уже.

— Макс, у меня больше никого нет, кроме племянницы. Я уже пожил, ради нее можно и рискнуть.

— Ты сейчас возвращаешь все вспять. Мне не нравится ход твоих мыслей. Раз так, мог рискнуть и с Плотниковым на пару.

— Нет. Даже если бы оставил все Лизе, то создал бы только ей дополнительные проблемы. Ты бы не пощадил…

— А должен?

— Нет… Макс, я хотел договориться…о ней…, - он нервно теребит уголок папки, лежащей на столе, не находя себе места.

— Говори.

— Отпусти ее, я не могу жить с тем, что она попала в твои лапы из-за моих дел. Я, получается, втянул ее в это дерьмо, мне не спится, не естся. Вчера я выставил на продажу дом, он, конечно, не перекроет всю сумму, но там останется не так много, давай оставлю тебе в залог турагентство. Оно много не стоит, конечно, но это единственный заработок племянницы, я выкуплю, обязательно.

— Допустим, не единственный. Есть еще бюро переводов.

— Это же копейки, сам понимаешь. Макс… ты заставил ее спать с тобой?

Лицо у Разумовского меняется в цвете, и выглядит как пожеванная калоша. Даже жаль его становится. Но, зная этого лиса, с ним нужно его же монетой. Все характеризуют его, как умного и хитрого. Разжалобить меня не удастся.

— Она тебе все расскажет сама, когда вернешь деньги.

— Значит, не отпустишь?

Игнорирую вопрос и выхожу из кабинета.

А этой же ночью понимаю, что наломал дров, переспав с ней, но если бы была возможность все открутить назад, то сделал бы тоже самое.

На работу добираюсь поздно, включаюсь в рабочий процесс и на время абстрагируюсь от всего, кроме дела.

Во второй половине дня, пересиливая себя, отпахиваю в зале. Обычно, тренажеры у меня три раза в неделю, но из-за того, что все пошло кувырком, сбился график, приходится улучать момент и перекладывать тренировки на свободное время.

Пока таскаю железо, Снежина ни на минуту не покидает мой мозг. Меня это выбешивает нереально, но отделаться от навязчивых мыслей не получается.

По пути домой ничего не меняется, откровения Разумовского насчет племянницы не дают покоя.

Значит, хочет купить квартиру, чтобы мужиков было куда привести. Интересный расклад. Представляю мужика, который приходит к ней, Лизу с каким-то мужиком рядом и меня безжалостно гасит эта мысль. Нет! Я не готов к такому раскладу. Что, мать твою, происходит с головой? Может, я заигрался в эту игру? Уверовал в ее безоговорочную принадлежность мне? Как вообще теперь жить под одной крышей?

Перед глазами проносятся картинки прошлой ночи. Ее пьяные от безумия глаза, соблазнительное тело и такой убаюкивающий, притягательный голос. Она даже стонет не так, как другие, слушал бы вечность. Мне совсем не нравится, что эта девушка занимает так много места в моей голове, но выкинуть ее оттуда я не в силах.