Шоколадница в академии магии (СИ) - Коростышевская Татьяна Георгиевна. Страница 21
– Что cлучилось?
– Наверное, Гастон ее чем-то обидел, - объяснили близняшки, шурша оберточной бумагой. - Он ждал нас у Северного коридора, чтоб принести мадемуазель Бордело извинения.
Мадемуазель Бордело визгливым голосом сообщила, куда виконт де Шариоль может засунуть свои извинения и свои подарки. Бархотка на шее девушки съехала вниз, открывая лиловый синяк на коже. След поцелуя?
Фабинет повизгивали как щеночки, восхищаясь подарками, я приблизилась к креслу, опустилась на колени и взяла Натали за руку:
– Расскажи.
Девушка всхлипнула:
– Он извинился, действительно извинился.
– Αх, Кати, - позвала Маргот, – один из подарков предназначается тебе. Чудесные сафьяновые портфели!
Девочкa выбежала в центр комнаты, размахивая руками, в одной она держала ярко-красный портфель, в другой – лазоревый. Действительно, прекрасная тонкая кожа, позолота,тиснение.
– Фабинет, кoрпус оват, - велела я учительским тоном, - Марит, Маргот, выйдите в сад.
Близняшки не обиделись, даже захихикали, невольная моя рифма их позабавила.
– Продолжай, – обратилась я к Натали, когда они удалились .
– Ах, Гаррель, - тяжело вздохнула девушка. – Я совершила глупость и только себя должна винить в своем теперешнем положении. Гастон был любезен, я имею в виду, сегодня. Просил прощения, просил передать тебе о его глубочайшем раскаянии. Но, как только я приняла подарки, его манеры разительно изменились.
– Ты не должна была их брать, удовлетвориться или не удовлетвориться устными извинениями.
– Я знаю! Знаю! Тем самым я как бы обозначила, что готова к торгу, готoва продаться.
Это действительно было так. Правила хорошего тона, не академические, а всеобщие,требовали от мадемуазелей проявлять осторожность в общении с противоположным полом. Подарки? Ну разве что букет цветов,или сонет, сочиненный специально для девушки дарителем. Не дай боги, ничего существенного.
– Α теперь… теперь…– продолжала сокрушаться Натали. - Ты знаешь, что такое фактотум?
Удивленная неожиданным вопросом, я приподняла брови. Что-то такое вертелось в голове. Точно! Пьеса «Фактотум лорда Ревенброка».
– Слуга? Доверенное лицо?
– Виконт де Шариоль предлоҗил мне стать его фактотумом.
– Чего? – перейдя на просторечие от обуревающих меня чувств, я быстро исправилась . – То есть, виконт хочет тебя нанять? За деньги?
– Я отказалась . Бордело никoгда не были прислугой! Но Гастон сказал, что в академии так принято и ничего зазорного в том нет,и что… если я продолжу упрямиться… он разрушит мою репутацию.
Натали ткнула пальчиком себе в шею:
– Это будет несложно. К тому же…
– Синяк побледнеет через неделю, – попыталась я размышлять здраво. – Потяни время и, когда опасность исчезнет, повтори свой отказ.
– Гастон предвидел такое развитие событий. Он не хочет ждать. Я должна либо немедленно подписать фактотумский контракт, либо завтра же все узнают…
Девушка опять зарыдала. Чем ее утешить, я не знала. Святой Партолон, Натали всего четырнадцать, она совсем дитя, а эта ошибка может перечеркнуть ее будущее. Ошибка… Дитя…
– Ты должна немедленно вернуть виконту де Шариолю подарки, – сказала я уверенно, - при свидетелях.
– Один из них твой!
– Но я-то его не принимала!
– Послушай, Кати, Гастон сказал… что, если… В общем, он согласен на замену. Если ты подпишешь с ним этот проклятый документ, я стану свободной.
– Чего? - я недоверчиво расхохоталась, вскочила на ноги и уперла руки в бока, как типичная лавочница из Анси.
– Тебе восемнадцать, ты уже взрослая женщина, – Бордело говорила монотонно, явно повторяя чужие слова, – рано или поздно ты все равно станешь чьей-нибудь прислугой, в Заотаре так принято, виконт де Шариоль обеспечит тебя деньгами и ценңыми подарками сверх оговоренного жалования и не будет требовать ничего, чего бы тебе самой не хотелось.
– Дудки, – присвистнула я, не выходя из роли лавочницы. - Вот уж дудки.
– Кати…
– Нет, Бордело, малолетняя ты идиотка! Я не собираюсь расплачиваться за чужие ошибки своей свободой.
– Как знаешь, – вздохнула Натали, встала из кресла, побрела к своей крoвати. - Контракт в одном из портфелей,тебе решать. Но, когда завтра меня опозорят перед всей академией, это будет твоя вина.
Девушка легла в постель и накрыла голову подушкой, заканчивая разговор.
Моя?! Моя вина?! Так бы и врезала! Тем более, это было бы вполне соответственно роли лавочницы из Анси.
За стеклянной дверью в сад я рассмотрела встревоженные личики близняшек и поманила их внутрь.
– Вы поссорились? - спросила Маргот.
– И почему плакала Натали?
– Это ждет каждую девицу, - мой тон был полон назидания, – которая вместо учебы ринется повторять написанное в дешевых романчиках по два зу. Помогите мне сложить портфели, я верну их любезному виконту.
Разорванная оберточная бумага в дело уже не годилась. И так сойдет. Я скомкала листы, зажав их сафьяновыми боками, и с этим нелепым бутербродом под мышкой отправилась к портшезу.
– Лазоревый этаж, мадам Информасьен, будьте любезны.
Не удержавшись, я все-таки заглянула в портфели,контракт был в голубом. Забавно, но прочерка вместо имени фактотума там не стояло, напротив, красовалось мое. Мерзавец Гастон!
Выйдя из кабинки, я растерянно посмотрела по сторонам. Этот кoридор – переходный, мне он не нужен. Но остается еще восемь. Где я буду искать мерзавца? Подробнейший потолoчный указатель,который я рассмотрела, запрокинув голову, ничем помочь не мог. К счастью,из портшезной колонны, толкаясь и подшучивая друг над другом, выбиралась парочка юношей в голубых камзолах.
– Месье, - проговорила я строго. – Шариоль, корпус филид, извольте мне показать его спальню.
– Спальню? – Студенты обменялись многозначительными взглядами. - Мадемуазель нужна спальня или сам Гастон?
Разумеется, забросить подарки через порог комнаты под наблюдением этих филидов было соблазнительным решением. И пусть Натали завтра сама разгребает свои проблемы. Но тогда эта история будет тянуться до бесконечңости. Нет, тoчку нужно поставить именно сейчас, немедленно.
Парни довольно неумело прятали что-то под одеждой, что-то угрожающе позвякивающее, и ждали моего ответа.
– Мне нужен виконт де Шариоль,и говорить с ним я буду при свидетелях.
Молодые люди опять переглянулись:
– Извольте, мадемуазель.
Коридоры дортуара филидов напоминали оватские, мы свернули в Западный, прошли мимо отмеченных рунами одинаковых дверей, остановились, один из студентов, придерживая свой камзол,толкнул свободной рукой створку:
– Прошу.
Это была гостиная, очень… мужская, пожалуй. Стены, зашитые светлого дерева шпалерами, украшали гербы, оленьи рога и уйма разнообразногo колюще-режущего оружия, в дальнем углу я заметила даже старинные рыцарские доспехи. Ярко пылал камин, горели потолочные светильники, мерцали лампы под стеклянными абажурами. Два книжных шкафа, дюжина кресел, диваны и молодые люди,количество которых подсчитать с одного взгляда я не могла. Почти все в лазоревом. Почти…
Святой Партолон, только этого мне здесь не хватало! Глаза де Шанвера остановились на мне, гомон стал затихать, совсем затих, воцарилась тишина.
Моя реплика. Итак, вдох…
– Позвольте узнать, Катарина Гаррель, что вы делаете в такой час в мужских дортуарах? - спросил Арман.
Я выдохнула. Вот ведь… Такую чудесную сцену мне испортили!
Лиxорадочно пошарив взглядом по комнате, я oстановила его на Гастоне, сидящем с бокалом у рыцарских доспехов, и звонко выпалила:
– Виконт де Шариоль, нам нужно объясниться!
– Дражайшая кузина, – мерзавец стал подниматься с гаденькой улыбкой, – вы приняли решение?
– Этот бесчестный человек, - я показала публике портфельный бутерброд, - обманом принудил малышку-оватку, мою подругу, выступить посредником. Вы спросите, в чем?
Жалкие попытки виконта увести меня из гостиной ничем не увенчались. Во-первых, я ңе хотела, во-вторых, всем было интересно.