Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным] - Гамильтон Дональд. Страница 65

— Что ты сказала? — переспросил я.

— Как ты поступил с той сексуальной малышкой? Это ведь ее машина там во дворе, да?

Лучше бы она не задавала этот вопрос. Перед моими глазами возникла девушка, там в горах, перед тем, как я уехал.

— Я спросила тебя, на чьей ты стороне, и ты в ответ меня поцеловал. Я спросила, с какой целью мы сюда едем, и ты сказал — для моей безопасности. Безопасность!

Без малейшего труда я вспомнил выражение ее лица и презрение, звучавшее в голосе.

Я сказал:

— Я обменял эту сексуальную малышку на гарантию безопасности для детей. Скажи Питеру, что он может завтра привезти их сюда.

Бет нахмурилась.

— Не понимаю.

— Я не настолько горд, чтобы не позаимствовать чужую идею, — объяснился я, — План Дюка был вполне хорош, только подкачал результат. Когда ты ушла, я просто привел его в исполнение.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что девушку держат в определенном месте, и Фредериксу сообщили: все, что случится с моими детьми, произойдет и с его дочерью тоже. Думаю, мне удалось его убедить в том, что я не шучу. — Я глубоко вздохнул. — Другими словами, мы вывели детей из игры, вычеркнули их из взаимных расчетов. Теперь это игра для взрослых.

Бет продолжала хмуриться, затем ее лицо прояснилось.

— Понимаю. Она, наверное, не в восторге от отца, а к тебе как будто привязалась и, вероятно, была рада помочь…

— Я не просил ее о помощи, — заметил я.

Снова недоуменный взгляд Бет.

— Но тогда как тебе удалось?

— Я просто вывернул ее руку, чтобы она закричала. Крик получился очень убедительный — для Фредерикса, во всяком случае.

Бет уставилась на меня широко открытыми глазами.

— Не может быть! Зачем?! Девочка явно влюбилась в тебя! Она бы сделала что угодно…

— Какая любовь! — раздраженно бросил я. Можно было подумать, что находишься в чужой стране, где твою речь никто не понимает, — Знаешь ли ты, что эта сексуальная малышка, — как ты ее называешь, — имеет очень странные, почти библейские, понятия о семейных узах? Вроде такого: «Почитай отца своего». Так уж случилось, что ее отец рэкетир, а мать безнадежная алкоголичка, но поскольку дело касается ее самой, все это не имеет отношения к делу, в том числе и тот факт, что она не в восторге от своего папаши. Он, несмотря ни на что, — ее отец, и этим все сказано. Так что, по-твоему, я должен был сделать? Одарить девочку нежным поцелуем и потребовать жертвы во спасение человечества? Чтобы она встала на сторону сил порядка и справедливости, которые я представляю? А потом пусть себе всю жизнь вспоминает, как приложила руку к, тому, что ее отец оказался за решеткой или был убит, так, да? Как ее завлекли ласковыми словами и заставили действовать против отца? Да, теперь у нее пару дней будет ныть рука, но лучше рука, чем совесть — и в течение всей жизни! Ей нисколько не хуже от того, что сейчас она меня ненавидит. Может быть, даже и лучше.

Но Бет по-прежнему разглядывала меня так, как будто я отрастил себе рога и хвост. Очевидно, не имело значения, что вы делали с психикой своих ближних, но вот выкручивать руки — это ужасно. Тут в голову Бет пришла другая мысль, и выражение ее лица изменилось.

— Но если девушка у тебя… Если ты где-то ее прячешь, тогда все в порядке, и Ларри не обязательно выполнять… Мы могли бы обменять ее на…

— На что? — прервал я Бет, — Не думаешь ли ты, будто Фредерикс заявится в полицию с нотариально заверенным перечнем своих прегрешений, и все только потому, что мы похитили его дочь? Не будь дурочкой. Все, чего я достиг, это временно обеспечил нашим детям безопасность. И можешь не сомневаться, что Фредерикс из кожи вон лезет, придумывая, как нанести ответный удар. Похищение Мойры не решает ни одной проблемы, лишь дает время действовать более свободно, но беспокоясь о том, что может случиться с Бетси или мальчиками.

— А как Питер? — быстро спросила Бет.

Я пожал плечами.

— Что — как Питер? Он уже достиг возраста, когда может голосовать, и он не мой сын.

Она с изумлением посмотрела на меня.

— Ты хочешь сказать, что не включил его?..

Я глубоко вздохнул.

— Это простая сделка, Бет. И ее условия должны были быть простыми, чтобы такой тип, как Фредерикс, их понял и в них поверил. Око за око. Кое-что, принадлежащее ему, за кое-что, принадлежащее мне. Если бы я попытался оговорить все на свете, он бы решил, что я блефую. У Питера есть отец, поэтому я за него не ответственен, и Фредерикс это знает. Пусть Дюк беспокоится о Питере, о’кей?

— Нет, совсем не о’кей, — сердито возразила Бет, — и…

— Тем не менее сделка заключена, — прервал я ее. — И это лучше, чем ничего, не правда ли? Теперь расскажи о том, что ты подслушала во время телефонного разговора Логана.

Бет продолжала гневно смотреть на меня.

— Я не подслушивала!

— Ладно, ты не подслушивала, а просто слышала. Так что же?..

— Как тебе не стыдно, Мэтт!

Я вздохнул.

— Прошу прощения. Не помню, чтобы я столько времени не был в постели, с целью сна, по крайней мере. Может быть, поэтому я несколько невежлив. Теперь, когда я принес свои извинения, могу я узнать, что тебе известно?

Бет хотела сказать что-то резкое, но сдержалась.

— Это старая хижина Бакмена.

— И что интересного в старой хижине Бакмена?

— Там у них назначена встреча после возвращения Ларри.

— Понятно. И где она находится?

— Около семнадцати миль назад по дороге, которой ты приехал сюда. Там есть поворот к каньону. Каньон Бакмена. Проселочная дорога идет по нему несколько миль, а затем выходит в пустыне на автостраду.

— Покажи по карте.

Бет показала. Я подошел к окну. Было еще довольно светло, но я выдохся полностью. Не следовало пить виски. Я пытался обдумать дальнейшие действия, но мой мозг был словно из ваты, причем очень грубого, неочищенного сорта. Что ж, к счастью, времени еще оставалось достаточно. Даже при самой большой удаче Ларри не вернется раньше утра, если только не полетит назад самолетом. А я хорошо знал таких, как он, любителей гоночных машин. Пока не отвалятся колеса, они руль не оставят: не доверять же какому-то ненормальному и его летающей клетке?

Я отвернулся от окна. Никогда не следует показывать, что от усталости ничего не соображаешь. Наоборот, всегда нужно делать вид, что все под контролем и дела идут как надо. Такова, во всяком случае, теория.

Я подошел к стойке с ружьями. Коллекция у Логана была хорошая, но не выдающаяся. Легкий, элегантный двухствольный дробовик 16-го калибра явно английского производства. Винтовка дальнего боя 12-го калибра с длинным тридцатидюймовым стволом для охоты на гусей и уток. Затем «винчестер-270» с оптическим прицелом — аккуратное, точное оружие, необходимое в горах. И еще, Бог мой, африканское ружье — большая двухстволка калибра 500, без которой ни один уважающий себя охотник не выйдет на слона. Значит, он действительно побывал в Африке, и не с пустыми руками. Я мысленно извинился перед мистером Лоуренсом Логаном, где бы он сейчас ни был и с какой бы скоростью ни путешествовал.

Я взял дробовик и нашел патроны к нему в специальном ящике под стойкой. Убедившись, что стволы прочищены, я зарядил оба, закрыл затвор и протянул оружие Бет.

— Предохранитель вот здесь, — сказал я, — Переведешь его вверх — и ты готова к бою. Мне придется попросить тебя поработать моим телохранителем. Фредерикс с Фенном могут придумать какой-нибудь фокус, и потому нет смысла идти на ненужный риск. Я хочу немного поспать тут на кушетке, чтобы нормально чувствовать себя к тому времени, когда Дюк вернется сюда. Во сколько сейчас рассветает?

Бет поколебалась.

— Думаю, что около четырех часов. Но…

— Если я сам не проснусь, разбуди меня в три часа. А теперь слушай внимательно. Ты сидишь здесь, в этой комнате, рядом со мной и держишь дробовик в руках или на коленях, если захочешь что-нибудь почитать.

Направь только ствол так, чтобы свести повреждения к минимуму, если вдруг случайно выстрелишь. Услышишь что-либо — что бы это ни было, — тут же взводи предохранитель и положи палец на спусковой крючок: вот так. На любой крючок, но обычно начинают с заднего. Если будет хоть малейшее основание для беспокойства, нажимай сразу!